Высоцкий с Влади подарили музыкальный центр «Pioneer». Вернее, паспорт от него, а сам музыкальный центр находился пока ещё у них дома на Малой Грузинской, и с доставкой решили обсудить позже. Да-а, поистине шикарный подарок, я видел, как у многих присутствующих загорелись глаза при виде только одного паспорта.
От мамы с отчимом мы получили тоже паспорт — на купленный вскладчину холодильник «ЗиЛ-63». Поскольку Лившицы всю обстановку и технику практически распродали, нам придётся квартиру заново обставлять. А без холодильника сейчас никуда. Так что этот вопрос мы с ними заранее обговорили. А вот тесть подарил нам с Ритой путёвку на двоих в Болгарию. На август, так как в июле у нас практика.
Кстати, я всё краем глаза следил, как там Владимир Семёнович держится, поскольку рядом с ним — руку протяни — стояли и водка, и коньяк, и вино, причём трёх сортов. Нормально держался, пил томатный сок, минералку, налегал на закуски. Сначала холодные, а после и горячие — цыплёнка табака и шашлык.
Мелехов, вручая мне пятитомник «Воспоминания о Ленине», шепнул:
— Слушай, Коренев, во сколько же эта вся гулянка обошлась? Кто всё это оплачивал?
— Не переживайте, Сергей Сергеич, не на последние гуляем, — успокоил я его так же шёпотом. — Моё песенное творчество очень хорошо государством оплачивается.
Тут как раз на небольшой сцене появились музыканты, и тамада объявила танец молодых. Всё было отрепетировано заранее, и кружились мы с Ритой под песню «Потому что нельзя быть на свете красивой такой». Ну да, не придумал я ничего лучше, чем «сочинить» очередной шлягер, на этот раз нажившись на группе «Белый орёл». Партитуру я принёс музыкантам неделю назад, и первое исполнение, как я считал, далёкое от идеала, было за мной. Но ребята схватывали всё на лету, так что итоговый результат меня более чем удовлетворил.
А все принялись отплясывать, когда зазвучала классическая «Свадьба» из репертуара Магомаева, пусть даже исполненная не баритоном, а тенором. Не обошлось без «моих» песен. Прозвучали «Букет» и «Единственная моя», которую солист местного ансамбля исполнил не хуже Ободзинского.
Кстати, на палубе теплохода «Москва-3» музыкальное сопровождение предстояло обеспечивать ВИА «Пламя» почти в полном составе, за исключением духовой группы. Присутствие солиста Юрия Петерсона было обязательным условием. Всю аппаратуру они должны привезти с собой. Художественный руководитель коллектива Николай Михайлов уже получил вчера от меня пять тысяч целковых. Как будет делить на всех — это уже его дело, меня не касается. К тому же питание за мой счёт. Зато Михайлов пообещал, что отрабатывать ребята будут по полной. Вот и пусть стараются.
При этом я поставил условие, чтобы ни одна песня, мною написанная, в этот день не прозвучала. Михайлов заверил, что они и не собирались, у них свой репертуар неплохой. Я знал, что репертуар у них отличный, но всё равно предупредил. Песни, которые я позаимствовал у настоящих авторов, продолжали звучать чуть ли не из каждого утюга, в ресторане тоже без них не обошлось, ещё и здесь не хватало их слышать. Скромность — моё второе имя.
К слову, денежные знаки исправно пополняли мой счёт в сберегательных книжках, коих у меня было три. В общей сложности на них лежало где-то под шестьдесят тысяч. Это уже после того, как я изрядно потратился на свадьбу, постаравшись свести расходы Лебедевых к минимуму.
Ну и благотворительностью продолжал заниматься. Помимо детского дома в Пензе взялся помогать и столичному «Дому ребёнка №6». Лично там побывал, пообщался с директрисой, узнал о проблемах и официально оформил шефство. Причём всеми закупками необходимого я занимался лично, и каждый потраченный рубль проходил через мою личную бухгалтерию. Эти подсчёты отнимали немало времени, но я не мог допустить, чтобы даже мизерная часть средств осела в карманах директрисы или главбуха «Дома ребёнка». К сожалению, иногда соблазн бывает слишком велик, и даже вроде бы порядочные люди проявляют слабость.
В пятом часу вечера мы наконец перебрались на теплоход. Здесь на верхней палубе под навесом стоял накрытый закусками и уставленный бутылками фуршетный стол. Стульев не было, любой мог что угодно накладывать в тарелку и прохаживаться по палубе, не спеша употребляя канапешки и прочие бутерброды с красной и чёрной икрой, запивая их охлаждённым шампанским иди не менее охлаждёнными безалкогольными напитками. А как только стол начнёт пустеть — тут же на смену съеденному появятся новые блюда. М-да, один только этот стол мне обошёлся почти в две тысячи целковых… А ещё пришлось немного осовременить отхожее мест. В целом оно выглядело не совсем печально, но мне не хотелось испытывать стыд, когда та же Влади присядет на допотопный унитаз. Поэтому и унитаз, и умывальник оперативно заменили за мой счёт. Ещё и стены в уборной срочно покрасили быстросохнущей краской. Причём насчёт компенсации я даже не заикался, поскольку начальство порта дало разрешение на «апгрейд» сортира только за свой — то бишь мой — счёт. То есть как только я высказал своё предложение начальнику порта, так сразу и услышал — бога ради, любой каприз за ваши деньги! Хоть на всех теплоходах сортиры ремонтируйте, если денег хватит. На все теплоходы распыляться я не собирался, поэтому ограничился нашим «Москва-3».
Красить сам теплоход, к счастью, не пришлось, краска на его бортах ещё не сильно облупилась, а если смотреть издалека — то и вовсе как новенький. Подкрасили только намалёванный на трубе красный флаг с золотыми серпом и звёздочкой над ним.
Тамада переместилась на теплоход с нами, должен же кто-то держать в узде программу развлечений, не давая людям бесцельно слоняться по палубам. Но я предупредил заранее Калерию Львовну, чтобы не переусердствовала. Народу после шумного застолья в ресторане захочется отдохнуть, и перегружать его разными конкурсами не стоит.
— Не волнуйтесь, молодой человек, всё будет тип-топ, — улыбаясь золотыми коронками, с переходом на полууголовный сленг заверила тамада.
ВИА «Пламя» уже расположился на корме теплохода, встретив гостей какой-то бодрой инструментальной композицией.
— Это же «Пламя»! — воскликнул кто-то.
Ну да, для большинства гостей приглашение популярного вокально-инструментального ансамбля стало сюрпризом. Знали бы они ещё, во сколько мне это обошлось… Но об этом я, кажется, уже упоминал.
— Первый тост за первый мост! — провозгласила тамада.
Мы как раз проплывали под мостом, и все дружно подняли бокалы. Правда, Высоцкий и поддержавшая его Влади ограничились минералкой.
Музыканты всё больше создавали фон, не отвлекая на себя внимание, но периодически брались исполнять что-нибудь из своего репертуара, и народ поворачивал головы в их сторону, непроизвольно вслушиваясь, а зачастую и пританцовывая. В свою очередь, «пламенеющие» приметили Высоцкого, и солист в разгар празднования сказал в микрофон:
— Товарищи! На борту присутствует популярный актёр и исполнитель своих песен Владимир Семёнович Высоцкий! В качестве нашего ему подарка исполняем «Свадебную» за его авторством.
И ведь исполнили! Да ещё как! Правда, солистом выступил бас-гитарист, чей голос оказался очень похож на голос знаменитого барда.
Раззуди-ка ты плечи, звонарь,
Звонкий колокол раскочегаривай.
Ты очнись, встряхнись, гармонист,
Переливами щедро одаривай…
Песня неслась на Москвой-рекой, а Высоцкий стоял в обнимку с Влади и выглядел очень смущённым.
— Владимир Семёнович, — вдруг окликнул его кто-то, — может, и вы нам что-нибудь споёте?
— Да нет, что вы, у меня и гитары нет, — начал было отнекиваться тот.
— А у нас и семиструнная акустическая есть, — неожиданно крикнул тот самый бас-гитарист.
В итоге уломали Высоцкого, тот взобрался на сцену, настроил акустику на тон ниже (точно, вспомнил я, это была его фишка — играть на тон-полтора ниже), после чего, откашлявшись, объявил в микрофон:
— Сейчас я спою вам «Белый вальс». Так что дамы могут приглашать кавалеров.
