Солдаты Солнца. Книга 1 - Хэриссон Джеймс

– Ну-у да!.. рубаха-парень, который снимет с себя последнюю рубашку, а «с друга» –последние трусы… Плавали – знаем!

Зулу прыснул в кулак, а Мэлвин так вообще сидел с дурацкой улыбкой на полрожи и буквально с щенячьим вожделением заглядывал в рот обоим полковникам, при этом ни за что не выпуская руку Чукки из своей.

– А что же тогда, по-твоему, мужчина?!

– Мужчина – это кровь, пот и… любовь.

– Да-а, жизнь – штука непростая, – обречённо кивнул головой Красавчик.

– А ты её ещё и усложняешь!

– Чем?!

– Одним своим присутствием… Ненавижу, когда без пользы дела перебивают моего командира, – Танго снова выпустила в лицо Красавчика сигаретный дым и наконец, к великому облегчению последнего, отвернулась от него.

– Приходится констатировать как факт, – снова заговорила Миша, – к концу двадцатого столетия мужчины уже серьёзно начали сдавать свои главные позиции по всем фронтам и без Третьей Мировой… Ведь так, профессор?

– А что тут скажешь? За всю свою долгую непростую жизнь я знал только одну стоящую команду с настоящими мужчинами, которым я доверил бы всю Вселенную, если б на то была моя воля… Это они: Команда «Альфа»! Команда настоящих мужчин… Кх-гга! Кх-гга! Простите, старые болячки мучают… Гэбриэл! Я семьдесят лет своей жизни посвятил крионике и четверть века – нано и криоинженерии. И этому была причина! Я искал пути воскрешения людей из мёртвых и продления жизни живым – пути продления человеческой жизни в жизнеспособной органике. Частично мне это удалось. Господь был милостив к моим постоянным мольбам и бесчисленным экспериментам… Да! Меня осмеивали мне же подобные: не принимали в научных кругах моих сомнительных исследований и даже бывало гнали взашей из научных институтов. Но я никогда не сдавался! Потому что считал своё дело правым.

– Я это знаю, Джон.

– Гэбриэл, я не бросил дела всей своей жизни: крионики! И одним из первых признал нанотехнологию как реальную науку самого ближайшего будущего. Но ратуя за спасение и прогресс человеческой цивилизации, людям я не доверял – нет! У меня были на то свои причины… Я этот бункер и нашёл, и сделал на свой лад, полностью переквалифицировав под свои научные исследования. Но сам криобункер как основа был уже создан до меня и находился в системе каких-то очень давних и старых шахт со скальной шапкой над основным корпусом этого сооружения. Никто, кроме меня, об этом криобункере не знал. На его скальной крыше я сначала поставил Криоцентр, а затем добавил к нему наземные нанолаборатории. Я всё успел до начала Последней Войны – всё… кроме Лео…

– Её уход на войну стал для тебя ударом, Джон!

– Настоящим ударом… Но я не останавливался в своих новых разработках и экспериментах! Я перевёл крионику в разряд криогенетики – рангом выше и ответственнее: я знал, что всё это когда-нибудь пригодится тем, кто придёт ко мне за помощью, что это будет надо Лео. Я всегда это знал! И эта вера давала мне стимул не только жить дальше, но и не останавливаться, не опускать рук, а продолжать дело всей моей жизни. И я не ошибся в своей вере! Как теперь всё это надо тем, кого путаница залитых кровью дорог привела на порог моего тайного убежища… Я всегда шёл на два шага впереди всех разработок своего Наноцентра – всегда на два шага: этому меня когда-то научил Гэбриэл. «Если ты впереди своего врага всего на один шаг – значит, он скоро будет здесь!» – такими были прощальные слова моего друга. Я эту науку усвоил лучше всех других наук. Часть Криоцентра я устроил глубже, чем его подвалы с замороженными богачами в своих криокапсулах. На многих из них я потом проводил свои эксперименты с использованием того самого закачанного в их тела бальзама, первого и допотопного материала-сырца этих дохлых мумий, которых было уже не воскресить никакими молитвами. А в моей криолаборатории у меня стояли свои собственные крионированные пациенты, до жизни которых уже не было дела ни одной душе в мире, кроме меня одного…

– Команда «Альфа»!

– Команда настоящих солдат под самой настоящей защитой… Этот бункер – больше, чем обычный бункер на случай войны: его нельзя ни просветить, ни просто так уничтожить. Пока что ни одна система-ящейка не в состоянии его разнюхать! К тому же я определил, что бункер запакован в криощит, который невозможно отследить, и самое главное – уничтожить никаким современным оружием. Я создал некое подобие этого щита, но конечно же это лишь слабое отображение тени, весьма далёкое от истинного совершенства. Но даю голову на отсечение, военные Форта отсыпали бы мне золотого запаса вперёд на три жизни, предоставь я им в руки даже этот слабый прототип сверхновой защитной системы… Дураки!! Я им и за всё золото на свете, и за все соломоновы алмазы не выдал бы такого проекта. Моё золото – это люди, которых я люблю! Глупее генерала Бэккварда может быть только сам генерал Бэкквард. Когда-то он совершил непростительную глупость, разрешив отдать наконец-то пойманную им Команду «Альфа» на перспективные эксперименты по крионике. Это я приложил всё своё умение и талант убеждения, чтобы заполучить Команду «Альфа» в своё полное и безраздельное распоряжение. А когда я представил генералу отчёт и неоспоримые доказательства смерти всех четверых солдат Команды «Альфа», вы, друзья, не поверите – Бэкквард чуть ли не полез ко мне целоваться на радостях… «Вы даже не представляете, дорогой вы наш профессор, какое великое одолжение вы сделали всей американской нации!» Знал бы он, какое на самом деле я сделал одолжение американской нации, как можно лучше упаковав тела моих друзей в экспериментальные криокапсулы совершенно нового типа. В общем-то, именно на Команде «Альфа» я и опробовал в полномасштабном действии своё новое достижение в криогенетике.

– Мне уже плохо от одной лишь мысли об этом, – простонал Красавчик.

Танго только покачала головой, следя за дёрганой реакцией своего соседа.

– Дурак Бэкквард! Я только теперь делаю настоящее одолжение всей человеческой нации на планете Земля: мои последние исследования наконец-то увенчались новым прорывом в крионике и криогенетике и серьёзным успехом в моих долгих поисках и экспериментах. В конечном итоге я смог добиться того, что размороженный обломок исторической цивилизации уже не просто кусок мамонта и даже не оживший труп-зомби, а возвращённый из небытия на грешную плоть земного Эдема Адам! Когда человек возвращается таким, каким уходил – без повреждений плоти, мозга и памяти. Как долго я ждал этого святого момента, Гэбриэл, если бы ты только знал…

– Мне кажется, по такому значимому поводу стоило бы поднять наши бокалы!

– Было бы неплохо, пожалуй, – ущипнула себя за губу Танго.

– Красавчик, подожди! – остановил поднимающегося лейтенанта Гэбриэл. – Это действительно событие: мы живы, мы в своём разуме, и всё у нас так, как было до последней огненной вспышки в моём мозгу.

– А вот что станется с бедолагой генералом Бэкквардом, когда он узнает, что Команда «Альфа» вернулась, – Мэлвин закатил глаза и задёргал руками и ногами в «эпилептическом припадке».

– Держи меня, Гэбриэл!! – Зулу потянул скрюченные пальцы через Чукки к горлу Мэлвина.

Чукки выскочила из-за стола и, взглянув на профессора, подавшего ей знак, убежала на кухню.

– Зулу! Смотри на меня, – Гэбриэл перевесился через стол и схватил сержанта за руку. – Вернись на свой стул – немедленно. Это приказ! Красавчик, помоги!!

Лейтенанту пришлось бежать на ту сторону стола, чтобы оттащить Мэлвина от разозлившегося сержанта. Миша медленно потянулась за наливкой, неспешно налила себе из графина, глухо выдохнула вбок и также неторопливо в один кидок запрокинула в себя. Уничижительно произнесла: «Тёплая, гадость!» – и продолжила спокойно безразлично дальше наблюдать за происходящим.

Чукки поставила на стол сразу две большие салатницы и пошла обратно.

Танго посмотрела на Мишу, взяла в руку пустой фужер и повернулась к профессору:

– Док!.. так нечестно…

– Танго, любые пристрастия пагубны и конечны.

– Перестаньте, док! Вы уже и говорите, как Миша… Мы готовы раздавить ещё не одну бутылочку вашего прекрасного шампанского, – Танго не сводила своего пронзительного змеиного взгляда со старика в инвалидном кресле: в моменты своей наивысшей упёртости она была как рассерженный клубок гадючного логова – и профессор жутко не переваривал иметь с Танго дела в такие моменты.