Мечников. Битва умов (СИ) - Алмазов Игорь

— Плохая идея. Учитывая, насколько напряглась кожа, я боюсь, что он может взорваться. Причём буквально, — ответил я.

— Всего час назад он был гораздо меньше, — сказал Разумовский. — Воздух продолжает заполнять его тело. Если не поспешим, он может погибнуть.

Я мысленно прикинул, какими способами можно спасти пациента. И у меня возникла одна идея, как его спасти.

— Александр Иванович, присмотрите за ним, а я сбегаю за инструментами, — произнёс я.

Скорее всего, придётся его оперировать. Медленно выводить воздух из всех участков, где он скопился. В том числе и из внутренних органов. Но и этого будет недостаточно. Когда растянутая кожа спадётся, начнётся сильный воспалительный процесс, а в образовавшиеся раны может попасть инфекция.

Лучше сразу подготовить капельницу и антибактериальные препараты.

Все эти мысли пронеслись в моей голове за долю секунды. План лечения был готов, но далеко убежать я не успел. Буквально через пару секунд из палаты послышался вопль главного лекаря.

— Господин Мечников!!! Сюда, срочно! — проорал он.

Ох, надеюсь, он не лопнул.

Я подбежал к палате и тут же столкнулся с Разумовским, который пытался выбраться наружу.

— Что случилось? — спросил я и глянул за его спину.

Пациента в палате не было, а по помещению гулял ветер из-за распахнувшегося окна.

— Кажется, у нас пациент улетел, — борясь с паникой, заявил Александр Иванович.

Глава 14

Нет, я, конечно, много чего повидал на своей практике, но пациент от меня ещё никогда не улетал! Причём, судя по всему, сделал он это не специально. А из-за неполадок с собственной магией. Ведь внутри пациента был не обычный воздух, а производимый собственным магическим ядром. Тут уже и вес пациента не так важен.

Об этом намекают доносящиеся с улицы крики парящего аэроманта.

— Алексей Александрович, это — конец! — схватился за голову Разумовский. — Его же сейчас ветром унесёт чёрт знает куда!

— Отойдите! — крикнул я, затем, обогнув главного лекаря, вбежал в палату и ринулся к окну. Рассчитывал, что успею схватить больного или хотя бы бросить ему простыню, чтобы притянуть его назад.

Но было уже поздно. Его унесло вдоль крыши к другому крылу здания. Однако в последний момент он смог ухватиться за трубу. Ничего, кроме криков, он издавать не мог. Видимо, голосовые связки совсем перестали работать из-за растяжения дыхательной системы.

Разумовский метался позади меня, бесконечно галдя о том, что спасти больного мы уже не сможем. Но он ошибался. Есть один способ. Рискованный и для пациента, и для меня. Но иного выбора не остаётся.

— Александр Иванович, — обратился к Разумовскому я. — Готовьте каталку с ремнями и вывозите её на улицу. Сейчас я его спущу.

Я помчался вниз — к выходу из госпиталя, пробежал к тому месту, где завис пациент. Затем отдышался и приготовился осуществлять свой план.

— Держитесь крепче! — крикнул ему я. — И не отпускайте трубу, пока я не дам сигнал. И постарайтесь не вертеться!

Важно, чтобы он завис в одном положении.

Ведь я решил выпустить часть воздуха дистанционно. Для этого я воздействую лекарской магией, чтобы вскрыть один из кожных пузырей.

Вот только есть одно «но». Воздух придётся выпускать медленно, порционно. Если освободить сразу всё, что в нём накопилось, пациента сначала унесёт в сторону, а потом он разобьётся, упав на землю.

И виноват в этом буду я. Клятва лекаря решит точно так же и сразу же отреагирует на мои действия, поскольку будет нарушен завет «не навреди».

И я неспроста попросил его, чтобы он не вертелся. Я хочу выпустить воздух из спины. Тогда потоком его медленно начнёт нести вниз. Если перевернётся, на плавный спуск уже рассчитывать не стоит.

Как только пациент собрался с силами и с большим трудом изобразил кивок, я приступил к исполнению своего плана. Клетки эпидермиса на спине больного разошлись, когда я потребовал у лекарской магии приступить к лечению подкожной эмфиземы. Я создал совсем небольшое отверстие, и даже снизу было слышно, как из пациента выходит воздух.

А если учесть, что он сейчас парит на высоте третьего этажа и этот звук всё равно до меня доносится, не могу даже представить, под каким давлением в нём находится сжатый воздух.

На полпути аэромант всё-таки крутанулся. Зацепился боком за вывеску «Губернский госпиталь» и полностью изменил своё положение. Тогда я заставил кожу на спине срастись и расслоил другой пузырь, который находился в области грудной клетки. Хорошо, что вовремя отреагировал, иначе бы он точно себе кости поломал.

Или, чего хуже, взорвался при ударе о землю.

Внизу нашего пациента уже ждал Разумовский. Как только больной рухнул на кушетку, главный лекарь привязал его ремнями, и мы повезли его назад — в госпиталь.

— Так… — утерев пот со лба, выдохнул Александр Иванович. — Не знаю, как вам это удалось, Алексей Александрович, но мы это сделали. Теперь он прикреплён ремнями. Если улетит — то только с кушеткой вместе.

— Этого не произойдёт, — ответил я. — У меня есть план, как его вылечить. Только повторять этот план придётся много раз. До тех пор, пока не закончится воздействие магической отдачи.

— Вы правы. Даже если мы выпустим из него весь воздух, он снова накопится в нём. Отдача — жуткая вещь. У кого-то она длится сутки, а у кого-то — недели. Однажды я видел, как один геомант перенапряг свои магические каналы. У него кости ломались одна за другой. Я едва успевал их лечить. И продолжался этот кошмар целых пять дней.

Да уж, в таком случае нашему пациенту повезло куда больше. При таких переломах можно умереть от болевого шока. Но с аэромантом мы разберёмся уже сегодня.

С подкожной эмфиземой я уже сталкивался на своей практике, но всего лишь один раз. Тогда пациенту повредило лёгкое, и воздух из него начал попадать под кожу. Однако такая же картина порой возникает при переломе носа. В этом случае воздух начинает из носа и придаточных пазух попадать под кожу лица.

Также, помню, коллега рассказывал мне о том, как один наш хирург случайно вызвал ятрогенную подкожную эмфизему. Неправильно провёл эндоскопическую операцию, в итоге воздух попал в подкожную жировую клетчатку.

Но лечение у всех этих состояний примерно одинаковое.

Выпускать воздух, снимать воспаление, профилактировать инфекционное осложнение антибиотиками.

Этим мы с Александром Ивановичем и были заняты следующие несколько часов. Сначала я ввёл обезболивающее, затем мы начали аккуратно вскрывать все пузыри. Капельницу с антибиотиком поставили сразу же, поскольку риск инфекции был очень высок. Повреждённая кожа — это излюбленное место бактерий. А если площадь очага повреждения большая — то инфекция может так разрастись, что излечивать придётся уже не основное заболевание, а его осложнения.

К примеру, такое бывает при ожогах. Особенно массивных. В таких случаях всегда назначают антибиотики. Хотя даже при самом маленьком ожоге, когда, к примеру, на пальце вздувается пузырь, крайне не рекомендуется самостоятельно его вскрывать. Ведь такая манипуляция обнажает незащищённые внутренние слои кожи.

Когда большая часть воздуха из пациента была выпущена, он наконец-то смог заговорить.

— Боги… — простонал он. — Если бы вы, господа лекари, только знали, что мне пришлось пережить.

— Мы и так догадываемся, — ответил я. — Как сейчас самочувствие? С дыханием проблем не возникает?

— Нет, сейчас гораздо лучше, спасибо, — произнёс пациент, жадно глотая воду, которую поднёс к его рту Разумовский. — Я до ужаса боюсь высоты. Не думал, что моя собственная магия так меня подставит!

Любопытная деталь. Вполне может быть, что отдача работает именно таким образом. Воздействует на слабые места человека. До этого момента я думал, что у воздушных магов может возникать только бронхоспазм, который здесь именуют аероспазмом. Но оказалось, что патологии отдачи очень даже разношёрстны.

— Александр Иванович, я сегодня буду работать допоздна, — сказал я. — Если понадобится помощь — зовите, я буду у себя в кабинете. Займусь своей научной работой.