Лекарь-палач (СИ) - Браулер М.

– Теперь нужно, чтобы каждый солдат это выпил, – сказал я.

– Позволь, помогу, – встал сотник, все это время внимательно наблюдавший за моими действиями. – Чего сделать надобно?

– Агафья, а что-то наподобие половника есть? – спросил я наугад, надеясь на сообразительность девушки.

И не ошибся. Девушка подала небольшой деревянный черпак.

Я добавил в тазик горячей воды, чтобы получился жидкий напиток. Решил оставить более высокую концентрацию. Некоторые военные уже задыхались, отравление переходило в более опасную фазу.

– Каждый солдат должен выпить вот столько лекарства! – сказал я строго, показывая указательным пальцем черту примерно на трети черпака. – Все должны выпить обязательно! Не может пить, вливайте через силу. Смотрите, чтобы каждый обязательно проглотил напиток!

Сотник кивал головой, военные, видно и правда больше ценят действия, чем слова. Когда появилась возможность что-то делать, он быстро все понял, взял чашу с аналогом активированного угля, кивнул Агафье, чтобы черпала.

Я следил, чтобы каждый солдат глотнул достаточное количество. Специально сделал густой, чтобы подействовало уж наверняка.

Усталый сел на лавку и посмотрел в небольшое окошко.

«Место для хранения нужно, – промелькнуло в голове. – Температуру нужно придумать, как соблюдать. Не буду же я каждый раз на бегу лекарства тазиками готовить. Все должно быть приготовлено заранее. Какие-то лекарство, понятно, в малых дозах. Каких-то нужно будет больше. Нужно составить рецептурную книгу. Бочки нужны, помещения нужны».

От размышлений меня отвлек сотник.

– Оздоровеют ли ратники мои? – спросил грубовато сотник, и в голосе прозвучала искренняя забота о здоровье солдат.

– Да, – уверенно кивнул я. – На ночь дайте еще лекарства всем выпить. И утром обязательно дайте. К обеду завтра должны уже встать на ноги.

– Здесь лучшие конники из всего отряда, – словно оправдывался сотник. – По важному делу мы в Старице, нельзя мне столько ратников потерять.

– Понимаю, конечно, – сказал я, давая понять, что не обиделся.

Да и правда, на что я мог обидеться? Я в шестнадцатом веке всего то чуть больше трех дней. В роли заморского лекаря. Какие у меня права?

– Давайте лекарство, что я приготовил, и все здоровы будут, – подтвердил я свои слова и вышел из воеводской избы.

Когда мы вернулись с Агафьей домой было очень поздно. Купцы, скорее всего легли уже спать, потому что рано утром должны были отправиться в торговую поездку. Я провалился в сон, как только коснулся кровати.

Казалось, я только закрыл глаза, как услышал громкие голоса в горнице.

«Не хотелось бы просыпаться каждое утро под громкие крики, – промелькнуло в голове. – Что опять случилось то?».

Я встал, посмотрел в окно и понял, что уже позднее утро. Ну хоть выспался. Быстро накинул кафтан и вышел из комнаты.

В горнице стоял сотник, и непроизвольно внутри все сжалось. Первой мыслью было, что я все же опоздал с лекарством, и кто-то из солдат умер.

– Что случилось, господин сотник? – не придумал я лучшего обращения.

– Благодарствовать пришел, – с характерной грубоватостью сказал военный. – Ратники мои во здравие приходят, встали утром.

Я выдохнул. Хвала небесам. Все живы. Дело было не в том, что я в другом времени в роли чужестранного лекаря. Просто, как и любой медик, смерть от того, что не смог помочь, я воспринимал, как личную обиду.

– По другому делу я к тебе, лекарь, – во взгляде промелькнуло что-то незнакомое, как будто внимательно изучал меня.

Я пожал плечами. Ну и что. Мне скрывать нечего.

– Лекарь, ты не мог бы поехать со мной, дело одно проверить надобно, – скрытность в тоне простого военного настораживала.

Отказаться вроде не прилично. Не в том я положении нахожусь, чтобы военным со званием отказывать. Да и может помощь срочно требуется?

– Хорошо, сумку только возьму свою лекарскую, – я вернулся в комнату, взял сумку, повязал пояс с футляром, помня, что там нужные инструменты.

Мы вышли сели в повозку и проехали примерно минут пятнадцать. Когда я вышел из повозки, невольно восхитился стоящим напротив зданием.

Прямо перед нами стоял Старицкий Успенский монастырь. Огромные врата были украшены позолотой. Пятиглавый собор поражал величием. Одно дело, смотреть картинки, и совсем другое – стоять прямо у ворот.

Монастырь отличался богатым убранством и укреплением.

Для монастыря было странно видеть высокие стены с бойницами, хотя уникальная память тут же дала полный расклад по обстановке в этот исторический период. Монастырь укреплялся от набегов крымских татар.

Кто бы мог подумать, что с государем всея Руси мне придется встретиться намного раньше, чем я даже ожидал.

Вернее, не так.

Я в принципе не планировал встречаться с правителем.

Следуя за сотником, и еще двумя ратниками, мы прошли несколько помещений, пока не оказались в просторной комнате, украшенной позолотой и богатыми фресками. Возникло ощущение, что я попал в музей.

Навстречу вышел высокий мужчина, худощавого, но крепкого телосложения. Взгляд сразу зацепился за то, что тело выглядело изможденным. Рыжевато-русые волосы и пронзительные серо-голубые глаза.

Прямо скажем, в двадцать первом веке я не так часто рассматривал иконы или картины с изображением Ивана Грозного. Просто по обстановке и по общему виду догадался, что стою перед государем всея Руси.

«Так, что делать то нужно? – лихорадочно заработал мозг. – Поклониться? Челом бить? Как приветствовали то царя в этом времени?».

Вместе с метаниями по поводу того, как приветствовать государя, я непроизвольно отметил, что одежда на мужчине не совсем царская. Ну как я себе это представлял. Богатая, конечно, но ниже рангом, что ли.

На мужчине был темно-красный кафтан, расшитый золотом, и длинная накидка, по низу которой был пришит белый мех. На груди висел большой крест, на голове была небольшая шапка, с меховой отсрочкой.

«Наверное, государь должен заговорить первым», – промелькнуло в голове.

Так и произошло. Пока я думал, как все же нужно приветствовать правителя страны и что сделать, мужчина заговорил.

– Слышал, я, лекарь, что ты рать царскую от кончины неминуемой отвел, – прозвучал низкий хрипловатый голос.

«Типа для благодарности вызвали», – пронеслось в голове.

– Не столь велики заслуги мои, великий государь, – я всеми силами пытался освоить местный говор. – Лекарство нужное могу приготовить, такой навык есть. Для того и прислан на службу царю российскому.

Да, представляю, как убого это звучало со стороны.

– Благодарность тебе царская, лекарь, за твое искусство лечебное да за души ратников сохраненные, – проговорил государь.

С одной стороны, было безумно приятно получать благодарность из уст государя всея Руси. С другой стороны, что-то меня насторожило.

Не в том плане, что я ждал подвоха. В голосе и в позе государя было что-то неправильное. Я постарался внимательнее осмотреть стоящего передо мной мужчину, чтобы это не выглядело непристойно.

– Премного благодарен, великий государь, – сказал я, надеясь, что при этой фразе смогу посмотреть на лицо стоящего напротив.

Интуиция не подводила меня никогда. Память, наверное, все же полученная в наказание, не вовремя выдавала исторические справки.

«После 1575 года Иван Грозный посещал Старицу, – быстро пронеслось в голове. – Иван Грозный жил в Старицком Успенском монастыре, называясь «князем московским». Называются религиозные мотивы, однако, часто говорится и о пошатнувшемся здоровье царя в данный период».

Моментального осмотра хватило, чтобы прийти почти к однозначному выводу. Руки царя немного тряслись, хотя тремор был едва заметен.

Видно было, что стоять прямо государю трудно. Все верно, мышечная атония, попроще, слабость в ногах. Взгляд был немного затуманенный.

«Оценить, конечно, запах изо рта и перемены во нраве я не смогу, – быстро пронеслось в голове. – Но раздражительность и паранойя совпадают с остальными симптомами. Надо еще обратить внимание на походку».