«Что ж, достойно!» — Мысленно поаплодировав боярину, решаю зайти с другой стороны.
Не зная достаточно хорошо этого человека, я подготовился ко всем сценариям. Ежели бы он захотел отомстить князю и о месте своем печалился, я бы ему просто предложил помощь, ну а уж коли он честным гражданином и подданным оказался, то и к этому я тоже готов.
Наигранно изображаю легкое удивление.
— Слышу слова мужа праведного, вот только о какой измене и войне ты толкуешь, не пойму!
Брови боярина изумленно поползли вверх, мол, неужто не так понял я тебя, тверичанин⁈
Секундное замешательство, и он уже было открыл рот, но я опережаю.
— Я ведь потому и позвал тебя, Ярим Истомич, что хочу большой беды избежать! Народ киевский только-только обжился, домишками обустроился, а беда уже тут как тут — на пороге!
Боярин недоуменно покачал головой.
— Погодь, о какой беде говоришь? Растолкуй!
— О той, что сыну Александрову Дмитрию тринадцать годков всего. Хватит ли у мальца силенок, чтобы такой город как Киев удержать⁈
Киевлянин зыркнул на меня вопросительным взглядом.
— Пошто Дмитрий, ведь и отец его покамест жив, да и брат старший…
Одеваю на лицо трагическое выражение.
— В этом то и беда, что пока…! — Беру театральную паузу и ошарашиваю боярина новостью. — Знай, Ярим Истомич, что по зиме нынешней к середине грудня месяца Великий князь Киевский Александр Ярославич отойдет в мир иной. Возвращаясь из Орды, умрет своей смертью и до Киева не доедет.
— Ты отколь такое ведаешь⁈ — В глазах боярина вспыхнул недоверчивый огонек, но я не отвечаю на его вопрос и продолжаю.
— Старший сын его, Василий, ныне в Новгороде княжит. Новгородцы его любят, но ни казны богатой, ни дружины сильной у него нет. Не с чем ему в Киев идти, да и не станет он менять сытый Новгород на все еще прозябающий в разоре Киев.
Вижу, что слова мои подействовали на боярина, и он уже начал представлять, какая грызня может развернуться за град Киев, и какие беды это сулит горожанам.
Словно отгоняя злой морок, он мотнул головой и уже зло воззрился на меня.
— Откуда тебе знать про князя⁈ Может ты за нос меня водишь!
На это я отвечаю так, как и всегда.
— Ты, боярин, знаешь, кто я такой⁈ — Дожидаюсь утвердительного кивка и продолжаю. — Значит, ведаешь какая молва обо мне идет! О том, что слово мое вещее, и что ни разу ни в деле, ни в предсказании я не ошибся!
— Слыхал такое! — Пробурчал угрюмо боярин и отвел глаза.
Вижу, что мой собеседник того и гляди уйдет в глухую оборону, и тут же меняю тактику. Привычно одев на лицо радушную улыбку, добавляю в голос вкрадчивость.
— Я ведь вижу, Ярим Истомич, какие мысли у тебя сейчас в голове! Мол, правду языкастый тверичанин болтает али нет, то время покажет, а пока торопиться не след! — Боярин чуть смутился, а я продолжаю давить. — Решение может и неплохое, ежели ты лишь о своем животе думаешь, а коли о судьбе города да народа Киевского переживаешь, то никудышное совсем!
Ловлю на себе гневный взгляд, но ничуть не смущаюсь.
— Тут ведь как! Когда весть о смерти князя все дворы вкруг облетит, большой беды будет уже не миновать! Охотников занять стол Киевский набежит не счесть, и будут они рвать добычу из рук друг друга зло и яростно, доколе вновь город в развалины не превратят.
Нарисовав столь мрачную картину будущего, делаю очевидный вывод:
— Уж коли ты о клятве народу и семье княжеской помнишь, то выжидать и уповать на волю Божию тебе невместно! Ежели город свой хочешь спасти от беды лютой, то надо действовать на упреждение!
— Как?!. — Невольно вырывается у киевлянина, и я тут же пользуюсь его эмоциональностью.
— Путь только один! Не дожидаясь кончины князя, уже сегодня Киеву следует войти в Союз городов Русских, тогда и наследники Александра без удела не останутся, и город устоит, ибо как ни алчны соседи ваши, но супротив Союза пойти побоятся.
Помолчав, боярин бросил на меня испытывающий взгляд.
— Ишь, как ты повернул-то! — Он покачал головой. — Хитро! И вижу капкан расставленный, а как обойти его не разумею!
Я тут же убираю улыбку с лица и становлюсь абсолютно серьезным.
— Я ведь в темную тебя не веду, Ярим Истомич! Готов любой вопрос обсудить заранее и, порешав миром, слово тебе дать, что ничто наш договор не нарушит!
Киевлянин крепко задумался, и я его не тороплю, ибо вижу, такой человек, как этот боярин, уж коли слово даст, то не отступит. Потому пусть подумает, все взвесит, и о чем душа его болит сейчас спросит, а не держит в себе.
Пара минут прошли в полной тишине, нарушаемой лишь шелестом травы да чавканьем лошадиных копыт. Наконец, боярин поднял на меня взгляд.
— Так кто ж править будет на Киеве⁈
Понимаю, что это такое своеобразное согласие, и не могу удержаться от улыбки.
— Лучшие люди города, коих народ выберет!
Ловлю озабоченность в глазах киевлянина и добавляю то, что он хочет услышать.
— Ну, и Великий князь Киевский, Дмитрий Александрович, конечно!
Произнеся имя среднего сына Александра Ярославича, я вдруг вспомнил о недавнем разговоре с женой и своем обещании подумать о хорошей партии для Катерины.
«Княжичу тринадцать, моей дочери пятнадцать! Почти ровесники! — В сознании начали связываться нити из разных клубков. — Вариант может быть неплохой, и жена будет довольна, и для киевлян дополнительная гарантия!»
Быстро все взвесив, дарю боярину еще одну тему для размышлений.
— Только вот о женитьбе княжича надо бы подумать хорошенько!
Сказав, тыкаю кобылу пятками и оставляю боярина поразмыслить в одиночестве.
Обрадовавшись возможности порезвиться, лошадь сразу же пускается в галоп и через минуту выносит меня на вершину холма. Отсюда с высоты открывается монументальный вид на бескрайнюю степь. До самого горизонта растекается бескрайнее зеленое море, а вершины холмов поднимаются в нем, как гребни пологих океанских волн. Вдали бликует на солнце извилистое русло реки, а в том месте, где оно изгибается петлей, видны стены острога Любеч.
Подъехавший Калида остановился рядом и указал на валы крепости.
— Так что, сначала в острог заедем?
Чуть в стороне от крепости мой взгляд различает соломенные крыши деревни, и, покачав головой, я киваю в их сторону.
— Нет, давай сначала на поселение глянем, а потому уж… — Не договорив, пускаю кобылу вниз по склону.
Часть 1
Глава 13
Конец августа 1263 года
Два десятка убогих полуразвалившихся землянок и заросшая травой нетронутая целина вокруг. Я смотрю на то место, где меня должна была встретить новая деревня с сытыми жизнерадостными жителями, и еле справляюсь с душащим меня гневом.
«Что же это такое⁈ — Мой взгляд еще раз проходится по развалинам и упирается в изможденного старика, сидящего прямо на земле. Направляю кобылу в его сторону, а в голове непрерывно идет анализ царящего вокруг запустения. — На разбойный набег непохоже. Крепость цела, значит, большинство должно было спастись. Что же тогда⁈ Болезнь, мор? Тоже не то! Нет ни кладбища, ни могил. Да и вообще, похоже здесь давно уже никто не живет! Почему⁈ Почему я ничего об этом не знаю⁈»
Успехи последних лет приучили меня к победам, и вот так вот в одночасье столкнуться с провалом? Это обескураживающе! И ведь пока непонятно, это только одно поселение в таком состоянии или в реальности все деревни здесь, на юге, выглядят также, как эта. На бумаге и в отчетах результат был совсем иной.
Кроме злости и бешенства, в глубине души меня грызет стыд. Лесть, слава и собственная гордыня заставили поверить в то, что я выше обстоятельств, и любое дело мне по плечу. И вот! Я смотрю на результат трехлетних усилий и не могу поверить в увиденное.
Мой взгляд яростно хлестнул по лицу Куранбасы. Он — главное ответственное лицо за скупку полона и его перемещение на пустующие земли, но я не спешу разбрасываться обвинениями. Пусть я облажался, пусть «медные трубы» вскружили мне голову, но опыт никуда не делся, и он говорит мне, что торопиться с «казнью» не следует.
