На грани (СИ) - Качалов Эд

Я стал оборачиваться, чтобы посмотреть, как там поживает князь – кесарь, как что-то опустилось мне на голову.

- Да сколько ж можно по самому слабому месту – успел подумать я, и наступила тьма.

Глава 2

Приходить в себя было больно. Опять страшно болела голова. Все тело ломило, руки и ноги занемели. Думал, лежу связанным, ан нет. Пошевелив рукой, я нащупал саблю князя-кесаря и аккуратно сжал эфес. Вооруженным как-то сподручнее в этом мире.

Зрение возвращалось постепенно. Сначала все предстало как набор теней в запотевшем окне. Несколько раз открыв и, закрыв глаза, удалось сфокусировать резкость.

Скорей всего в отключке я был недолго, может быть несколько минут. Потому что первое, что я увидел, придя в себя, - как Иван Федорович, сидя на корточках ко мне спиной кого-то, связывал.

Так, отлично, значит, наша взяла. Можно не торопиться вставать, а сначала просто подождать, пока утихнет боль. Уже потом займемся выяснением, какой умник стукнул меня по голове.

Похоже, Иван Федорович Ромодановский закончил кого-то связывать и сейчас проверял узлы. Я хотел уже окликнуть его, сказать, мол, нецарское, в смысле некняжеское это дело самому вязанием заниматься, - для этого есть специально обученные люди. Надо только их позвать. Раз уж не участвовали в бою, пусть хоть пленных и трофеи соберут.

Хотел сказать, да прикусил язык, потому,что увидел, кого связывал князь-кесарь.

Иван Федорович Ромодановский связывал… Ивана Федоровича Ромодановского. Самого себя, блин, вязал.

Похоже, наш марлезонский балет продолжается, и скорей всего это опять будут танцы с саблями, а не с бубнами.

Несмотря на боль во всем теле, я резко вскочил и без замаха ударил еще не связанного князя-кесаря концом эфеса по затылку. Ромодановский хрюкнул и медленно завалился на пол.

Я быстро подскочил к двери лаборатории и опустил засов, чтобы мне никто не помешал разбираться, что здесь происходит.

Тут лишние свидетели не нужны. Потом заколебешься слухи опровергать о том, что и царь не настоящий, да и князь-кесарь не то чтобы оригинальный. С таким начальством и до новой смуты докатиться недолго. Нет уж мы как-нибудь сами разберемся, чтобы не выносить сор из избы или, точнее, канцелярии. Раз она тайная пусть таковой и остается.

Все эти мысли роились в моей неоднократно битой голове, пока я вязал второго Ромодановского, а потом усаживал их рядом на стулья.

Усадив их, я быстро произвел осмотр поля боя. Все же некоторое время, пусть и недолго, я на нем отсутствовал по уважительной причине – отсутствия сознания.

Поймав себя на том, что последнюю фразу я произнес вслух, - заржал в голос и понял, что очень нервничаю, и одновременно очень устал.

По большому счету мне хотелось все бросить и сбежать куда-нибудь в глушь, но не в Саратов, а куда подальше. В Саратове на раз найдут. Но я поборол в себе это малодушное желание. Было понятно, что если сейчас не разобраться, то это все рано или поздно, но скорее рано, попадет на вентилятор и тогда измажет всю страну. Да так, что потом вовек не отмоешься.

Поэтому - никто кроме нас.

С этим выводом я окончил осматривать лабораторию. Собственно, я искал следы клонов лицедея. Тех, что размножаются делением. И эти следы я нашел. Четыре лужицы слизи в разных концах лаборатории, свидетельствовали, что один из Ромодановских с ними разобрался. Вот только который из двух. Оба полностью одинаково одеты и оба без сознания.

Ладно, щас разберемся. И по возможности быстро, потому как чуял, что времени почти не осталось.

Я разверну к Ромодановским, кресло, в котором сидел лжеимператор, стащил к нему все оружие и амуницию. Потом подошел к князьям-кесарям, от души отхлестал их по щекам и полил водой, пока оба не пришли в себя.

Не спеша, вернулся в кресло и начал заряжать пистолеты в ожидании, пока взоры пленников окончательно не обретут осмысленность. Ждать пришлось недолго, пару минут.

- Милостивые государи, я знаю, что один из вас ненастоящий. Скорей всего недобитый мною лицедей. Но меня сейчас интересует главный вопрос: кто из вас суки саданул меня по башке и за что? – я уже зарядил два пистолета, поэтому демонстративно взвел курки и положил рядом с собой стволами к пленным.

- Ты как Ермолич с князем разговариваешь! Я тебя в яме сгною ублюдка! – вызверился один. Второй внимательно посмотрел на меня и только улыбнулся.

- А мне все равно. Как хочу, так и разговариваю. Я же не знаю, кто из вас настоящий. Вот когда скажете и докажете, тогда и извинюсь. А пока вопрос остается прежним, и я его задаю повторно. В третий раз спрашивать не буду и тогда пеняйте на себя. Ничто и никто вам не поможет: ни бог, ни царь и ни герой.

Произнеся эту фразу из песни, я сразу вспомнил следующую. Как там дальше в Интернационале было: «Добьемся мы освобождения своею собственной рукой».

А что если и правда сами попробуют освободиться. С помощью магии, например. Настоящий Иван Федорович - мощный маг. Это он мне еще в нашу первую встречу в подвале продемонстрировал. Да и лицедеи кое-что умеют. По Опанасенко помню.

Странно, что до сих пор не попытались. До конца не очухались, наверное. Похоже, времени еще меньше, чем я думал. Точнее, его совсем нет.

Еще чуть-чуть, придут в себя окончательно и вернуться к своим разборкам, а меня прихлопнут походя, чтобы под ногами не путался. Да попал, надо выбираться. Кстати, что там с моей магией. Вот что значит не привык еще. Столько времени не вспоминал. Ничего, сейчас наверстаем, глядишь, чего-нибудь и придумаем.

Я, продолжая сверлить взглядом обоих пленников, аккуратно пробудил Дар. Как обычно, шрам в виде звезды-цветка начал нагреваться и жечь. Вроде все в порядке. Теперь надо придумать, как использовать Дар, чтобы узнать о начале применении магии пленниками. Ведь другие это как-то делают: авалонцы, иллюминаты те же.

- Я ударил тебя Ермолич по голове! – произнес тот пленник, что возмущался моим хамским обращением.

- Зачем, Иван Федорович?

- Затем, что боялся, что ты царя нашего, батюшку Ивана Алексеевича убьешь. Не сообразил сразу, что это не император, а лицедей этот подлый облик его принял – произнеся это, пленник кивнул в сторону другого.

- Врет он все. Это я тебя стукнул и именно по этим причинам, - посмотрел на меня хитрым прищуром второй Ромодановский.

- А ничего не смутило? Что царь сам в Тайную Канцелярию явился с такой маленькой свитой, в сопровождении эльфа. Здание заблокировал зефирной стеной. Душить опять же цепью начал зачем-то? Мундир этот парадный опять же.

- Как ты сказал, Ермолич. Зефирная стена? Это что такое? И что сделал – заблокировал? – задал сразу несколько вопросов тот, что только что смотрел на меня с хитрым прищуром.

Опять прокололся, опять неизвестные здесь слова навставлял в свою речь. А все потому, что сразу несколько дел делать. Этих князей допрашивать, следить, чтобы они не учудили гадость против меня, и думать, как из всего этого выпутываться. Ну блин же, как понять, когда они магию начнут использовать?

- Я имею в виду ту белую штуку, что окна и двери все перекрыла и от людей нас отгородила – пояснил я на более понятном, как мне показалось, для аборигенов языке.

- А это известная эльфийская магия. Временной колпак называется. Вы с таким не сталкивались, Андрей Борисович? – спросил, тот, что смотрел на меня с прищуром. Про себя я называл его Вторым.

- Нет, не сталкивался. Это что каждый эльф так может? – насторожился я.

- Насколько мне известно, ни один не может. Это делает специальный механизм, изобретенный на Авалоне с применением древней магии, - продолжал рассказывать Второй.

- И как он работает? – спросил я.

Как работает, Второй не знал, сказал, что ощущается будто кусок мира, где запущен этот механизм, как бы опережает окружающее время. Ненадолго, всего на долю секунды. Но этого хватает, чтобы для те, кто находится внутри этого колпака, не мог вернуться в остальной мир, а остальной мир не мог проникнуть под колпак. Когда колпак перестает работать, все, что было под колпаком, возвращается в обычный мир. Но в то время как под колпаком может пройти сколько угодно времени, в обычном мире проходит всего несколько минут.