Бастард Александра
Пролог
Ноябрь 2024 года
Стоя у иллюминатора, смотрю, как взобравшись на гребень волны, судно вальяжно переваливается на другой борт и, ускоряясь, катится вниз по длинному пологому склону океанской зыби. Вот, достигнув самой нижней точки, оно зарывается носом в белую пену следующего вала и, вынырнув из него, начинает очередной подъем.
Отвернувшись, бросаю взгляд на часы — 13:00 судового времени!
«Капитану пора на мостик, — мелькает в голове без всякого энтузиазма. — Старпом с боцманом, поди, уже ждут!»
Сегодня суббота, а значит еженедельный обход и инспекция спасательного и противопожарного оборудования. Можно, конечно, никуда не ходить, а просто отпустить вожжи, и старпом поставит галочки в проверочные чек-листы, мол, все у нас в порядке.
На современном торговом флоте это даже и не нарушение; так делается повсеместно. Действительно, зачем напрягаться? Ведь куда эти огнетушители, шлюпки, плоты и прочее денутся в открытом море! Истечёт положенный по документам срок службы — тогда и поменяем. Можно и так! Я ведь капитан; кто мне что скажет? Старпом с боцманом только рады будут. Им этот обход вообще не в кайф: я вечно докапываюсь до чего-нибудь и напихиваю им обоим по первое число.
Да, можно так, но я не привык делать, как проще. Вздохнув, поднимаю пульт и выключаю телевизор. На темнеющем экране гаснет заставка пятого и последнего документального фильма из серии «Войны диадохов». Эту подборку я специально скачал перед контрактом. История всегда была мне интересна, и я с большим удовольствием просмотрел все пять фильмов.
Окинув еще раз взглядом каюту, выхожу в коридор и привычно поднимаюсь по трапу. Один переход, второй — и, толкнув дверь, захожу на мостик.
Тут же затихает звук оживленной беседы, и я киваю повернувшимся на звук второму помощнику, старпому и боцману.
— Good morning!
Тут следует пояснить, что команда у меня очень разношерстная. С миру по нитке, можно сказать! Старпом — индус, стармех и вся машина — поляки, второй помощник — с Украины, а боцман и палубная команда — филиппинцы. Судно, что под моей командой — это контейнеровоз под флагом Белиза на полторы тысячи двадцатифутовых контейнеров. Менеджмент его сидит где-то в Лондоне и вместо положенного снабжения предпочитает слать мне лишь бесконечные месседжи с инструкциями. Судну уже двадцать пять лет и ему давно требуется хороший ремонт, но судовладелец не чешется. Они там предпочитают, не вкладываясь и не думая о завтрашнем дне, выжимать из посудины по максимуму.
«Хорошо хоть зарплату платят вовремя, и на том спасибо!»
Хмыкнув про себя, быстро прохожу к двери на крыло мостика, по ходу кивая всем остальным.
— OK, guys, let’s go!
Выйдя на крыло, спускаюсь по трапу на шлюпочную палубу и сразу натыкаюсь на ляп. Два дня назад в порту меняли спасательные плоты, и филиппинцы неправильно закрепили гидростат. Я еще тогда сказал об этом старпому, но вижу тот пропустил мои слова мимо ушей.
— What does it mean, Chief⁈ (Что это значит, старпом⁈) — повернувшись к старпому, показываю ему на неправильно закреплённый к спасательному плоту гидростат. — I told you to change it two days ago! Why wasn’t it done⁈ (Я сказал тебе поменять два дня назад! Почему не сделано⁈)
Старпом молчит, и его маслянистые, чуть навыкате, глаза смотрят на меня с растерянностью десятилетнего ребёнка. Затем он поворачивается к боцману, и моя фраза передаётся ему в полном объёме и практически с той же интонацией. Тот молча пялит раскосые филиппинские глаза и лишь разводит руками.
— It’s not my duty, Master! (Это не мои обязанности!)
Он намекает на то, что спасательное имущество лежит в ведении второго помощника, но в данной ситуации мне плевать в чьи обязанности это входит. Об этом я так прямо им и заявляю. Стараясь не повышать голос, говорю тихо, но предельно жёстко.
— Rectify it immediately! (Исправить немедленно!)
Дальше, в том же тоне, предупреждаю обоих, что подобное отношение к делу очень непрофессионально, и если такое повторится ещё раз, то я попросту потребую замену обоих. Те пробуют оправдаться, но я не собираюсь слушать их идиотский лепет и иду дальше.
Едва спускаемся на ют, как натыкаемся на филиппинца-матроса, явно бегущего на мостик. Тот с испуганным видом кидается к боцману и шепчет тому что-то на ухо. На лице боцмана тоже появляется тревога, и, не выдержав, я рявкаю на них:
— What happened⁈ (Что случилось⁈)
Боцман, как может, объясняет мне, что из вентиляции второго трюма идёт дым. Даже не дослушав его до конца, я поворачиваюсь к старпому:
— Can you explain this⁈ (Можешь объяснить⁈)
Старпом на судне — грузовой помощник, и на отход он давал мне грузовой план, согласно которому во втором трюме попросту нечему гореть.
Побледнев как смерть, старпом молчит, но мой взгляд требует объяснений. Ещё одна секунда тяжёлого молчания — и тот начинает сбивчиво рассказывать, что стивидоры ошиблись и контейнер с опасным грузом, который должен был идти на палубу, был погружен в трюм.
— Why did you tell me nothing before sailing⁈ (Почему ты ничего не сказал мне до выхода⁈)
Побледнев ещё больше, индус что-то мычит в своё оправдание, мол, он не думал, что может случиться что-то плохое. Мне его оправдания не нужны, мне и так всё понятно. Он прошляпил, и опасный контейнер загрузили в трюм. Когда он разобрался, было уже поздно. Чтобы достать тот контейнер, надо было выгружать полтрюма, а это — простой, дополнительная работа стивидоров и прочее. Порт такое бы не спустил, и, пусть стивидоры тоже виноваты, но жалоба на нас обязательно пошла бы к судовладельцу. Старпому за это сильно бы прилетело, и он попросту труханул. Решив, авось пронесёт, он никому ничего не сказал, поставив в финальном грузовом плане всё так, как должно было быть. К сожалению для всех нас, не пронесло, и контейнер с опасным грузом самовозгорелся. Стоял бы он на палубе, как положено, — потушить его было бы намного проще.
Уже всё решив для себя и оставив разборки на потом, резко бросаю боцману:
— Immediately close the vent of hold number two! (Немедленно закрыть вентиляцию второго трюма!)
Боцман с матросом бросились исполнять, а я вновь поднялся на мостик и, позвонив стармеху, приказал готовить углекислотные баллоны к тушению второго трюма. Каждое современное судно оборудовано станцией углекислотного тушения, проще говоря, несколькими десятками баллонов с углекислым газом. Трубки от них ведут к самым пожароопасным помещениям: машинному отделению, малярке, грузовым трюмам и другим подобным отсекам. Система довольно надёжна, поскольку, как известно, без кислорода огонь существовать не может. Главное — перекрыть подачу воздуха в помещение, а потом уж запущенный туда СО₂ сделает своё дело.
С мрачным видом жду рапорта от боцмана о том, что он задраил вентиляцию трюма. Наконец, в динамике рации слышится его голос: трюм полностью изолирован от доступа воздуха, и я даю команду пустить СО₂.
Третья часть баллонов выпускает газ, и через пару секунд я запрашиваю у боцмана результат. Тот испуганно отвечает, что дым продолжает валить и его стало даже ещё больше. Это странно, и я подспудно чувствую какой-то подвох, но по инерции командую открыть вторую треть баллонов.
Через пяток секунд голос боцмана возвещает, что ожидаемого результата нет. Тут надо сказать, что станция СО₂ оборудована так, что баллоны открываются дистанционно и разделены на три партии, две из которых я только что безрезультатно использовал. В резерве осталась последняя треть, и это заставляет меня задуматься.
«Почему пожар не тухнет? — спрашиваю себя, и ответ только один. — Потому что есть доступ кислорода. Откуда? Ведь боцман доложил, что они закрыли всю вентиляцию трюма. Крышки трюма герметичны, и, значит, доступа воздуха быть не должно. Если только…!»
