Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Остановись, дура! — бросился на неё Сальников.

Он придавил ее к полу, вывернул ее руку, отобрал нож. Я видел, как трясутся её пальцы, как дрожат губы.

— Надо чем-то перевязать! — крикнул я и бросился в спальню. Стащил с кровати простыню, разорвал её на полоски. Прибежал обратно, туго намотал ткань на запястья, чтобы остановить кровь.

— Звони в скорую! — крикнул я Элле.

Та стояла, бледная, снова замерев в оцепенении, глаза огромные, испуганные. Лихорадочно закивав, она дрожащими руками схватила телефон, набрала номер и заплетающимся голосом стала объяснять диспетчеру, что случилось и куда нужно ехать.

Сальников с огромным букетом красных роз поднялся на лифте на восьмой этаж, вышел на лестничную площадку и позвонил в дверь.

Замок щёлкнул, дверь открылась. На пороге появилась Яна — взгляд недовольный.

— Саша, ты опять начинаешь? — проговорила она. — Господи, сколько раз тебе повторять…

Он выставил вперёд руку с букетом и обезоруживающе улыбнулся. Остановившись на розах, взгляд психологини мигом смягчился.

— Вот ты кот мартовский… вот подлиза. Что тебе на этот раз надо?

— Яночка, ну что ты сразу так начинаешь? Почему сразу — надо? Разве я не мог просто соскучиться?

— Ага, — хмыкнула она. — По кому ты ещё так скучаешь? Много по кому, наверное, да, Сашенька?

— Да нет, конечно. Смотри, какой красивый букет. От чистого сердца я тебе принёс. Можно сказать, все мои чувства к тебе в нем собрались.

— Ой, Сальников… ладно уже, заходи. Чай будешь?

— Ну, разве что попозже, — хитро улыбнулся он и проскользнул в квартиру.

Впрочем, быстро оказалось, что им не до чая. Спустя час лежали разгоряченные в постели, играла тихая, спокойная музыка из умной колонки на прикроватной тумбочке.

— Вот не знаю, Сальников, что я в тебе нашла, — задумчиво пробормотала Яна, прижавшись к мужскому плечу. — Сколько раз зарекалась не пускать, а всё равно… умеешь ты найти подход. Жук… Или я такая дура, хотя психолог же… или ты такой проныра. Вот скажи мне, почему все всегда повторяется?

— Яночка, золотце, — притянул её к себе и поцеловал Сальников. — Ты не права. Может, это судьба у нас такая.

— Ну-ну, судьба, — хмыкнула она. — С бабником встречаться — не хотела бы я себе такую судьбу.

— Но всё же сейчас хорошо у нас. Расслабься. Жизнь — прекрасна…

— Да, ты прав, — тихо сказала она после паузы — Разучилась я расслабляться. Помогаю людям, консультирую, их проблемы пропускаю через себя… а сама… самой и поговорить-то толком не с кем.

— Ха, сапожник без сапог, — хохотнул Сальников, — ну сходи к психологу тоже. — Он тут же осёкся. — Да шучу я, шучу, не обижайся. Не дуйся.

— А я и не дуюсь, — спокойно сказала Яна, повернувшись к нему. — Я просто задумалась. Ты думаешь, психологи не ходят к психологам?

— Ну, конечно, нет. Зачем им это? Они же сами с усами, — ухмыльнулся Саша.

— Ещё как ходят, — ответила она.

— А нафига? — удивился он.

— Ой, Саша, давай не будем об этом. Ты всё равно не поймёшь.

— Ну да, конечно, — хмыкнул он с довольным видом. — Мне-то мозгоправ не нужен.

— Чем примитивнее животное, — усмехнулась Яна, — тем меньше у него психических расстройств.

— Э-э-э, погоди, — возмутился Сальников. — Это ты на что намекаешь? Что я тупой мужлан и…

— Нет, Саша, — перебила она, улыбнувшись. — Ты кобель. Животное. Вот это, наверное, меня и привлекает. Маскулинная, да нет, даже анималистическая сила.

Она с хитрой улыбкой обняла его, поцеловала, и их тела снова сплелись. Уже без всяких слов.

И только потом, наконец, добрались до чая. Яна, в махровом халате, хлопотала у плиты, ставя чайник и звеня чашками. Сальников, в одних трусах, сидел за столом, как хозяин, и уплетал эклеры из вазочки.

— Слушай, Яна, — внезапно сказал он, — а ты Яровому что рассказывала про эту, про Катерину, ну, к которой мы тебя возили?

— Да так, ничего особенного, — ответила она. — Что она девушка странная, и будто в ней живёт подавляемая сущность, другая личность. Ты же, вроде, это тоже слышал, я же тебе повторяла.

Она явно хорошо запомнила, как он появился тогда с кофе.

— Ну да, — поджал губы Сальников и отхлебнул чай, отставил чашку. — Это ладно. А что ты скажешь о Яровом?

— Не поняла, — прищурилась она. — А почему ты про него спрашиваешь? Это же твой напарник.

— Да какой он мне напарник? — отмахнулся Саша. — Командировочный. Работаем, сейчас вместе, да, но не так давно, да и это временно. Он тебе, кстати, ничего про меня не говорил? Или там про что-то ещё?

— Про что-то ещё? — переспросила Яна. — Слушай, Саша, хватит темнить, говори уже прямо. Чего тебе надо узнать?

— Да так, — неопределенно пожал плечами Сальников, — просто хотел узнать, какой он человек.

— Нормальный он парень. Не по годам умен, это сразу видно. Лидер. Знает, что хочет и что делает. Не то что некоторые… — она с намёком махнула рукой и скривилась. — Тебе-то что от Ярового нужно?

— Не знаю даже, как сказать, Яночка, — проговорил он, будто смущаясь.

— Ты что, пришёл ко мне, чтобы о Яровом расспросить? Тьфу, блин, а я-то думала, правда соскучился!

— Нет, конечно, соскучился, правда, правда! — воскликнул он и раскрыл ладони. — Я ещё как соскучился! Не веришь? Вот пошли в спальню!

— Ай, отстань, — отмахнулась она.

— Послушай, у меня к тебе будет просьба, — он ласково обнял Яну за талию и чмокнул в щеку. — А ты можешь ему назначить встречу и сказать, что у тебя есть важная информация для него?

— Чего?.. — Яна попыталась вырваться.

— Погоди, не кипятись, — он прижал ее крепче. — Не перебивай.

— Ну говори, — она посмотрела на Сальникова недовольным взглядом.

Мы задержались на работе допоздна. Мордюков мерил красный уголок шагами.

— Значит, говоришь, Максим, пока не сознаётся наша официантка?

— Вопрос времени, — ответил я. — Сейчас она в больнице. Повреждение вен, нанесла себе ранение. Но не критично, хотя на больничном режиме ее оставили, до завтра — точно.

— Думаешь, реально хотела покончить с собой? — раздумывал шеф, морща лоб.

— А кто её знает. Вообще она странная.

— Ага, странная, — кивнул Мордюков. — Как и папаша её, которого мы так и не нашли.

— Да, Строкова мы так ещё и не нашли, — сказал я. — Но найдём, нельзя иначе. Вообще мутно всё это. Странный город… И Катя не просто так не захотела писать заявление на Харченко. Хотя мы могли возбудить и без заявления, ведь статья «незаконное лишение свободы» так возбуждается, дело публичного обвинения. Но всё-таки без ее показаний — дохлый номер, ведь Харченко бы пошел в отказ. А тут, получается, Катерина проявила расчётливость — она сама захотела убрать своего пленителя, своими руками. И если бы дала показания, то его бы закрыли, и она бы до него не добралась. А мы ей еще психолога на беседу возили.

— М-да-а… И что мы имеем? — проговорил Мордюков, останавливаясь у стола. — В городе серия убийств. Харченко убил не наш людоед. Но при этом мы предполагаем, что маньяк — отец Катерины Строковой. Тот самый, что воевал в Афганистане и был в плену.

— Катерина не знает, где её отец, — продолжил я. — Говорит, ищет его. Вроде бы, всё ясно, но откуда, чёрт побери, соль и песок на телах убитых?

— И кто эти двое, — продолжил шеф, — мужчина и женщина, чьи расчленённые тела нашли в домике в лесу?

А ведь когда я узнал, что у Акбара пропала официантка, думал, что она и есть — одна из тех жертв… И вот как всё обернулось.

— Мы проверили всех. Все заявления о без вести пропавших, все сообщения — никто не подходит под описание.

— Можно было бы предположить, что это не местные, маньяк выбирает только приезжих, чтобы его не вычислили. Но на трупе наркомана, родственника Черноусова, обнаружены те же следы соли и песка. А наркоша — точно местный.

— По составу соль совпадает, экспертиза готова, — подтвердил я. — Значит, его убил тот же человек.