Сакура-ян (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич

— Вытерлась? — спрашивает СунОк, успевшая до этого момента внимательно изучить всё, что есть в шкафчиках, и теперь неодобрительно наблюдая за моими действиями.

— Да, — отвечаю я, кладя полотенце на край раковины.

— Ну и что у тебя теперь с лицом?

— Нормально всё, — отвечаю я, посмотрев в зеркало. — Божья импровизация…

Онни насмешливо фыркает.

— Полотенце кидай туда, — указывает она рукою вниз, на стоящий на полу небольшой ящик из тонких веток каких–то растений. — Новое повесят!

«Уже во всём разобралась, — констатирую я, следуя полученному совету. — Как–то она изменилась. Раньше скромная была. А теперь, порою ведёт себя, словно с золотой ложкой во рту родилась. И с сексом у неё, кажется, непонятки. Может, не хватает?»

Закончив с умыванием, отправляемся с онни в дальнейшее путешествие по люксу, в котором к нам присоединяется ЁнЭ, для которой сняли одноместный номер этажом ниже.

— Ух, ты, смотрите, сколько много деревьев! — восхищённо восклицает СунОк, оказавшись у окна и выглянув в него.

Подхожу к ней, становлюсь рядом, смотрю. С высоты этажа открывается вид на буйство зелёных зарослей, из которых торчит, полускрытая в них, пагода.

Мужик сказал, мужик сделал… — констатирую я, вспоминая просьбу к Такаси о «тихом, зелёном уголке».

ЁнЭ словно подслушивает мои мысли.

— Босс, — наклонившись к моему уху, тихо произносит она. — Иметь в Токио на своей территории парк — очень и очень дорого. Такое могут позволить себе исключительно отели класса Luxury…

«Лакшери» — мысленно перекатываю на языке слово, от которого словно от вкусняшки начинается усиленное слюноотделение. — «Лакшери»…

В этот момент от входа доносится негодующий вой Мульчи, оставленной в одиночестве, запертой внутри переноски.

— Выпусти её, — прошу я своего персонального менеджера.

Та убегает, а я снова поворачиваюсь к окну. Какое небо голубое…

— Расскажи, о чём вы говорили с Акиро–сан, — просит СунОк и напоминает: — Ты обещала!

Ну да, было такое. Вчера, вернувшись «никаким» после шоппинга и переговоров, я сразу завалился спать, пообещав поделиться информацией «завтра». Ну, а утро, едва начавшись, было слишком насыщенно событиями, чтобы найти среди них время для болтовни.

— Может, пойдём, поедим? — предлагаю я онни. — За столом и поговорим.

В этот момент, задравши хвост, ко мне подбегает Мульча, а следом за ней, зажав в руке телефон, — ЁнЭ.

— Босс! — запыхавшись, восклицает менеджер. — Звонят из корейского посольства в Токио! Хотят с вами поговорить!

Протягиваю руку к её телефону и требую: Дай!

— Ёбосеё! — произношу «алло» по–корейски, приложив сотовый к уху. — Я — Агдан. Что вы хотели?

Некоторое время слушаю. Дождавшись окончания монолога с той стороны, говорю: «Не звоните мне больше. Никогда».Убрав от головы смартфон, тыкаю в его экран пальцем, отключаясь, и возвращаю девайс ЁнЭ.

— Ты нагрубила дипломатам⁈ — изумляется СунОк.

— Они первыми это сделали, — отвечаю я и нагибаюсь за кошкой.

— Когда⁈

— Когда сказали, в какой момент я должна у них быть.

— И что?

— Послушай, эти деятели годами сидят в своём здании, живя каждый день по одному и тому же распорядку. И я, мировая знаменитость, у которой тысячи встреч и миллионы накладок ежечасно. Есть разница? Вместо того, чтобы спросить: «когда вам будет удобно?» эти посольские назначают часы приёма, чтобы им было удобно сходить на обед!

— «На обед»? Прямо так и сказали? — не верит СунОк.

— Очевидно же, это подразумевалось, раз назначили время.

— Ты совсем свихнулась.

— С чего вдруг?

— Так нельзя разговаривать с дипломатами! Это же — посольство! А если потребуется от них помощь? Что тогда станешь делать?

— Много они помогли, пока я в отключке валялась? Жила же без них раньше? И дальше проживу…

— Есть хочу, — сообщаю я, закрывая тему странных «соотечественников», и возвращаюсь к моменту, на котором меня прервали. — Пойдёмте, поедим?

— А нас пустят? — задаёт следующий вопрос онни.

— В ресторан? А почему нет?

— И Мульчу?

— Вот это надо узнать, — признаюсь в том, что не знаю этого момента.

— Я могу остаться с ней в номере, — предлагает ЁнЭ. — Сегодня у меня был плотный завтрак, и я не голодна.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Тогда мы сходим вдвоём.

Наверняка в ресторан нельзя со своими питомцами. Лично мне было бы неприятно, если кто–нибудь вдруг, рядом, начал кормить свою животину, пусть даже очень милую с виду. Ну, а если мне некомфортно, то и у других людей может быть такое же отношение.

— СунОк, пойдём!

— А если за дверью твои поклонники? — с опаской спрашивает та.

— Они уже должны были разойтись. В дорогом отеле не должны слоняться по коридорам толпы абы кого. Вдруг я ошибаюсь, и здесь устроено всё как–то иначе, но до вечера у меня есть телохранители. Если что, — убежим!

(несколько позже. В ресторане отеля ' Chinzanso Tokyo')

— Акиро–сан предлагает мне заключить контракт сроком на шесть месяцев. С одной из дочерних компаний «Sony music»…Мы с онни устроились на удобных стульях за столиком комфортной высоты, находящимся рядом с большим окном, за которым, зеленеет и ветвится, (если не приглядываться), «настоящий лес». И на улице, и у нас — всё прекрасно и очень хорошо. СунОк, правда, изумлённо зашипела: «куда ты столько набираешь?», но я ей сказал: «последний раз играет джаз, последний раз, пою для вас» и объяснил, что моим мышцам нужен белок, если собираюсь восстанавливать танцевальные навыки. Да, обжорство — грех, но сегодня, в честь праздника «выздоровления», один раз можно. Завтра — начну питаться правильно, а сегодня — веселье для живота. Кстати, себе на заметку, ещё нужен врач–диетолог или какой–нибудь аналогичный специалист, который бы следил за балансом моего рациона…

— Почему — «дочерних»? — наморщив лоб, спрашивает СунОк, которая, следуя моему примеру, тоже не стала скромничать и уставила всё пространство перед собою плошками со всяческой едой.

— Общепринятая организационная структура музыкального лейбла, — пожимаю в ответ плечами. — Во главе её — родительская компания, которой подчинена куча больших и маленьких дочерних фирм, работающих в разных направлениях.

— И что? — интересуется онни. — Что решила?

— Думаю. — Ты же хотела работать самостоятельно?

— И сейчас хочу.

— Зачем тогда тебе контракт?

— Акиро–сан намеревается продемонстрировать всю мощь и силу мировой корпорации для находящихся под её крылом. Чтобы он смог это сделать, мне необходимо находиться с ней в юридических отношениях. Только в этом случае, Акиро–сан, являясь руководителем отдела развития исполнителей, сможет тратить на меня деньги «Sony».

СунОк задумывается.

— В случае моего согласия, — сделав глоток свежевыжатого апельсинового сока и поставив стакан обратно на стол, добавляю я: — Решается проблема с отсутствием рабочей визы. Урегулирование вопроса с трудовым законодательством корпорация берёт на себя.

— А в качестве кого он предлагает подписать тебе контракт?

— В качестве трейни. — «Трейни»? — разочаровано удивляется онни.

— Мне нужно время на восстановление. Если сейчас я заявлю себя как действующий исполнитель или композитор, то тогда появляется договор, в котором чётко прописаны даты и адреса площадок для выступлений или число, к которому необходимо представить новые композиции. Предложенный вариант позволяет избежать дедлайнов, при этом не лишая возможности зарабатывать. При этом можно будет участвовать в различных шоу, сниматься в рекламе и выступать как певица. В общем, полгода — это что–то вроде времени на апробацию.