Воин-Врач VII (СИ) - Дмитриев Олег

И Всеслав позволил себе ту, старую улыбку, которая была у них с Гнатом очень похожа. Как умудрялся Рысь улыбаться настолько по-волчьи, было уму непостижимо, но у него как-то получалось. Спецпосланник вздрогнул.

— Продолжая говорить о том, что нам, мне и моим людям, есть, чем заняться помимо того, чтобы задумывать козни и плести интриги против светлейшего султана, я хочу показать тебе основное блюдо будущего пиршества. И заодно порезать его. Гарась, карту!

Медведь, двигавшийся быстро и тихо, невероятно для своей комплекции и габаритов, звездочёта не удивил. Вероятно, потому что запас всего доступного старику удивления мы вычерпали досуха, и продолжали, говоря метафорически, со скрипом скрести черпаками по самому дну.

Карта, расправленная здоровущими Гарасимовыми ручищами бережно, как пелёнка для первенца, тоже посла не шокировала. Но то, как он едва сдерживался, чтоб не сморщиться, мы со Всеславом видели отчётливо. И оставалось только гадать, чем это было вызвано? То ли съел что-то не то, то ли сравнение площадей его империи и нашего союза не радовало, то ли границы, населённые пункты и подъездные пути к державе Великих Сельджукидов выглядели чересчур достоверно. Ну, так мы их не пальцем тыкали, за каждой точкой стояла работа Ставра и Гната, а они «на отстань» не работали никогда.

— Может, по лафитничку? — не выдержал старый убийца, поглядывая на великого князя так умильно, будто на паперти побирался по старой памяти.

— Отчего же, можно. Если гость не против, — перевёл стрелки Всеслав.

— Я боюсь, то, что я сейчас услышу и буду должен передать пославшим меня, будет много сильнее вашей потрясающей тинктуры-настойки, которая к великому сожалению очень редко доходит до земель султана, — устал он там удивляться или нет, работать старому переговорщику это не мешало никак.

— Гнат, напомни мне, чтоб с Глебом решили. Это не сложно, уважаемый Абу. Если Вечному Огню будет угодно, я с радостью и лёгким сердцем вручу тебе на обратную дорогу запас, а после, думаю, твои земляки смогут покупать у иберийцев. В порту Батуми будет дешевле всего, — сделав вид, что выдаёт страшнейшую тайну, сообщил Чародей. И продолжил, еле уловимо мигнув кивнувшему в ответ Рыси, — а мне почему-то кажется, что Вечное Пламя не будет против. Оно обогревает наши дома долгими снежными зимами, помогает нам готовить вкусные яства, убивает наших врагов. Мне кажется, мы, русские, по сердцу Ему. В наших жилах тоже есть огонь…

И с этой боярской фразой из старого кино великий князь плеснул из лафитничка себе на ладонь, над которой провёл другой, в которой скрывалась невидимая, скрытая от чужих глаз зажигалка.

Нет, перехвалили деда, решив, что колодец его удивления показал дно. Дно старик пробил вот сейчас, вскочив и заголосив что-то на родном. И лишь движение левой ладони Всеслава, не горевшей синим пламенем, удержало Гната и Гарасима от сведения на ноль или, скорее в глубокий минус зарождавшихся дипломатических отношений, а самого́ Абу в могилу. Они убрали ножи, появившиеся в руках обоих совершенно нежданно, причём, у медведя опять изделие больше напоминало малый меч, и уселись на места.

Наверняка персидский маг повидал за долгую жизнь немало. И пожирателей огня, по-моему, как раз откуда-то из тех краёв и появившихся. И шпагоглотателей, или чего они в эту пору глотали? Ятаганы? Бедолаги… Но вот чтоб властитель необъятных земель, тот, о ком по всему миру ходили слухи, один хуже другого, взял и голыми руками развёл призрачно-голубоватый, но совершенно точно настоящий жаркий огонь⁈ Продолжая что-то говорить спокойным голосом! Осадив своих людей, что наверняка зарезали бы посланника.

Руку начинало подпекать. Несколько секунд, отведённых на цирковой номер, подходили к концу, да и эффект был налицо. На персидское, что продолжало навзрыд голосить что-то напротив. «Шабаш, друже. Попалишь ладонь, ожоги долго заживают», — напомнил я князю. «Не учи бабушку», — сосредоточенно отозвался он. И, поднеся ладонь к лицу, сдул пламя, полыхнувшее перед тем, как исчезнуть, ещё жарче.

Спецпосланник всесильного султана, старый воин, шпион и чёрт его знает кто ещё, прижимал ладони к губам. Глядя на сжатый кулак заморского князя-оборотня, князя Чародея. С прозорливой мудростью чувствуя, что в этом кулаке не только огонь, что появляется и исчезает по воле этого великого мага. В этом кулаке — он сам, достопочтенный Абу Муха́ммед ибн Джабир ар-Рави́. И лишь в его, недостойного посланца великого визиря и самого́ султана, силах сделать всё возможное для того, чтобы вместе с ним не оказалась в этом кулаке со старым белым шрамом вся империя Великих Сельждукидов. Страшные сказки о могучем колдуне с дикой северной земли, что взлетел на великокняжеский престол из-под земли, что наказал примерно всех, кто злоумышлял против него, что с невообразимой скоростью избавил от усобиц и вражды свою землю и наказал всех, Всех своих врагов, даже на другом конце мира, перестали быть сказками только что. На глазах старого Абу, одного из немногих наследников поклонявшихся Вечному Огню на землях, осенённых благодатью Аллаха.

Глава 12

Переходим к главному

— Присядь, достопочтенный, — проговорил Чародей, открывая кулак и ладонью, жестом радушного хозяина, приглашая звездочёта занять место за столом.

Перс, кажется, только сейчас заметил, что стоит в паре шагов от лавки, но как на этом месте оказался, вспомнил бы вряд ли.

— Видишь ли, уважаемый Абу, — отпив чуть морсу, проговорил Всеслав, — я ищу друзей не от того, что, как уже сказал, не люблю страха, избегаю его и боюсь врагов. Я не убегал никогда. Всегда догонял.

Судя по лицу посланника, он изо всех сил пытался выкинуть из головы недавние картины, где рус-маг смотрел на него волчьими серо-зелёными глазами с жёлтым солнечным или огненным ободком вокруг зрачка-зеницы. Но получалось у него из рук вон плохо. Князь качнул головой, и перед звездочётом возник лафитничек, который тот осушил, снова вряд ли почуяв хоть что-то. Всеслав шевельнул бородой снова. На этот раз чудом соткавшийся перед ним сосуд с непривычным для уха правоверного названием и содержимым старец задержал. И посмотрел на небывалого собеседника пристальнее, собираясь на глазах. Чародей кивнул, будто самому себе, и продолжил.

— Мы сейчас заведём разговор, важнее которого мне редко доводилось начинать. Каждое наше слово будет измеряться людскими жизнями, Абу. И только от того, к каким решениям мы придём, будет зависеть то, живыми будут те люди, или, увы, нет. Ты помнишь о том, что я сказал про задумки католиков и Генриха. Ты сам знаешь, сколько войск стягивает Роман Диоген к вашим границам. Вместе что-то ненавидеть — одна из лучших основ для союзнических отношений, как говорил один из мудрых людей. Посмотри сюда.

И он обвёл ладонями карту. И отметил опасливый взгляд перса на правую. Ничего себе, как его зацепила эта хохма с огнём. Хотя, брат Сильвестр в тот раз тоже вполне проникся. А ещё говорят, что снаряд два раза в одну воронку никогда не попадает.

— Я предлагаю обмен. Мне нужны земли от устья Куры в Хвалынском море вот досюда, — Всеслав ткнул пальцем, не глядя в карту. Но точно попав туда, куда целился. — Взамен я предлагаю подумать о том, чтобы вашими стали Смирна, Эфес и всё остальное, что с этой стороны.

— А пролив? — пискнул, неожиданно, Абрам. Но прямо видно было, что данные обстоятельства, ломавшие при нём его же карту мира, требовали конкретики. Всеслав тяжело глянул на торговца, подняв чуть левую бровь.

— Он несдержан, прости его, княже. Несдержан, но прав. А пролив? — собрался-таки наконец до нужной степени звездочёт.

— Я предлагаю оседлать его вместе. Это на коне стыдно ездить вдвоём, как нищие европейские рыцари. А Босфор — слишком большой, ретивый и дорогой конь. Я предлагаю брату Алп-Арслану восточное побережье. Себе же возьму западное. И, думаю, будет вполне разумно договориться сразу о беспошлинной торговле и бесплатной швартовке и хранении грузов на землях и в портах друг друга.