Теперь я не Адвокат (СИ) - Карелин Сергей Витальевич

За это те подкидывают им денег, обычно наличными, но иногда и переводят на карточку.

О том, что тем вечером что-то намечается, он знал заранее. Опера забрали его на машине из дома, потом заехали за Алексеем и направились к месту досмотра. Когда приехала машина Романа, они с Алексеем по поручению сотрудников полиции порознь пошли мимо нее, а затем встретились с ними, разыграв небольшой спектакль.

— Как интересно, как интересно… — приговаривал судья, тихонько постукивая пальцами по столу. — Ну так что, следствие, настаиваете на продлении ареста?

— Да, — вздернула подбородок следачка. Таким голосом произносят фразу «погибаю, но не сдаюсь».

— А прокуратура?

— На усмотрение суда, — проговорил прокурор, снимая руку с запястья. Очевидно, он подсчитывал пульс.

— Суд удаляется на совещание, — сказал Филатыч и ушел в совещательную комнату.

В зале наступила тишина. Было слышно, как работает кондиционер. Прокурор достал из портфеля таблетки и бутылку с водой. Откинув голову, он нетвердой рукой бросил несколько таблеток в рот и запил, осушив всю поллитровую бутылку.

Следачка тупо смотрела на стол. Несчастные понятые поглядывали друг на друга испуганными взглядами. Особенно нервничал Алексей. Как ни крути, он дал ложные показания, и был в этом мгновенно уличен.

Невозмутимым оставался только Николай. Все заседание он просидел, как мумия, не шевелясь и не поворачивая головы.

Несмотря на жуткий прокол с понятыми, вполне возможно, что победить нам с Викой не удалось. Наличие наркотиков под сиденьем никто не опроверг, и то, что Семен с Алексеем обманывали, оправданием для Романа не служило.

И вот, наконец, дверь распахнулась. В зал вернулся Филатыч, неся в руках свеженапечатанное постановление.

Сейчас все решится.

Глава 12

— … Суд постановляет — отказать в ходатайстве о заключении под стражу Левшина Романа Владимировича и избрать для него меру пресечения в виде домашнего ареста. Постановление может быть обжаловано законным путем. Заседание окончено.

Прокурор воспринял известие, как мне показалось, даже с некоторым облегчением — обрадовался, что все закончилось. В принципе, ему результат суда ничем не грозит, кроме небольшого неудовольствия со стороны руководства.

Следачка скривилась, но совсем немного — ей еще с Филатычем общаться по уголовным делам, а ему кривые физиономии девиц, годящихся во внучки, нравятся не очень.

В полиции сегодня будет весело. По шапке получат все — и она, и опера, и их непосредственное руководство. Я даже не могу припомнить, чтобы вот так разваливались попытки продления содержания под стражей. Мы с Викой создали прецедент.

Все потянулись к выходу. Судья не стал сразу уходить, спустился со своей кафедры и тихонько подозвал следачку с прокурором.

— Если вздумаете обжаловать, — сказал он негромко, но я услышал, — отправлю документы в следственный комитет. Не уверен, что на этих «понятых» возбудят дело, но мало вам не покажется. Поэтому думайте сами.

Он ушел, а прокурор со следачкой мрачно переглянулись. Прокурор развел руками. Жест выглядел очень красноречиво. Эх, почему Филатыч один такой судья на всю Москву! Второго Филатыча нет, и, похоже, никогда не будет.

Я вышел в коридор. Вика с Николаем и Романом стояли в дальнем его конце и подальше от чужих ушей вели беседу. Как только я направился к ним, меня обогнала следачка. Оглушительный звук ее цокающих по каменному полу каблуков разносился по всему этажу.

Пройдя мимо, она повернула голову и прошипела:

— У вас все равно ничего не выйдет!

После этого она горделиво задрала подбородок и скрылась на лестнице.

Вот так-то. Обиделась девушка. В зале суда я смотрел на нее, используя «дар», но никаких татуировок или чего-то такого не обнаружил. Едва ли у нее была материальная заинтересованность в посадке Романа, скорее всего, ей просто не хочется проигрывать и получать звездюлей от начальства.

Для этого надо всего лишь отправить невиновного на десять-пятнадцать лет в тюрьму. Вот система ценностей у человека. Некоторых полицейская служба калечит быстро: надел человек погоны, глядишь — а через пару лет он уже не человек, а монстр.

Мы по-быстрому спустились вниз и покинули негостеприимное здание. Согласно новым законам, находящегося под домашним арестом могут доставить и поручившиеся за него, то есть Николай должен сейчас отвезти Романа к отцу, а завтра в особняк приедут специально обученные люди и наденут Роману на лодыжку кольцо с датчиком перемещения.

Николай отвел меня в сторону.

— Вы понесли какие-то затраты на, скажем так, оперативные мероприятия?

— Есть такое, — признался я. — Все, что вы мне передали, ушло в тюрьму. Иначе бы у нас ничего не получилось.

— Мы так и поняли, — кивнул Николай, — поэтому возьмите еще столько же.

И он протянул мне еще один конверт.

— Вы с Викой сегодня совершили настоящий подвиг.

Ну, подвиг — не подвиг, но согласен, такие случаи происходят действительно очень редко.

Затем мы вернулись к Вике с Романом.

— После нашей встречи, — поведал он доверительно, — ко мне в камеру стали являться призраки. И поверьте, я не сумасшедший. Это явно что-то связанное с магией. Шептали, что я виноват и сгнию в тюрьме, поэтому лучше смириться и ничего не делать.

— Тюремщики могут насылать их, — заметил я — В подвале специальные машины стоят для давления на задержанных. Хотя, как мне сообщили, около твоей камеры и без них какая-то мистика творилась.

— Наблюдал такое, — подтвердил Роман. — Птицы прилетали, знаки на стенах проступали. Но я терпел. Такая злость меня обуяла тогда — и на этих, кто подбросил, и на себя. Если не уеду на Колыму, буду жить по-другому. Никакого кокаина и клубов. Я в камере даже отжиматься от пола стал.

— Ну, в клуб иногда сходить можно, — хмыкнул я, вспомнив вчерашний день, — но с наркотой надо завязывать навсегда. Она еще никого до добра не доводила.

Мы расстались. Николай, получив от Вики последние наставления, повез Романа домой, а мы с ней сели в ее машину поболтать.

— Дорогая, у нас все получилось, — подмигнул девушке.

Она усмехнулась.

— Удивительно, но так и есть. Я расценивала наши шансы процентов в двадцать пять, не более.

— Согласись, я был великолепен, добыв нужные сведения и повестку, — продолжил веселиться я.

— Ты просто гений сыска, — подыграла она и тихонько поаплодировала, — Я тобой горжусь.

— Можешь гения сыска за это поцеловать, — вальяжно предложил ей я.

Вика чмокнула меня в щечку.

— Знай, что награда будет настолько мизерной, ничего не стал бы делать, — я постарался изобразить на лице вселенскую обиду.

— Когда мы расходились, то пообещали друг другу удерживать себя от каких бы то ни было отношений, помнишь?

— Нет, — хмыкнул я.

Честно, не помнил. Мы тогда много чего говорили и несколько раз меняли свои решения. Да и расходились раз пять, не меньше. Однажды разошлись… на полчаса. Она уехала от меня и вернулась, а я ждал ее в дверях, почему-то догадываясь о том, что сейчас что-то произойдет. Через минуту после жданно-нежданной встречи мы оказались в постели.

— Давай лучше поговорим о том, что делать дальше.

— Давай, — согласился я.

— Надо узнать, почему в его крови героин, если он его никогда не употреблял.

— Врачи подкуплены?

— Вполне возможно. Даже, я бы сказала, наверняка. Из ниоткуда наркотики в анализах не появляются. А в случае с Романом странно вдвойне — того, с чем он ходил по клубам, нет, а героин — вот он. Скорее всего, анализы не делались вовсе.

— Ты права, — согласился я. — Для суда им было бы лучше представить его совсем конченым наркоманом, который глотает все подряд. А получилось непонятно. Он может сдать кровь еще раз?

— Может, но это будет уже сомнительно. Следствие скажет, что тогда героин присутствовал, а к сегодняшнему дню весь растворился и вышел. Я уже думала над этим. Нет, надо рушить экспертизу. Кровь мы, разумеется, сдадим, но это будет только дополнением.