Ведьмак: назад в СССР 5 (СИ) - Подус Игорь

— Мой дом далеко отсюда. А здесь я проходил с караваном всего два раза, когда был совсем молод — начал охотно рассказывать афганец. — Поселения называются верхний Лар и нижний Лар. О людях, живущих здесь, я знаю мало. Говорят, они то появляются, то куда-то надолго исчезают. Караванщики их за глаза называют горными шайтанами из-за требований заплатить за проход по их горам. А мой отец, после пропажи брата и двух мулов с товаром, считал их душменами, то есть врагами и кровниками.

— А реальные шайтаны или духи мертвецов, в долине за перевалом водятся? Может, ты об этом, чего слышал?

Я сразу решил разузнать по поводу наличия потусторонних аномалий. Выслушав вопросы, проводник помянул всевышнего и продолжил шёпотом.

— Слухи об этих местах всегда нехорошие ходили. Отец рассказывал, что однажды здесь целый караван бесследно исчез. А тех, кто искать родных в горы ушёл, больше никто не видел. Если бы не приказ полковника Карзая, под угрозой расстрела отвести русских шурави на перевал, то я по своей воле сюда ни за что не пошёл.

— Чего он тебе сказал? — потребовал ответ нетерпеливый Капустин, едва афганец договорил.

— Нехорошие люди в этих посёлках живут. А если точнее, то настоящие душманы. Появляются и исчезают в нижнем и верхнем Ларе, когда захотят. И судя по огням, они сейчас дома.

Я рассказал лейтенанту почти всё. А затем, по его просьбе, кое-что уточнил у проводника. Судя по выражению лица Капустина, рассматривающего очень плохую карту местности, выданную афганским полковником, это всё ему очень не нравилось. К тому же холод на перевале и темнота, позитива не добавляли.

Позвав радиста, старшего сержанта и командиров отделений, Капустин сначала показал, где устроить огневые точки и нарезал сектора огня. Затем они вместе распределили время ночного дежурства. Десантникам, занявшим позиции первыми, он приказал строго соблюдать светомаскировку и только после этого вышел на связь с вертолётной площадкой и доложил полковнику, что мы прибыли в нужную точку.

После этого я расслышал голос полковника Карзая из выкрученного до максимума динамика наушника. Он на почти идеальном русском, поблагодарил лейтенанта за помощь и приказал до утра оставаться на позиции. Потом Капустин подозвал меня к себе, указал на камень и приказал сесть.

— Ну а теперь, Турист, давай колись. Откуда это ты так хорошо знаешь афганский?

Глава 11

Рейд

Отпетлять от честного ответа, удалось легко. Я рассказал лейтенанту Капустину, что язык выучил, ещё во время срочной службы в транспортном батальоне, который на восемьдесят процентов состоял из узбеков и туркменов. Чтобы понимать старослужащих и не попадать в нехорошие ситуации, пришлось основательно подучить несколько наречий. И хотя афганцы пользуются другими диалектами дари и пушту, многие слова по смыслу похожи. Разумеется, местные тоже меня понимают.

Объяснения казались правдоподобными, так что замученный переходом Капустин остался ими удовлетворён. Добравшись до сбившихся в кружок бойцов отделения, я увидел следующую картину. Все наблюдали, как ефрейтор Колобков разжигает выданную старшиной керосинку.

Как только огонёк появился, замёрзшие десантники окружили её плотным кольцом и начали ставить на кусок железной сетки вскрытые банки тушёнки и каши с мясом.

— А хлеб-то у нас ещё в Союзе на аэродроме закончился — пробурчал ненасытный Колобок.

Среагировав на реплику, парни начали горестно вздыхать. А я, раскрыв вещмешок, вытащил буханку чёрного, выданную мне майором МВД в подвале вокзала города Ташкент вместе с сухим пайком.

— Держите, это на общак — сказал я, сунув буханку в руки Колобку.

Вид хлеба немного приободрил гвардейцев десантников.

— Турист, а белого нарезного батона, у тебя случайно, в вещмешке не завалялось? — спросил Татарин.

Услышав вопрос, я ухмыльнулся. Хотел сказать, что через несколько месяцев все будут вспоминать с вожделением эту буханку чёрного, так как в Афгане им подобного деликатеса точно не найти, но не стал.

Вместо этого я справился с живущим где-то глубоко внутри жадным прапором и вытянул из вещмешка две последние банки сгущёнки, передал их парням. Как и следовало ожидать, вид сладкого угощения, у измученных переходом десантников, вызвал почти детский восторг.

Взрыв эмоций породил интерес у бойцов второго отделения. В этот момент они разжигали вторую керосинку. Их сержант подошёл и настоятельно попросил поделиться сладким. Одновременно, с гребня перевала вернулся старший сержант и мигом вникнув в едва начавшийся спор, поддержал идею поделить сладкое на всех.

А мне, порождённая эмоциями энергия, позволила войти в транс и породить теневика. Призрак просуществовал недолго, но за две минуты успел добраться до выставленных в боевое охранение бойцов, и взглянуть на долину совсем по-другому.

Ведьмачьи предчувствия полностью оправдались, в долине присутствовала потусторонняя аномалия. Точное местонахождение я обнаружить не сумел, но странное свечение над верхним Ларом заметил. Особой опасности при этом не почувствовал, однако внезапно пришла мысль, что нас загнали на перевал не просто так.

Рассматривая окружённые высокими изгородями, каменные дома и башенки, я вспомнил недавний сон с доктором Кацем. А ведь вполне возможно, что это происходило в одном из этих селений.

Едва перекусив с общего стола, я был тут же выставлен в боевое охранение старшим сержантом. И следующие два часа, мы на пару с Колобком обкладывали камни пулемётную точку. В перерывах поочерёдно наблюдали за помаргивающим огоньком в одном из домов нижнего Лара.

Разумеется, всё это время Колобок не умолкал и вполголоса учил заезжего Туриста, что значит быть настоящим десантником. Я не сопротивлялся, так что вдоволь наслушался о том, как правильно носить берет, о прыжках с парашютом и о всяком подобном.

После смены боевого охранения я устроился на краю расстеленной между двумя валунами ватной скатке, и, прижавшись спиной к спине ефрейтора Колобкова, проспал до рассвета.

Предчувствие меня не подвело и заставило подняться сразу, как только послышался встревоженный голос лейтенанта и шум работающей рации. Протерев глаза, увидел завернувшихся в плащ-палатку Капустина и взводного радиста. Лейтенант прижимал ухо к наушнику и отрешённо наблюдал за афганцем, в этот момент осуществлявшим утренний намаз. Поднявшись, я закинул автомат на плечо и подобрался максимально близко к Капустину.

Судя по кислому выражению лица молоденького командира взвода, то, что он сейчас слушал, ему категорически не нравилось. Он пытался возразить, но едва открыв рот, каждый раз затыкался, продолжая вслушиваться.

В конце разговора лейтенант пообещал кому-то выполнить всё в точности, как приказано и, сдёрнув с головы гарнитуру, сунул её радисту. После этого Капустин увидел меня и приказал всех разбудить.

А буквально через три минуты все десантники двух отделений стояли перед командиром группы и внимательно слушали.

— Значит, так парни. Наша боевая задача к утру изменилась. Вышедший на связь полковник Карзай, потребовал, чтобы мы спустились с перевала в долину и прочесали оба селения. Он утверждает, что беглый офицер может находиться в одном из сёл. Если мы этого не сделаем, беглец сможет вернуться по тропе к ещё не перекрытому афганскими солдатами горному ущелью. Там есть ещё одна труднопроходимая горная тропа, по которой он может прорваться и уйти в сторону границы.

Как я заметил ещё вчера, многие десантники до сих пор не понимали, что происходит. Оно и понятно, парни не обстреляны, им всё в новинку, да и сама афганская война пока не началась. Из-за этого десантники воспринимают рейд как захватывающее приключение в чужой стране с преодолением сложных природных условий.

— А зачем мы вообще его ловим? — спросил командир второго отделения.

Лейтенант Капустин зыркнул на сержанта, но после небольшой паузы всё-таки начал отвечать.

— Как я понял, офицер не просто предал президента Амина. Он выкрал у него какие-то важные документы, которые не должны оказаться в руках иностранных спецслужб. И как раз в этом заинтересованно наше командование.