Новые приключения князя Андрея в России 1806 (СИ) - Ангелов Августин

— Удивительно, что ты про няню вспомнил. А до этого даже не подходил к ней много лет, как только повзрослел. Война сильно изменила тебя, Андрэ, я чувствую это.

Молодой князь кивнул, ответив ей на безупречном французском:

— Да, моя дорогая сестрица, так и есть. Я сделался совсем другим человеком.

И то была совершеннейшая правда. Вот только, всю глубину перемен, произошедших с братом, княжна Марья, конечно же, постичь не имела возможности. Она и представить себе не могла, что внутри тела брата поселится попаданец, человек из другого времени и пространства с мыслями и чувствами чуждыми этому миру, в котором начинался апрель 1806 года от Рождества Христова.

Андрей же, обняв Савишну, почувствовал, как тепло ее рук всколыхнуло в нем воспоминания настоящего князя Андрея о детстве, о тех беззаботных днях, когда они вместе с сестрой под присмотром няни, тогда еще совсем не старой и полной сил, бегали по полям и собирали цветы… И теперь перед ним вставали эти картины ярких детских воспоминаний, хотя он прекрасно понимал, что они вовсе не его собственные, а принадлежат другому человеку, место которого он занял каким-то непостижимым образом.

— Как ты поживаешь, Савишна? — спросил он, глядя в добрые глаза старушки.

— Ох, милый мой князь, — ответила она, — как же тяжело видеть эти смутные времена, которые наступили в Лысых Горах! Иногда мне кажется, что ваш батюшка потерял надежду на лучшее и позабыл, что такое доброта. Но я все еще верю, что добро восторжествует.

— Так и будет, Савишна! Ради торжества добра я прошел сквозь огонь войны и вернулся. И я намерен изменить что-то к лучшему в этом мире. Я хочу сделать сильнее наше Отечество. И я стану этого добиваться всеми силами, несмотря ни на что, — произнес Андрей решительно и вполне искренне, поскольку в глубине души, действительно, надеялся на позитивные перемены.

Княжна Марья, внимательно прислушиваясь к разговору, по-прежнему не могла понять, что именно изменилось в ее брате. Но, определенно, нечто изменилось в нем очень сильно. Впрочем, она спросила его о другом:

— Хорошо ли прошла встреча с батюшкой?

— Хуже некуда, — не стал скрывать Андрей.

— Он бранился?

— Выгнал меня из мастерской и сказал, что не желает больше видеть сегодня. Даже не знаю, как буду с ним дальше общаться, — пожал плечами Андрей.

— Досадно. Но, я не удивлена. Он в последнее время совсем не сдержан. Впрочем, я полагаю, что мы поговорим об этом потом, а сейчас лучше пойдем взглянем на твоего сына, — сказала княжна, вставая из-за клавикорда.

Глава 2

Князь Андрей смотрел, как неловко младшая сестра, вылезая из-за музыкального инструмента, нечаянно задела рукой подпорку тяжелой крышки клавикорда, которая, захлопнувшись с громким стуком, едва не ударила девушку по длинным и тонким пальцам. Но, все обошлось, и следом за княжной Андрей двинулся в другое крыло усадьбы, похожей размерами и убранством на самый настоящий дворец. Фигура Маши была плоской и какой-то угловатой, а походка казалась тяжелой и неуклюжей. Но, следуя за сестрой, Андрей не мог избавиться от ощущения, что даже в этой неловкости, в неуклюжих движениях Маши, заключена какая-то внутренняя сила.

Усадьба, с ее величественными залами и роскошной отделкой, казалась ему одновременно и прекрасной, и тягостной. Каждый шаг по мраморным полам отголоском возвращал его к воспоминаниям о том, как другой человек, которым он тогда не был, рос в этих стенах и ходил здесь. И от этого возникало странное чувство. Ведь в те моменты, о которых сохранилась память, это был совсем не он, а настоящий князь Андрей, не самозванец, поселившийся в чужом теле, как он сейчас. Отвлекаясь от таких мыслей, он смотрел на Машу, которая, несмотря на свою неловкость, излучала какую-то духовную силу, как будто ее неуклюжесть была лишь внешней оболочкой, за которой прятался тонкий внутренний мир, в котором скрывалась чистая душа, способная на искренние и глубокие переживания.

И Андрей, даже не князь, а тот самый человек из будущего, который жил теперь внутри него, чувствовал, что, если и есть в этом доме кто-то духовно близкий, то это именно княжна Марья. А ее взгляд, наполненный доверием и доброжелательностью, словно говорил ему: «Я очень надеюсь, что теперь ты поймешь меня, дорогой брат». Это была не просто какая-то симпатия, а нечто большее, что могло бы стать основой для настоящей дружбы. А он, человек из будущего, чужой в этом времени, очень нуждался именно в дружбе. И потому ему захотелось сказать, пока они шли по длинному коридору:

— А знаешь, Машенька, я сохранил твой подарок, сберег ту ладанку, которую ты мне подарила. То был мой талисман, который помог выжить и преодолеть все испытания.

Вытащив золотую вещичку на цепочке из-за ворота, он показал ее сестре, отчего лучистые глаза девушки сразу увлажнились. И она смахнула слезинку, сказав:

— Ты так изменился, Андрюшенька! Я даже не помню, когда ты в последний раз меня Машенькой называл.

Маша доверчиво уткнулась ему в плечо и заплакала. А он привлек ее к себе, и они обнялись, как брат и сестра. Так они простояли в коридоре, наверное, целую минуту. Потом она отстранилась, смутившись, вытерла слезы широким рукавом коричневого некрасивого домашнего платья, больше похожего на халат, и они пошли дальше, вскоре оказавшись в детской. Там, в светлой просторной комнате, стояли вдоль стен огромные сундуки. Еще из обстановки имелись шкафы, кресла, стол и большая тахта, на которой сидела какая-то пухлая женщина в сером головном платке и штопала иголкой с ниткой простой чулок. А детская кроватка, совсем маленькая, стояла в дальнем углу подальше от сквозняков и поближе к печке, украшенной изразцами. Помещение наполняла тишина.

— Николай Андреевич изволят почивать, — сообщила полушепотом полная женщина, сидящая на тахте.

Андрей догадался, что это была кормилица. Ему захотелось посмотреть на малыша, и он шагнул в сторону кроватки.

— Андрэ, друг мой, мне кажется, что лучше подождать. Ребенок не спал почти всю ночь, а заснул лишь совсем недавно. Пусть он поспит, — тихо сказала брату княжна Марья по-французски.

Но, князь Андрей все-таки тихонько дошел до кроватки. Уж очень любопытно было ему посмотреть, что же там у него за ребенок такой объявился? Посмотрев на спящего запеленатого младенца, который во сне вместо соски сосал какую-то тряпку, Андрей почему-то увидел в нем параллель с самим собой. Ведь недавно родившийся ребенок тоже в какой-то степени был попаданцем по отношению к этому миру, о котором он еще ничего не знал, и который ему предстояло постигать по мере роста и развития. Не трогая малыша, чтобы не разбудить его, Андрей лишь осторожно поправил одеяльце и, улыбнувшись, отступил от кроватки. Ему казалось удивительным, что маленькое существо являлось его сыном от Лизы. От женщины, которая уже умерла, и которую он никогда не любил.

Андрей, отступив от кроватки, почувствовал, как в его сердце зарождается странное чувство: смесь нежности и печали. Младенец показался ему таким же беззащитным, как и он сам в этом чуждом мире иной исторической эпохи, куда его занесло, и где не было у него пока никакой серьезной опоры. И, что удивительно, оттого, что Лиза умерла еще до его возвращения в Лысые Горы, Андрей испытывал лишь облегчение. Хотя, он прекрасно понимал, что этот ребенок, которого теперь ему предстояло растить, явился причиной ее смерти. Увидев младенца, Андрей подумал не об умершей Лизе, а совсем о другом: «Может быть, этот малыш — мой шанс вырастить здесь нового человека, которому я смогу передать все свои знания из двадцать первого века?» В этот момент Андрей понял, что, несмотря на все несуразности своего положения, он готов принять на себя ответственность за эту новую жизнь.

Выходя из детской, Андрей неожиданно столкнулся в дверях нос к носу с хорошенькой блондинкой. И он вспомнил ее. То была мадемуазель Амели Бурьен, сиротка, где-то подобранная старым князем «по доброте душевной», как говорил он сам. Теперь же эта девушка французского происхождения составляла компанию княжне Марье, будучи обыкновенной приживалкой.