Красно-белый. Том 4 (СИ) - Порошин Влад

— Аттракцион невероятной глупости, — попытался заступиться за меня Юрий Гаврилов.

— Гаврила, помолчи! — прорычал Константин Иванович.

— Провожу спортивную разминку по бразильской системе! — выпалил я, стянув в себя надоевший противогаз и всё так же, высоко поднимая колени, продолжая бег на месте. — Методику почерпнул в «Jornal dos Sports». Правда, не помню какой номер. Бразильцы пишут, что бег в противогазе улучшает координацию движений.

— А почему в одних трусах? — неуверенно пролепетал второй главный тренер. — У нас здесь не Бразилия.

— Не учёл климатическую особенность Москвы, исправлюсь, — пробурчал я и, снова натянув противогаз, рванул на последний третий круг, так как обещания нужно выполнять до конца.

Во время завтрака, пока Гаврилов, Калашников и Заваров где-то бегали, за мой столик подсел Николай Старостин.

— Что скажешь о новичках? — спросил он, кивнув на тот стол, где собрались Старухин, Петраков, Казачёнок и вратарь Виктор Чанов, которого через пару лет Лобановский из Донецка перетащит к себе в Киев.

— Чанов ничуть не слабее Дасаева, Петраков в шашки классно играет, — хмыкнул я. — Вчера выиграл у меня рубль.

— Да хоть два, — раздражённо прошептал «дед». — Кого из них в основу поставить — вот меня что интересует.

— В центре поля от них толку мало, — шепнул я. — Не понимают они нашего футбола и за один сегодняшний день не поймут. И до главного матча с финнами, тоже не освоятся. Зато в штрафной площади Старухин и Петраков очень и очень полезны. И я даже думаю, что против сборной Финляндии, которые всей командой встанут перед воротами, нам их двоих в бой придётся бросать.

— Ладно, завтракай, — крякнул Старостин и, улыбнувшись, спросил, — что вы с Гаврилой ещё устроили?

— Аттракцион невероятной щедрости, — пожал я плечами. — Скучно на базе.

— Сегодня артисты приедут и твои музыканты до кучи, тогда и повеселитесь, клоуны, — отмахнулся Николай Петрович, направляясь к столику, где завтракал Константин Бесков.

Тут же на его место плюхнулся Юрий Гаврилов и как шпион-заговорщик зашептал:

— Чё «дед» от тебя хотел?

— Как будто ты сам не знаешь? — ухмыльнулся я. — Спрашивал, если Гаврилова с его литробольными наклонностями отчислить из «Спартака», то кем его можно заменить? Ну, я и сказал, чтоб покупали за валюту Мишеля Платини.

— Это Платини-то лучше меня? — скривил лицо Юрий Васильевич. — А, кстати, кто это такой?

— Француз, — смущённо буркнул я, при этом подумав, что неужели Мишель Платини ещё не звезда мирового футбола?

— Ха-ха-ха, — загоготал он, увидев, как вытянулось мой лицо. — Да, знаю я кто такой Платини, знаю. Не умеешь ты, Никонов, врать. Вон, «дед» с Бесковым ругаются, значит, обсуждают стартовый состав. И кто это только придумал — двух главных тренеров?

— А это очень удобно, — проворчал я, допивая чай, — если команда проиграет, то спросить не с кого.

— Следовательно, что? Следовательно, федерация поощряет безнаказанность, пофигизм и разгильдяйство, — хохотнул Гаврилов, приступив к трапезе.

На сегодняшней дневной тренировке вновь одним из основных упражнений был квадрат на четверть поля, в котором, играя четыре на четыре, требовалось удержать мяч. Иным способом обучить культуре паса и командному прессингу было практически невозможно. Тренировкой руководил Константин Бесков, и он старался как можно чаще новичков сборной раскидывать по сыгранным звеньям. Допустим, Виталия Старухина поставит в одну команду к Гаврилову, Черенкову и Шавло. Тем самым нападающий «Шахтёра» хоть немного начинал понимать, в какую сторону открываться, куда пасовать. И самое главное такой квадрат позволял почувствовать партнёрам друг друга, что в условиях реального предстоящего матча было бесценно.

А вот Валерий Петраков, который лучшие свои игроцкие годы проведёт в московском «Торпедо», а позже станет и главный тренером автозаводцев, в данный момент играл в моей четвёрке, вместе с Заваровыми и Калашниковым. И противостояла нам четвёрка молоденьких игроков из дубля «Спартака». Бесков специально подкинул нам кого попроще, чтобы 21-летний Валерий Юрьевич привыкал. Однако если я, Заваров и Калашников двигали мяч быстро и уверенно, используя одно, два касания, то Петракову даже против дублёров приходилось тяжело. Только пошла на него передача, как Валерий то остановить мяч одним касанием не может, то пасует чёр-те-куда.

— Херня какая-то, а не тренировка, — не выдержал он, когда Бесков дал две минуты на отдых. — Дыр-дыр какой-то.

— Сейчас бы рвануть километров на пятнадцать, так? — захохотал я. — А потом ещё с десяток рывочков поперёк поля. И получится из тебя отличный легкоатлет.

— Скажешь, совсем что ли не бегать? — насупился нападающий «Локомотива».

— На поле прежде всехо башкой варить надо, — усмехнулся Заваров, постучав себя по голове.

— Правильно, Завар, говорит, бегать надо с умом, — сказал Калашников. — Вот вы в «Локомотиве» носитесь как лоси, а идёте на 13-ом месте.

— Четыре очка до зоны вылета, — поддакнул я. — У вас — 19, а у «Зари» — 15.

— «Динамо» Киев тоже много бегает, и идут в лидерах, — возразил Петраков.

— А кроме того Киев собирает самых лучших футболистов со всей Украины и Белоруссии, — сказал я. — Дали бы Лобановскому тренировать ваш «Локомотив», то были бы вы не 13-ми, а 12-ми, вот и вся разница.

— Закончили разговоры разговаривать! — прикинул Бесков. — Никонов, твоя команда играет против команды Гаврилова. Давай-давай, держим темп!

Вечером, когда в Тарасовку приехали актёры «Ленкома» и музыканты «Миража», весёлый и возбуждённый от предстоящей встречи с прекрасным в мою комнату прибежал Сашка Калашников. Кстати, кроме артистов Николай Старости, ещё раз поругавшись с Константинов Бесковым, разрешил приехать жёнам и подругам. И теперь на базе было шумно и оживлённо. В своих комнатах приводили себя в порядок футболисты, а так же прихорашивались их жёны и знакомые барышни. Из столовой выносили столы и составляли в ряд стулья. А за окном заморосил неприятный осенний дождь.

— Давай цветы, — затараторил от нетерпения Калашников.

Как это ни удивительно, но у моего друга с бывшей танцовщицей Олесей роман завертелся с новой силой. Может быть, на девушку подействовал мой рассказ, что через несколько лет футболисты смогут свободно поехать играть за рубеж, может быть, в Калашникове она разглядела что-то ещё, не суть. Теперь Олеся снова поселилась в однокомнатной квартире Александра со всеми вытекающими из этого сожительства последствиями. У меня же на личном фронте всё было с точностью до наоборот. Моя танцовщица Маша, внезапно заболела, либо приврала, что заболела, и на базу естественно не приехала.

«Всё что ни делается, всё к лучшему. В конце концов, сосредоточусь на футболе», — попытался успокоить я себя и, окинув взглядом своего друга, который надел на концерт джинсы и джинсовую крутку, то есть всё самое модное и современное, сказал:

— Налетай, подходи, покупай, уходи. Два рубля за цветок, — кивнул я в сторону двадцати пяти красных роз, что стояли в эмалированном ведре с водой.

— Предлагаешь другу цветы за деньги? — всплеснул руками Калашников.

— Не за деньги, а за себестоимость, — проворчал я. — Иначе за бесплатно я и сам вручу букет твоей красотке Олесе.

— Вот этого я попрошу не делать, — разволновался мой друг и тут же выложил десятку на стол.

А буквально через минуту, когда радостный Саша Калашников убежал к себе, сжимая в руках букет из пяти красных роз, в мою комнату постучались и вошли Олег Романцев и Георгий Ярцев. Им тоже пришла идея подарить своим жёнам цветы.

— Осталось пять бесхозных цветочков, — пробурчал я. — Могу предложить по цветку, отдаю по себестоимости — два рубля штука.

— Спекулянт, — прорычал Ярцев, выложив два рубля на стол.

Примеру своего товарища последовал и Романцев. Затем ко мне один за другим прибежали: Хидиятуллин, Дасаев и Саша Заваров.