Рерайтер (СИ) - Каталкин Василий

И? К чему бы такие дифирамбы, причем от физтеховца? Никак переманить решили? Мол, похвалим мальчика, он и растает от похвал, а потом рванет «задрав штаны бежать за ком…» то есть в Долгопрудный. Насколько я помню, физтех иногда грешит тем, что переманивает перспективных студентов из других вузов, но там они идут с понижением на один курс, да и слышал я, что их потом в черном теле держат.

Но политес, чёрт бы его побрал, поэтому на лице смущение и натянутая улыбочка в самый раз.

— А ведь тут у вас нет будущего, — продолжает меж тем Казаченок, — теория всему голова. Только получив теоретические знания можно чего-то достичь.

— Да, да, — киваю я, соглашаюсь. — " практика без теории слепа"

— Вот видите, — радуется он, что сумел меня убедить.

— А «теория без практики мертва», — продолжаю я.

— И это тоже верно, — соглашается он, — но только в том случае, если эта теория не находит практического выхода.

— То есть теория Эйнштейна мертва, — делаю я очевидный вывод, — ведь она не находит практического применения.

— Ту я могу с вами поспорить, — сел на свой конек Николай Петрович, — как раз теория Эйнштейна сильно продвинула практику.

Мне так и хотелось сказать этому товарищу: — Хватит трепаться, говори чего надо? И отваливай.

Но нельзя, надо как-то этот разговор закончить так, чтобы товарищ остался довольным. И тут вижу, как ко мне снова решительно направляется Преснухин, слава КПСС то есть всевышнему, видимо до него дошло, что кто-то пытается увести перспективного студента.

Товарищ сразу сделал вид, что он здесь не при делах, и отвалил.

— Что ему от тебя надо было? — Нахохлился Леонид Николаевич.

В Физтех предлагал перейти, — отвечаю ему, — перспективное направление предлагал, повышенную стипендию.

— А он сказал, что придется начинать учёбу сначала? — Принял мои разглагольствования за чистую монету ректор.

— Нет, — изо всех сил изображаю грустный вид, — об этом он не упоминал.

— Вот, это надо учитывать в первую очередь, — менторским тоном проговорил Преснухин, — а повышенная стипендия у тебя будет. Заслужил.

Ну хоть какая-то польза от долгопрудненских, радуюсь я, хотя мне эти пятнадцать рублей погоды не сделают.

"Закончен бал, погасли свечи,

Дворецкий подал экипаж.

Манто и шарф легли на плечи,

Исчезли шарм и эпатаж"

Манто, конечно, здесь отсутствует, ибо женский пол не наблюдается, а вот шарфов и экипажей хватает, очень непростые товарищи нас посетили. И пусть его, главное все прошло на ура, и можно заняться другим делом. И да, насчет эпатажа, вот уж не думал, что здесь этого будет в достатке. Как эти товарищи от науки друг друга покусывали, любо-дорого смотреть, вроде бы всё в шутку, но как правильно говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Казалось еще немного и вцепятся друг другу в глотку, но нет держат политес.

Кстати насчет дела, тут возникла одна серьезная проблемка, Комаров у нас идет по другой тематике, перспективными разработками в области производства полевых транзисторов у нас занимается Троцкий Валерий Ефимович. Вот дал же Бог фамилию человеку, и как его родственников в те страшные времена обошли вниманием, не иначе божий промысел, в то время дураков хватало. А этот товарищ очень жесткий, во-первых, у него в рабочей группе железная дисциплина, а во-вторых, студентов он не берет, считает, что оборудование, которое у него в лаборатории находится не выдержит несерьёзного к нему отношения. И как мне быть в этом случае?

* * *

Накануне, зам по науке Сычёв и руководитель работ Троцкий.

— А я говорю вам, Валерий Ефимович, мы не можем отказаться от Марьиной. Она кандидат наук, ее работы выполнены на высоком научном уровне, Нина Григорьевна направлена к нам по рекомендации академика Фролова.

— Нина Григорьевна женщина, и этим все сказано, — надулся Троцкий, — полевые транзисторы не её тематика. Занималась она диодами, вот и занималась бы дальше, зачем она лезет не в свое…

— Ну, вы такими словами поосторожней бы разбрасывались, — резко оборвал рассуждения оппонента Сычёв, — а то от них мужским шовинизмом несет.

— Мужской шовинизм? Это что еще такое? — Напрягся руководитель работ.

— Это вот как раз то и есть, что вы мне сейчас пытались втолковать. Мол, она не может заниматься наукой, потому, что женщина. Если кто-нибудь это услышит за стенами этого кабинета, может очень нехорошо получиться.

— Хорошо, пусть занимается наукой, — Троцкий сделал вид, что сдался, — но ни одного сотрудника она от меня не получит, они все задействованы в работах. Если ей так надо, пусть обращается за помощью к студентам.

— А оборудование? — Сразу зацепился зам по науке.

— А к оборудованию у нее будет доступ в соответствии с расписанием, у меня нет возможности удовлетворять все ее капризы.

— Какие капризы? — Схватился за голову Сычёв. — Вы с ней еще не работали, чтобы судить о капризах.

— Но уже успел познакомиться, — отмахнулся Валерий Ефимович, — пришла и сразу стала права качать: то ей надо для работы; это ей необходимо; а еще обеспечьте этим и этим. А я ей не могу доверить даже лабораторное оборудование протирать.

— Давайте закончим эту дискуссию, — не выдержал зам по науке, — вы предоставите ей возможность работать?

— Почему нет? — Резко сменил свое отношение к Марьиной руководитель работ. — Пусть она тогда сама для себя подбирает задачи по нашей теме. И потом пусть не жалуется, когда от неё не будет отдачи.

— Договорились, — хлопнул рукой по столу Сычёв.

* * *

Апрель, только что закончилась первая пара, я развалился на скамье в третьем ряду и закрыл глаза — сегодня ночью опять не удалось нормально выспаться из-за Верочки. Но я не в обиде, наоборот, наслаждаюсь нашими ночами, а что не выспался, так это дело житейское, к следующей паре полностью приду в себя, вот что значит молодость.

— Климов. — Раздается рядом голос нашей старосты, — к тебе пришли.

Открываю глаза и вижу перед собой мымру. Ну не совсем мымру, но женщина смотрится какой-то усохшей что ли. Да и внешний вид у нее не женский, платье висит как на вешалке, волосы забраны назад, косметики на лице ноль, что смотрится даже в это время непривычно.

— Э… Здравствуйте, — никак не соображу как себя вести.

— Ты не так давно с Комаровым работал? — Сходу в карьер начинает она.

— Был такой факт в моей биографии. — Утвердительно киваю в ответ и меняю позу со студента дремлющего, на студента внимательно слушающего.

— А хочешь еще поработать? — Следует следующий вопрос.

— Сейчас нет, — отвечаю мымре, — и так всю зиму за бесплатно пахал, — к тому же полно других студентов, которые хотели бы приобщиться к науке.

— Зачем бесплатно, — усмехается она, — за полставки лаборанта.

Да ладно, целых полставки, богатство-то какое, неужели не нашла кого на такую денежную должность? Полставки лаборанта это сорок рублей, нет уж нафиг такое счастье, тем более неизвестно ещё её отношение к студентам, согласишься, потом все соки выпьет. Мы уж как-нибудь без этих катаклизмов до конца сессии дотянем, зачем ради сорока рублей жилы рвать.

— А что хоть за тема? — Интересуюсь на всякий случай.

— Тема, — на секунду задумывается она, — тема интересная, создание структур на полевых транзисторах.

Меня как будто током ударило, нет, этого просто не может быть, но выказывать свою заинтересованность не спешу.

— Режим работы? — Как бы между прочим спрашиваю у неё.

— Как получится, — морщится она, — может и три часа в день, может и все восемь, в зависимости от наличия освободившегося оборудования.

— Это у Троцкого, — делаю я очередной заброс.

— Да, у него, — хмурится она.