Товарищ "Чума" 10 (СИ) - "lanpirot"

Первая жертва. Первое насыщение. Каин невозмутимо наблюдал за этим «священнодействием», скрестив руки на груди.

— Добро пожаловать в вечность, Матиас…

Но Грейс уже не слушал. Он чувствовал. Силу, струящуюся по его жилам и дарующую настоящее бессмертие… Вот только голод никуда не ушел, он стал только острее и болезненнее. Каин усмехнулся, видя, как дрожат руки новоявленного упыря, обагрённые кровью.

Матиас опустился на колени, не в силах оторвать взгляд от растерзанного кролика. Его тело лихорадочно дрожало, но не от отвращения — от восторга. Внутри пылал огонь — неутолимый, безумный. Каждая клетка пела, требуя больше, еще больше…

— Но я… я не могу остановиться, Мастер… — прошептал он, сжимая в кулаки дрожащие ладони, раня кожу на них отросшими когтями.

— Ты ещё слаб, птенец Матиас. Первая кровь — лишь капля в море того, что тебе предстоит научиться контролировать, — Голос Каина звучал спокойно, но в глазах тлела предостерегающая искра. — Теперь ты понимаешь: всё, что было до этого — лишь жалкая тень того, что тебе придётся испытать… И в наслаждении, и в мучении… Жизнь, которую ты знал, — иллюзия. Теперь ты это видишь и чувствуешь…

Матиас поднёс к лицу пораненные руки. Кожа на его пальцах будто сама по себе затянулась, заживая за секунды. Сила. Страшная, неестественная.

— Это… это… — Профессор не мог подобрать слов. — Это так странно, страшно и мучительно, что даже прекрасно.

— Да, мой юный неофит, — Каин шагнул ближе, — теперь ты знаешь, каково на нашей стороне. Но запомни одно — без этого ты долго не протянешь! — жестко произнес вампирский патриарх. — Ты не раб жажды — ты её хозяин! Борись, страдай, но не давай жажде взять над тобой верх! — Упырь резко наклонился, впиваясь взглядом в потускневшие от перерождения глаза Грейса. — Первый год — самый опасный. Голод будет безжалостно мучить тебя. Если сорвёшься… если дашь ему волю хотя бы раз… ты погибнешь. Не от солнца, не от серебра — от самого себя.

Матиас медленно поднялся, вдруг осознав, что дышит ровно, хотя его легкие больше не нуждались в воздухе. И его сердце не билось. Однако, он осознал, что даже умерев, вполне может имитировать функциональные особенности живого организма. Да так, что внешне никто и подкопаться не сможет, как он в своё время не смог признать в Каине упыря.

— А что дальше, Мастер?

— Дальше? — Каин осклабился, вновь обнажая клыки. — Дальше — обучение. Ты думаешь, быть вурдалаком — это просто?

Он резко повернулся, его плащ взметнулся рваными клочьями мрака.

— Ты научишься слышать сердцебиение жертвы за милю. Чувствовать тепло её тела сквозь стены. Различать страх и возбуждение по запаху её пота. Но самое главное… — Каин внезапно исчез и появился прямо за спиной Матиаса, его холодное дыхание обожгло шею, — ты должен научиться контролировать это.

Матиас вздрогнул — его новые инстинкты кричали, что опасность рядом, но разум сковывал ярость. Он стиснул зубы, чувствуя, как тело снова наливается силой… и чудовищным голодом.

— И должен доказать, что достоин стать моим настоящим птенцом! Пока ты лишь его болванка-заготовка… Ты не получишь ни капли крови, пока не докажешь, что достоин её.

— И как я должен это сделать? — голос Грейса звучал хрипло.

Каин усмехнулся.

— Охота. Ты отправишься в город и приведешь мне того, кого выберешь сам. Но… — В древних как мир глазах упыря вспыхнул аметистовый огонь, — если ты поддашься жажде и, если приведёшь «не того» — я сам разорву тебя на куски.

Матиас почувствовал нахлынувший страх: с жаждой было всё понятно, а вот второе условие напрягало:

— Что значит «не того»?

— Думай сам, птенец — и выбирай! — серьёзно произнёс Каин. — Но осторожно. Но выбирай. Мне не нужны тупые создания. Именно поэтому мой выбор пал на тебя.

— А если я откажусь?

Каин рассмеялся:

— Тогда ты умрёшь здесь, в этом убежище. Я не выпущу тебя отсюда, и голод сожжёт тебя изнутри, превратив в обезумевшую тень. Время вышло, Матиас. — Каин сделал шаг назад. — Выбирай: ты охотник… или сам станешь добычей?

— Я — охотник!

Каин кивнул, довольный:

— Тогда вперед, птенец. Покажи мне, на что ты способен…

Темнота сгустилась вокруг Матиаса, когда он вышел из древнего убежища Каина. Город мерцал огнями вдали — манящий, полный жизни… и жертв. Матиас даже не представлял, где оказался. Куда могла занести его магия вампирского патриарха. Теперь уже его Патриарха, ведь он сам — упырь, ужас, летящий на крыльях ночи.

Голод сжимал его внутренности стальными тисками, рвал острыми когтями, но профессор стиснул зубы, заставляя себя идти медленно, анализируя каждый шаг. Контроль! Дисциплина! И снова Контроль! Ни шагу назад, иначе новая «жизнь» так и останется в его несбыточных мечтах.

Новые чувства профессора обострились до невыносимости — ветер доносил до него запах десятков людей — пот, духи, пища, спиртное… Где-то в переулке смеялась совсем молоденькая (и это тоже он сейчас мог определить на расстоянии) девушка — её пульс вторил её весёлому смеху, как сербряный колокольчик… Бездомный, давно не видевший баню, копошился у мусорных баков, его сердце билось неровно, устало…

Матиас остановился, закрыв глаза. Как выбрать? Каин не сказал… «Не того». Так кого же нельзя?

Мысли стремительно проносились в голове Матиаса: не ребенка — слишком просто, да и… даже сейчас, сквозь жажду, мысль об этом вызывала у профессора тошноту. Может быть, он еще не свыкся со своей новой ипостасью, когда всё равно кого высушить, лишь заглушить жажду? Слабого — старика или женщину? Нет, Каин презирал слабость. Не невинного? Но кто здесь, в этом городе, невинен?

Внезапно его «обновленный нос» поймал новый запах — алкогольный перегар, табачная вонь (отчего-то теперь табак вызывал у Матиаса отвращение), старый пот, металл, порох и… адреналин. За ближайшим тёмным углом — двое… Это профессор мог определить без всяких подсказок.

— Гони кошелек, старая образина, или я нарисую тебе новый рот… на шее… — Хриплый голос, звук вытаскиваемого ножа.

— П-пожалуйста… господин… у меня нет денег… — Дребезжащий старческий шёпот.

Матиас улыбнулся. Ах, вот оно… И шагнул в переулок.

— Эй! — Его голос прозвучал неожиданно для двоих смертных, застывших в темном переулке друг против друга.

Несостоявшийся грабитель резко обернулся. Бандит был крепким, с бычьей шеей и многочисленными татуировками. Сильный. Жестокий. Как раз такой, какой и был нужен профессору.

— Ты чё за… — открыл было рот грабитель, но фразу так и не закончил.

Глаза Матиаса вспыхнули кровавым огнём, а в следующий момент грабитель вскрикнул, когда стремительная тень, в которую превратился Грейс, накрыла его. Но ни в какую тень Матиас не превращался — он просто действовал очень стремительно, что просто «размазался» в темном переулке.

Старик зажмурился, услышав хруст костей бандита и… тишина. В переулке он остался один.

— Прямо настоящий дьявол какой-то! — Дед испугано передернул плечами, вспомнив горящий огнём взгляд Матиаса. — Но всё же… храни тебя Святая Дева, кем бы ты ни был! — произнёс он в темноту и перекрестился.

Матиас даже не заметил, как перестал чувствовать даже течение времени. Его мир сузился до одного желания: вонзить клыки в жертву и погасить эту нестерпимую жажду! Грабитель бился в его руках, но сила даже «новорожденного» птенца превышала человеческую.

Тогда он вонзил отросшие когти в грудь жертвы, фиксируя её, словно хищник, утаскивающий добычу в своё логово. Но зря он это сделал — пьянящий запах свежей горячий крови чуть не заставил его забыть обо всем на свете и вонзить клыки в горло жертвы. Он едва остановился, чуть было не совершив роковую ошибку. Ведь Патриарх запретил пить кровь…

Но кровь… Она хлестала из груди бандита, горячая и обжигающе сладкая, завораживающая в своей первобытной простоте. Матиас почувствовал, как его глаза расширяются, зрачки превращаются в вертикальные щели, а живот сводит судорогой неимоверной жажды. Такой, которую он себе не мог представить даже в кошмарных снах.