Одинаковые. Том 1. Адаптация (СИ) - Алмазный Петр

Говорить не торопился, слова мама, папа, деда, Маша (так звали старшую сестру) мы с братьями начали выдавать в 8–9 месяцев. Но потихоньку стал вводить предложения и к лету уже родня поняла, что малыши могут неплохо говорить. Часто подходили к деду, задавали детские вопросы. Особенно он любил рассказывать незамысловатые истории из жизни, как понимаю, упрощая и смягчая, чтобы не травмировать детскую психику.

К середине лета мы неплохо окрепли, и похоже, что развивались опережающими темпами, если сравнивать с детьми наших соседей. А нас часто собирали с нескольких дворов в одну кучу и оставляли под присмотром стариков на весь день. Так взрослым было гораздо проще с нами справляться. Да все-таки детство — это здорово.

Глава 2

Прошло три года с нашего рождения, я решил, что было бы неплохо начать не только физическое развитие, но и увеличить знания. Тем более передо мной открылись такие возможности. Не до конца уверен, но похоже вместе со вселением сознания в близнецов мне досталась абсолютная память. По крайней мере то, что я когда-либо читал, смотрел в прошлой своей жизни я могу дословно воспроизвести в нынешней. Это не какая-то структурированная информация с папочками как на компьютере конечно. Просто если я о чем-то задумываюсь, то могу ответить четко, если ранее знакомился с этими данными.

В общем если задумаю прогрессорствовать, то командирскую башенку на Т-34 и автомат Калашникова начертить точно смогу. Думаю даже марки стали удастся воспроизвести после нескольких опытов, ведь с железом я много работал, выйдя в отставку и справочников по материаловедению перелопатил не один десяток.

Надо каким-то образом приучать семью к своей уникальности, не вызывая шока. Пожалуй, начну с чтения, а потом и письма. Обдумав все несколько раз решил не тянуть с этим.

Я подошел к деду и взяв старую газету попросил научить нас читать. Оказалось, дед был неграмотен, и пришлось пристать к матери. Мать тоже читала не ахти, но хоть что-то. Она написала на доске буквы и на ее удивление мы их отчетливо произносили уже через 3 дня. Тогда попробовала показать, как читать. Буквально через неделю, показав упорный труд четырехлетних детей мы начали читать. Для начала по слогам, но вполне уверено. Попросил у мамы книгу. В нашем доме книг-то не было.

Да как-то в повествовании упустил рассказать о матери. Мать звали Таисия Степановна Горская, крепкая женщина, на вид 25–30 лет. Если не ошибаюсь отца она на 5 лет младше. У мамы была стройная фигура, крепкие ноги, темные волосы и карие глаза. Похоже в роду имелись примеси тюркских народов. Но у казаков это частое явление, поэтому не удивительно. Ходила она в основной в простом деревенской одежде, лишь на выход в церковь наряжалась в выходное платье. Похоже оно было одно, и она его очень берегла.

Мать после воскресной службы подвела нас к отцу Михаилу и рассказала ему о наших успехах. Михаил принес библию и проверил наши таланты. Каждый из нас прочитал по несколько предложений, после чего я спросил у батюшки, может ли он дать еще что-то почитать. Подумав, отец Михаил принес роман Пушкина Евгений Онегин, 1837 года издания. Велел бережно относится к книге и отпустил нас перекрестив на дорогу. С этого дня мы стали по вечерам читать книгу вслух. Собиралась вся семья, иногда даже соседи приходили.

Через месяц прочтя книгу уже несколько раз не стеснялись и читали бегло с выражением. Дед только кряхтел, довольно потирая усы, а отец был очень горд малолетними отпрысками. Так удалось легитимизовать навык чтения, а в последствии и письма. Даже соседи часто стали обращаться, чтобы письмо написать под диктовку или прочитать газету. Порой даже начинало раздражать, но мы, не подавая вида гордо подняв голову старались прийти на помощь не грамотным станичникам.

В процессе знакомства с книгами и другой печатью, я подтвердил свой соображения по поводу сознания братьев. Во-первых, память действительно близка к абсолютной. После разового прочтения я мог воспроизвести любой текст без искажений. Во-вторых, читать может любой, остальные братья в это время могут заниматься другими делами и одновременно усваивать новую информацию, сознание то у нас одно. В-третьих, я мог одновременно читать 3 книги, вот здесь опять приходилось тренировать и как-бы распараллеливать свое сознание. Это стало для меня новым испытанием, но я не сдавался и из месяца в месяц прогрессировал. Уверен эти навыки будут мне очень полезны в моей будущей жизни.

Вот уже 7 лет как очутился в новом теле-телах, ох вроде столько времени прошло, а в формулировках не разберусь. Из ребенка благодаря регулярным тренировкам и занятиям мы стали превращаться в подростков. Ростом на голову обгоняли своих сверстников и по фигуре силу в теле тоже можно было определить сразу. Мы были как две три капли воды похожи друг на друга. Русые прямые волосы, которые летом обычно выгорали, прямой нос как у матери серо-зеленые глаза и правильные черты лица. Я посмотрел в маленькое мамино зеркальце и задумался.

Как прошли эти годы? Да как, весело было, я наслаждался детством сполна. Конечно, по мере взросления стали поручать задачи по хозяйству с живностью, на огороде, но ничего трудного и тяжелого. Каждый день начинался с пробежки и к 7 годам бегали каждое утро по 5–6

верст, наматывая круги вокруг нашей станицы. Соседские дети смотрели удивленно, взрослые тоже не могли понять зачем это нам.

Еще с трех лет дед стал приучать нас к седлу, и к за четыре года мы уверенно научились держаться, правда, чтобы залезть использовали плетень или подставку, смастеренную дедом. Жаль, что лошадь в семье была только одна.

Вот уже год как я стал усиливать тренировки, кроме бега стал добавлять рукопашку, отрабатывая в новых телах навыки, полученные в прошлой жизни. Голова все это прекрасно помнила, но тут нужно наработать рефлексы, ведь тело то новое.

Как-то взяв небольшой засапожный нож у деда попытался его метнуть и получилось со второго раза воткнуть его в чурку. Дед, когда это увидел крякнул и принес три ножа с хорошим балансом и дал каждому. Это конечно не метательные ножи в современном понимании, но уже что-то. С этих пор я начал вспоминать прежние навыки и усиленно тренировать суставы и связки. Так уже к 6 годам смог (в смысле смогли все три «Я») метать ножи на дистанцию 5 саженей (около 10 метров). Нож при этом втыкался в мишень с мою ладонь 8 из 10 раз.

Наше подворье располагалось на краю станицы, от плетня до начала леса было не больше 20 метров. Поэтому мы тренировались с ножами в основном на заднем дворе. Дед соорудил нам 3 мишени из осиновых спилов. Я углем размечал их, чтобы было похоже на цель, и мы до одури тренировались, доводя свои движения до автоматизма.

Каждый раз, когда я берусь за что-то новое и пытаюсь согласовать свои действия с разтроенным сознанием у меня начинала болеть голова, так и с метанием ножей было. Пришлось попотеть несколько месяцев, прежде чем головная боль от одновременного, поочередного метания ножей прекратилась. И В результате стал приучать себя к контролю трех целей сразу.

Мать, увидев нас как-то отодрала задницу прутком, и забрала ножи. Дед на следующий день спросил меня почему не тренируемся. Любил он смотреть за нашими занятиями, да и гордился было видно, даже стариков разбойников несколько раз приводил смотреть. Узнав, что мать отняла у нас ножи пошел ругаться и довел ее до слез, но все-таки вернул их нам, а мать с тех пор больше вопрос этот не поднимала.

Скоро лето, дороги стали просыхать, и мы опять возобновили ежедневные пробежки. На период распутицы приходилось все-таки их прерывать, не хотелось кашу месить. К новому сезону попросил у мамы сшить три жилета, которые набил песком, получилось на 3–4 кг, думаю такого утяжеления для начала будет достаточно, а там посмотрим.

Когда никто не видел и удавалось отбежать от станицы подальше я переходил к серьезным тренировкам, которые посторонним пока лучше не видеть. Как правило, один стоял на стреме, а двое тренировались, затем менялись. Так удалось восстановить в новом теле навыки ножевого боя, метание ножей с двух рук, жалко, что ножей было 3 и приходилось изворачиваться.