Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

В прошлом году он уже успел отличиться. Во время ставшей уже знаменитой ночной атаки у Красной горки находившаяся под его командованием маленькая канонерская лодка «Пчела» ухитрилась потопить шестовой миной английский линейный корабль «Найл». После такого успеха молодой перспективный офицер получил не только очередной чин, но и назначение на «Бульдог».

Вскоре он, уже командуя новым кораблем, отлично показал себя в ходе рейда к Або и боя с «летучим отрядом» Пламриджа, затем провел успешную разведку Аланд и доставил в крепость известие о скором прибытии подкреплений. И затем уже в сражении у Ледзунда жертвой его минной атаки стал 84-пушечный английский парусный линкор «Монарх».

Вот и теперь, при виде противника, он не стал раздумывать, а смело пошел на сближение. Со стороны могло показаться, что русский командир сошел с ума. Но в его активе было отличное знание местных вод, вышколенная команда и еще пара сюрпризов.

Первыми бой начали французы. Пушки «Д´Асса» рявкнули, подняв рядом с противником два невысоких всплеска. Тот немедленно ответил, после чего между противником началась жаркая перестрелка. У союзников было больше орудий, однако русские, как это частенько случалось в этой войне, стреляли лучше, и поначалу бой шел на равных. К тому же, Клокачев старался держаться ближе к берегу, имея при этом солнце за спиной, отчего его противники не могли толком прицелиться.

Тем не менее, французы добились, по меньшей мере, трех попаданий, одно из которых немного повредило колесную плицу. Русские ответили пятью, но не одно из них не нанесло французскому кораблю слишком серьезных повреждений. Тем временем «Эгле» попытался обойти русский корабль, чтобы взять его в два огня. И пусть на французском шлюпе имелось всего четыре пушки небольшого калибра, дело могло кончиться плохо.

Однако Клокачев был не из тех, кто безропотно переносит удары судьбы. Колесный «Бульдог» вдруг резко прибавил ходу, выйдя с мелководья и оказавшись между двумя французами, заставив тем самым их замолчать. Затем он приблизился к более сильному противнику вплотную, пройдясь по его палубе картечью, после чего, выставив вперед длинный шест с висевшей на нем бочкой, погнался за ним.

— Черт возьми, опять эти проклятые мины! — заорал Пено. — Право на борт, право на борт и полный ход! Иначе этот негодяй поднимет нас на воздух!

— Я слышал, это очень опасная взрывчатка, — с трудом выдавил из себя Дюваль. — Может, удастся ее подстрелить?

— Попробуйте, но главное, не давайте ткнуть нас этой штукой!

К счастью для французов, в последний момент им удалось отвернуть и пройти совсем рядом с отчаянным русским. Казалось, еще минута и ужасная адская машина все же дотянется до их борта, но…

Все дело в том, что на «Бульдоге» не было шестовых мин! То есть раньше они были, но после одного неприятного инцидента я распорядился впредь до особого распоряжения сдать их в арсеналы. Все же динамит (чуть не названный каким-то восторженным идиотом «константинитом») со временем теряет свою стабильность. И при неправильном хранении может стать опасным.

В общем, я подстраховался и велел мины убрать. Однако шесты остались, и хитрец Клокачев решил использовать их, чтобы напугать превосходящего противника. Что и увенчалось полным успехом. При виде привязанной к шесту бочки французы потеряли самообладание и принялись удирать, паля по «адской машине» из всех стволов. После боя из несчастной бочки выковыряли несколько ружейных и револьверных пуль, выпущенных открывшими необычайно плотный огонь французами. Это и был первый сюрприз, на который рассчитывал потомок знаменитого адмирала.

Второй заключался в том, что «Бульдог» находился в патруле не один и вскоре на горизонте показался корвет «Громобой», при виде которого французы поспешили ретироваться. Что же касается англичан, то… их уже не было. Сдернув с мели финский барк, просвещенные мореплаватели поспешили удалиться, прихватив с собой доставшийся им трофей.

В общем, можно сказать, что этот эпизод стал хоть и небольшим, но все же успехом союзников. Как ни крути, рейд они провели, приз под носом у нас захватили и сумели вместе с ним уйти.

— Василий Федорович, — обратился к своему командиру совсем недавно выслуживший первый офицерский чин мичман Чагин, — наверное, жалеете, что у нас не оказалось настоящей мины?

— Господь с вами, голубчик, — усмехнулся капитан-лейтенант. — Если желаете свести счеты с жизнью, для этого есть куда менее болезненные способы.

— Почему вы так говорите?

— Да потому что ничем иным дневная атака против вражеского корабля не кончится. Особенно, если речь идет о таких малышах, как моя «Пчелка»…

При этих словах в насмешливом голосе офицера появилось нечто вроде нежности. Ведь для настоящего моряка воспоминания о первом корабле могут быть куда более волнительны, нежели даже о первой женщине…

— А вы слышали о новом секретном оружии? — вернул его в реальность голос мичмана.

— О каком именно? В последние два года его столько появилось, что я, право, теряюсь.

— О метательных минах! — выпалил довольный прикованным к нему всеобщим вниманием юноша.

— И как же, позвольте осведомиться, их метают?

Этого, к своему сожалению, юный мичман точно не знал. Но когда это кого-нибудь останавливало?

— Господа, вы знаете, что такое катапульта?

— Древнее орудие, что-то вроде требушета?

— Да-да, что-то в этом роде.

— Но зачем они на современных кораблях?

— Господа, вы что, не видели наших броненосцев после сражения в Рижском заливе? Их же борта буквально испещрены попаданиями вражеских бомб и ядер.

— И что с того?

— Ну как же! У союзников такие корабли тоже есть и даже больше, чем у нас. Просто они не успели привести их сюда. И как прикажете с ними бороться, если они столь же неуязвимы для обычных пушек, как «Не тронь меня»? Нет, можно, конечно, пойти на таран, как это сделал Голенко на «Первенце», только я слышал, он сам после этого чуть не утонул. Поскольку таран остался во вражеском корабле вместе с форштевнем…

— Ерунду говорить изволите, мичман, — вмешался старший офицер князь Максутов. — Таран, конечно, едва не застрял, и даже течь в корпусе образовалась, но тонуть точно никто не собирался. К тому же я думаю, их, то есть тараны, теперь переделают, и таких неприятностей больше не будет.

— Господа, — удивленно переспросил штурман. — Я так и не понял, а зачем катапульты?

— Ну как же! — воскликнул обиженный недоверием Чагин. — Если вражеский корабль нельзя поразить в борт, стало быть, надо ударить по палубе. Вот этими катапультами мины и будут закидывать! А что, представляете, если во вражескую броненосную батарею прилетит гальваноударная мина…

Ответом ему был громкий хохот собравшихся офицеров, представивших, как сферо-коническую мину укладывают в стоящий на палубе требушет, а потом запускают по противнику.Смеялись все, от командира до вышедшего на воздух из убийственно душного машинного отделения вольнонаемного механика.

— Да ну вас, господа! — хотел было обидеться юноша, но потом не выдержал и засмеялся вместе со всеми.

«А ведь в этом что-то есть» — внезапно промелькнуло в голове улыбающегося Клокачева. И сделать, в сущности, не так уж и трудно…

[1] Шарль Эжен Пэно родился 24 декабря 1800 г.

[2] Теодор Дюко — французский судовладелец и политик. Министр Военно-Морского флота и Колоний. Умер 17 апреля 1855 года.

Глава 11

В последнее время Александра Иосифовна все чаще чувствовала себя абсолютно несчастной. Казалось бы, младшей (и пятой по счету) дочери мелкого германского князька не на что жаловаться. Ей удалось выйти замуж за члена одной из самых богатых и могущественных династий всего мира. Пусть ее старшие сестры стали одна королевой Ганновера, а другая великой герцогиней Ольденбурга, но ни у одной из них не было таких дворцов и такого содержания. Добавьте к этому блестящее положение в обществе, прославленного на весь мир мужа, прекрасных детей…