Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Что? Ах, не обращай внимания, Николай Иванович. Еще в Севастополе у каких-то матросов услышал, и вот, пожалуйста, привязалась дурная пословица. Не поверите, с утра в голове вертится, слава Богу, хоть при государе не ляпнул!

— Ну почему же дурная? — ухмыльнулся в бородку тот. — Кораблей у них и впрямь более чем достаточно. Кстати, а хорошая новость заключается в том, что кампания будет на Балтике?

— Нет. Хорошая новость в том, что его величество вполне понимает, что первенствующая роль в отражении агрессии будет принадлежать флоту и готов одобрить любое финансирование.

— Прямо-таки любое?

— В любых разумных пределах, господа. Поскольку денег в казне не так чтобы много!

— Ну, это уж у нас обычное дело. А о каких проектах идет речь?

— Нужно построить еще несколько броненосцев. Причем в самые короткие сроки. У наших визави, если верить разведке, в более или менее готовом состоянии находятся девять броненосных батарей. У нас две. Сами понимаете, при таком соотношении сил говорить об активных действиях не приходится. Поэтому нужно еще хотя бы три корабля. Какие будут предложения?

— Впятером против девяти? — покачал головой адмирал Мофет, — так себе пропорция.

— Никто не говорил, что будет легко, — пожал я плечами. — Но есть ведь еще мины, береговая артиллерия, канонерки, наконец. В общем, появляются хоть какие-то возможности…

— Это понятно. Как, впрочем, и то, что новые корабли в столь короткий срок не построить. Значит, будем переоборудовать старые, благо, такой опыт уже имеется.

— Кто послужит донором?

— Вариантов, собственно говоря, только два. Либо наши из числа наиболее побитых, либо трофеи.

— Я против наших! Останемся без кораблей, — весьма резко возразил командир Гвардейского экипажа.

— Помилуйте-с, да какой же в них смысл, если все перейдут на броню? — неожиданно поддержал меня фон Шанц.

— Это когда еще будет! А до той поры как воевать прикажете? Я, господа, вполне ознакомлен с конструкцией новейших батарей и могу сказать, что как вынесенный в море крепостной форт, они, может, и не дурны, а вот как корабли не стоят доброго слова. Медлительные, дурно управляющиеся, со слабой артиллерией, для их размеров, разумеется. Ну и дальность плавания вкупе с мореходностью решительно не хороши! Слава Богу, хоть осадка маленькая, отчего можно действовать на мелководьях

— А может, на них парусную оснастку поставить?

— Не стоит! — поспешил я вмешаться. — Большого толка от рангоута не будет, а вот верхний вес и связанные с этим проблемы увеличатся совершенно точно. Что касается недостатков наших броненосцев, то я знаю о них лучше вас всех вместе взятых. Но давайте все же решать проблемы по мере их поступления. Сейчас нам нужно отбиться от вражеской эскадры. Батареи вроде «Первенца» и «Не тронь меня», несмотря на свой неказистый вид, вполне подходят для этой цели. К тому же предстоящий бой в любом случае будет происходить вблизи наших берегов и при поддержке легких сил. Так что дальностью плавания и мореходностью пока вполне можно пренебречь. Итак, спрашиваю еще раз, какие предложения?

— Если ваше императорское высочество позволит, — начал руководивший постройкой первых наших броненосцев подполковник Чернявский [1], — я бы все-таки ознакомился сначала с состоянием трофеев. Во-первых, они, насколько мне известно, и без того сильно пострадали, так что разбирать их все равно придется. А во-вторых, «блокшипы» они ведь, мягко говоря, не новые. Долго в любом случае не прослужат…

— Не выйдет, — пробурчал Мофет, — Побиты сильно. На одном котлы взорвались, на другом машины покалечило…

— Так что с того? Соберем с двух одного. К тому же помимо приведенных в порт кораблей есть затонувшие на плесе перед Моонзундом. Может, стоит попытаться их поднять?

— Непременно стоит, — поддержал я его. — Там в любом случае найдется немало ценного, а глубины не велики. Я, кстати, думаю, что надо будет озаботиться созданием специальной службы на нашем флоте. Как раз для подобных целей. Все же на море случается всякое, корабли и суда тонут, а вместе с ними и содержимое трюмов. Назовем организацию просто — Экспедиция подводных работ особого назначения. Сокращенно — ЭПРОН. Но это дело будущего, а пока займемся подъемом с прицелом на последующую перестройку.

— Разумно, — закивали собравшиеся.

— Далее, — продолжил я. — Нужно определиться с объемами и стоимостью предстоящих работ. До копейки считать не надо, но порядок цифр мне нужен как можно скорее.

— Тут такой вопрос, Константин Николаевич, — задумчиво протянул Путилов. — Три корабля для предстоящей переделки мы в любом случае найдем. Машины с котлами тоже соберем, благо за прошедший год кое-чему научились. И даже с вооружением проблем не будет. Как показала практика, против деревянных кораблей достаточно и старых пушек, а по паре нарезных уж как-нибудь сыщем. Остается только один вопрос, где брать броню? Мы ведь и без того на «Первенце» большую ее часть из рельсов сделали.

— Хороший вопрос, Николай Иванович. И ты сам дал на него ответ!

— Из рельсов⁈

— Ну а почему бы и нет? Видишь ли, после прихода эскадры в Ригу я лично побывал на «Первенце» и осмотрел его. В общем, можно сказать, что импровизированная из рельсов защита со своей задачей справилась. Не без огрехов, разумеется, но тем не менее.

— Даже носовой каземат?

— Понимаю, не самый лучший вариант, но другого выхода все равно нет. Сделаем толще деревянную часть, укрепим, сколько возможно. В общем, как-то так…

— Но ведь рельсы где-то брать надо.

— Ну, это как раз не проблема. Если понадобится, с Царскосельской дороги снимем. Благо, ее все равно рано или поздно переделывать придется.

— Зачем? — удивленно посмотрел на нас контр-адмирал фон Шанц.

— Затем, Иван Иванович, — усмехнулся я. — Что ее изначально сделали слишком широкой. Целых шесть футов [2]

— На Николаевской дороге хватило пяти, — пояснил адмиралу мгновенно сообразивший, о чем речь, Путилов. — Но ее нам никто разбирать не даст, а вот… кстати, есть и другой вариант.

— О чем ты?

— Я про Варшавскую дорогу. Ее ведь только Гатчины довели.

— И что? Все равно какие-то грузы, наверное, возят. А в Царское село только без… праздная публика катается!

— Это верно. Только Варшавскую дорогу с самого начала стали делать двухпутной. Если один путь снять, перемещению поездов это особо не помешает.

— А ведь и верно, — кивнул я, — сколько до Гатчины расстояния?

— Сорок две версты. Одна сажень, сколько я помню, весит около четырёх пудов. Стало быть, две нитки рельсов — это грубо 168 тысяч пудов кованого железа. С учетом неизбежных потерь при перековке… в общем, должно хватить, причем с запасом.

— А сколько надобно на один броненосец? — уточнил фон Шанц.

— Порядка шестисот тонн. [3] Или почти 38 тысяч пудов.

Увы, я так быстро считать, используя традиционные для России меры, так пока и не научился. Поэтому когда это делают умные люди, предпочитаю с многозначительным видом помалкивать, в надежде, что и сам сойду за такого. И лишь потом, оставшись один, быстренько перевожу в привычные тонны, килограммы и метры.

[1] В исторической реальности Чернявский в 1855 году был откомандирован из Николаева в Санкт-Петербург для постройки 125-пушечного корабля «Император Николай I» и 10 броненосных плавучих батарей. За успешное выполнение этих задач получил чин полковника.

[2] Колея Царскосельской железной дороги действительно изначально была целых шесть футов или 1829 мм. Затем она была уменьшена до общепринятых в России 1524 мм или 5 футов.

[3] Применяемые в кораблестроении английские тонны составляют 1016 кг.

Глава 10

Глядя на благообразную физиономию Шарля Пэно, было трудно представить, что этот безукоризненно воспитанный и вежливый господин является отчаянным авантюристом. Наверное, ему стоило родиться раньше, во времена религиозных войн или кардинала Ришелье. Чтобы драться на дуэлях, или скакать во весь опор за подвесками королевы, или даже пиратствовать под началом Жана Бара. Возможно, он неплохо вписался бы во времена революции или Первой империи, оказавшись на палубе рядом с Сюркуфом.