Назад в СССР. Шелепин 2 (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович

Сталин кивнул — Точка зрения контрразведки ясна. И я думаю, что она вполне аргументирована.Товарищ Шелепин, у вас еще предложения?

— Так точно! Я хочу вернуться к вопросу о необходимости развертывания в лесах Украины, Карелии и Белоруссии Партизанских баз и уже сейчас начать обучение будущих партизан методам партизанской войны. Требуется согласовать выделение для этого достаточного количества радиоуправляемых взрывателей, динамита, бикфордова шнура, проводов и динамо-машин для подрыва. Уже сейчас нужно начать изучение лесов в местах действия отрядов, прокладывать секретные гати в болотах и выявлять предателей среди населения приграничных сел.

Сталин встрепенулся — Интересно, и как же вы хотите вывести предателей на чистую воду? Я думаю, что руководству госбезопасности тоже будет интересно это узнать.

— Методом провокации! Одев в немецкую форму наших ОСНАЗовцев, поделить села между группами человек по двадцать-тридцать в зависимости от размеров села и объявить сельчанам начало войны и захват территории немцами. Я думаю начинать операцию нужно после четырех утра. Сонные люди не смогут логически рассуждать и поверят спектаклю. Для начала следует проверить новые присоединенные территории.

Сталин кивнул — Отличная идея! Только я бы добавил к ОСНАЗу для масштабности еще и красноармейцев в немецкой форме! Товарищ Молотов! Необходимо срочно провести закупку немецкой формы скажем на один полк. Сможете этот вопрос решить как можно оперативнее? Объясните нашим так называемым союзникам, что мы хотим снять фильм о совместном захвате Польши. Обязательно нужны комплекты офицерского обмундирования со знаками различия. А форму потом передадим нашим органам госбезопасности для проведения диверсий во вражеском тылу.

Группа ОСНАЗа выгрузилась из грузовиков, на которых были намалеваны тактические знаки Вермахта прямо посреди села у Сельсовета. Село было окружено якобы немецкими солдатами. Тут же начали, ругаясь по немецки выгонять сельчан из домов на площадь.

Когда все собрались, командир в форме капитана Вермахта в жестяной рупор начал говорить, коверкая слова — Вы захвачены доблестной армией Вермахта! Ваши войска сдались без боя, решив сохранить себе жизнь. В селе вводится управление оккупационной администрации. Кто согласен стать старостой деревни и полицаями, помогая немецким войскам нести порядок в селе и округе, выявляя коммунистов и жидов выйдите вперед. За верную службу Рейху добровольцы будут получать рейхсмарки и им достанутся дома и скот выявленных большевиков и евреев. Вам всего-то нужно будет следить за продолжением работы вашего колхоза, который будет снабжать продуктами Великую Германию.

Бабы начали причитать, ничего не понимающие дети с любопытством рассматривать солдат и дергать матерей за подолы, требуя разъяснить что происходит.

Вперед вышел недавно присланный председатель колхоза, которого сняли с профкома на крупном предприятии Харькова за его манипуляции с путевками в дома отдыха и другие шалости — Господин офицер! Я готов стать старостой! Тем более, что я был в колхозе председателем, меня здесь все слушают и боятся. Я всю жизнь надеялся, что советская власть падет. Мой отец владел мельницей и наша семья до революции жила довольно неплохо.

— Хорошо! Ты будешь старостой, кто из вас готов служить в полиции?

Вышли двое, постоянно отлынивающие от работы конюх и тракторист, у которого трактор был постоянно в ремонте из-за отсутствия ТО и небрежного отношения.

— Гут! Есть еще желающие? Сегодня же те, кто решили служить Германии, получат новый дом и скот.

Наконец вышел сомневающийся и опасающийся агроном — Я готов служить, только хочу узнать сколько грошей вы будете платить?

— Достаточно, чтобы остальные завидовали. Последний раз спрашиваю, кто еще готов послужить новой власти? -выждав пять минут, лже-немец вздохнул — Жаль. А теперь укажите коммунистов, большевиков и евреев.

Агроном пожал плечами — А че, вон председатель парткома, эти вот члены парткома, да и председатель наш тоже в парткоме состоял.

Председатель заверещал — Это для маскировки пришлось вступить в большевики, иначе не стать мне было председателем колхоза. Я вам покажу семьи евреев, их у нас аж пятнадцать семей.

— Ну что же, вы готовы лично расстрелять ненавистных большевиков и евреев? Возьмите оружие — офицер кивнул на протягиваемые добровольцам старые берданки.

Агроном ощерился — Я готов!

Председатель кивнул и гордо выпятил грудь колесом. Двое сельских запойных алкаша переглянулись и потянулись к оружию.

Тут из толпы вышли еще семеро — Господин офицер, и нас записывайте, нам порядки жидов-комиссаров вот где стоят! Жили себе раньше единоличниками, а тут в колхоз заставили войти, отдать своих лошадок и коров пришлось на общее пользование.

Изображавший немца командир ОСНАЗа махнул рукой — Вяжи этих сук и в райцентр, там этих тварей судить будут. — затем он обратился к сельчанам — Товарищи! Мы не немцы, а сотрудники НКГБ, выявляем падаль среди честных советских граждан. Расходитесь по домам и прощения просим за наш спектакль.

Когда Ощепков пришел с докладом о окончании операции «Оккупация», У Сталина находились почти все члены Политбюро — Здравствуйте, товарищ Ощепков! Я так понимаю, вы завершили свою операцию-провокацию?

— Так точно, товарищ Сталин! Огромную роль в желании служить немецкой власти среди населения Западной Белоруссии и Украины сыграли проведенная коллективизация, политика раскулачивания зажиточного крестьянства и работа НКВД по депортации интеллигенции на вновь присоединённых территориях, все это привело людей к желанию сотрудничать с немцами. Широкие массы белорусского и украинского населения изначально позитивно смотрели на установление советской власти на бывших польских территориях, но плоды советизации быстро разочаровали даже многих левых активистов. В исторической памяти народа ещё живы воспоминания о немецкой оккупации в Первую мировую войну. Немцы тогда обратили внимание на желание белорусов и украинцев сформировать институты национальной власти. Так что были села, где наши псевдо-подразделения вермахта встречали как освободителей с хлебом и солью.

Сталин помолчал и отдал приказ — Ви обязательно рассмотрите перегибы с коллективизацией на новых территориях, виновные должны быть наказаны. Возможно помимо строительных артелей понадобится вместе с колхозами ввести и сельскохозяйственные артели. Вот как раз с Белоруссии и Украины и начнем. Если результаты будут эффективными, значит распространим и на остальные территории СССР. Как ви считаете, товарищ Ощепков, какую меру наказания следует применить по отношению к выявленным предателям?

— Я предлагаю отправить всех на лесоповал. По сути преступления они не совершили, только готовились предать, поэтому десяти лет будет вполне достаточно. А вот в случае войны поднявших оружие против своих же сограждан следует показательно вешать!

Сталин взглянул на коллег — А ви как считаете, товарищи?

Микоян поддержал — Я согласен, в случае войны предателей нужно вешать.

Глава 14

Сталин, нарком обороны и еще с десяток ответственных товарищей принимали участие в осмотре новой техники под Москвой. Первыми были новые типы самолетов, около ряда их разнообразных моделей, готовых к запуску в производство, и остановились. Около необычного самолета, напоминающего наконечник стрелы стоял его конструктор Александр Москалев — Здравствуйте, товарищ Сталин!

Вождь протянул руку — Добрый день, товарищ Москалев. Мне уже успели и жалобы на вас прислать и наоборот, чуть не Оду про ваш самолет напели. Расскажите, чем же ваш САМ Четыре сможет нас сегодня удивить. Ваш довольно дешевый в производстве САМ Тринадцать уже принят на вооружение, его скорость семьсот с лишним километров в час поразила все руководство. Но вот это ваше творение выглядит уж совсем фантастическим!

— Я уже внес доработки в Тринадцатую модель, заменив два из четырех пулеметов на пушки, если бы еще наши двигателисты смогли выполнить мое задание, то самолет вполне сможет и восемьсот километров в час достигнуть. Испытанный еще в тридцать седьмом САМ Девять показал, что теория самолета-крыла верна. Первый полет выявил отсутствие у машины способности набирать высоту, что очень озадачило комиссию. Высказывалось мнение, что самолет имеющий форму, как у «Стрелы», самолетом считать нельзя, что на него очень большое влияние оказывает близость земли, которая улучшает аэродинамические характеристики машины. Отрываться от земли и набирать небольшую высоту летательному аппарату помогает воздушная подушка, а потом, когда влияние земли исчезает, самолет, имеющий такую форму, не способен набирать высоту. Конечно, аэродинамики знакомые с продувками модели не были причастны к этим домыслам. Из аэродинамических расчетов следовало, что машина должна обладать достаточно большим потолком. Однако в чем же дело? Пилот-испытатель Рыбко рассказал, что ему после отрыва самолета оценивать угол атаки было некогда, но вот набрав высоту около двадцати метров и ликвидировав крен самолета, который вызывал главное беспокойство, пилот установил привычный для себя угол атаки набора высоты. Угол определяется таким ориентиром, как проекция какой-то заметной детали на горизонт. Угол набора высоты обычно находился в пределах от семи до девяти градусов. Рыбко примерно на такие углы и ориентировался. Именно здесь набор высоты прекратился. Начали все вместе смотреть аэродинамические расчеты и увидели, что должно быть именно так. На данных углах атаки для «Стрелы» нет избытка мощности, а самый оптимальный угол оказывается практически в два раза больше. Все встало на свои места. Все летчики требовали прекратить испытания «Стрелы», не тратить времени напрасно, не рисковать жизнью пилотов, а доложить правительству, что машина подобной компоновки не обладает способностью летать вдали от Земли, что отрывается он лишь при помощи воздушной подушки, что первый полет Рыбко является чистой случайностью и удача что он не закончился катастрофой и так далее и тому подобное. Наконец, что самой большой высотой полета, которая будет достигнута на самолете во время испытании, является тридцать метров. На меня начали косо смотреть, кое-кто даже намекал на вредительство. На счастье, летчик-испытатель Рыбко был не только пилотом. Знания, которые он получил в авиационном техникуме, позволили ему самостоятельно разобраться в особенностях аэродинамики машины. Большие усилия для продолжения испытаний «Стрелы» приложили не только я, Кочин и Горский, но и Рыбко, что во многом решило вопрос дальнейших испытаний. Когда летчик-испытатель разобрался в чем дело, он загорелся интересом к испытаниям и настаивал на целесообразности их продолжения. Доводы и уговоры недоброжелателей не подействовали на него. Решающим стал ваш запрос о состоянии работ со «Стрелой». Комиссия решила повторить полет. Рыбко еще до нового полета потребовал установить в кабине самолета прибор, который поможет ему определить угол набора высоты. В мастерских ЛИИ тут же изготовили пригодный, хотя и примитивный, прибор. Его установили в кабине. Перед полетом Рыбко долго сидел в кабине, осваивался с новым положением ориентиров, поднимал и опускал хвост и, наконец, заявил, что готов вновь попробовать машину в воздухе. Наконец летчик-испытатель попросил убрать из-под колес колодки и начал разбег после взмаха флажка. Через несколько секунд машина оторвалась и Рыбко после небольшого выдерживания постепенно начал увеличивать угол атаки. Самолет непривычно задрав нос послушно полез вверх. После набора высоты одна тысяча триста метров, летчик начал разворот. Вначале осторожно, а потом все энергичнее. Рыбко стал испытывать «Стрелу». Он делал горки, виражи и все остальное, что положено во время первых полетов, и не спешил садиться. Затем летчик «бросил» управление, а самолет уверенно продолжал лететь по прямой, покачиваясь вокруг своей продольной оси на пять-семь градусов. Покачивание по солнечным бликам было хорошо видно. На посадку машина шла с довольно большой скоростью. Имея хороший запас скорости, летчик легко приземлился на три точки. Так завершился второй полет «Стрелы» и первый нормальный полет самолета, оказавшийся вполне успешным. Дальнейшие летные испытания «Стрелы», после нескольких полетов, проводились на Переяславском озере уже зимой, а затем вновь в Москве. Теперь дело оставалось за достижением сверхзвуковых скоростей полета. Дефект самолета, обнаруженный комиссией — поперечные колебания — мы смогли устранить. Вот теперь перед вами САМ четыре, имеющий форму летающего крыла малого удлинения с большой, переменной по размаху стреловидностью и двухкилевым вертикальным оперением на концах крыла. Ввиду отсутствия реактивных двигателей, самолет оборудован двумя моторами типа М Сто, с соосными винтами, вращающимися в разные стороны. Получение скорости более девятисот километров в час достигается при использовании сверхзвуковых винтов.