Представитель (СИ) - Семин Никита

— Мы послушаем товарища Белопольскую позже, — кивнул Иосиф Виссарионович, — продолжайте. Что с нашими союзниками в Испании?

— Пока ни Торибио, ни Франко не имеют однозначного преимущества. С уходом французского иностранного легиона у войск Франко оно возникнет. Но сейчас благодаря договору с Турцией мы можем в любой момент по кратчайшему пути отправить помощь союзникам, — ответил Максим Максимович.

— Только вот итальянцы будут против, — хмыкнул не громко Жуков. И тут же дал более развернутый ответ, когда на него посмотрел товарищ Сталин. — Воды возле испанских берегов контролируют не только французы. Мимо итальянского «сапога» мы никак не пройдем. А их войска тоже участвуют в испанском конфликте. Для проводки конвоя нам понадобится большая часть Черноморского флота, а это риск. Румыны пока не включились в войну, но с большим интересом смотрят на наше южное побережье. И у них полным ходом идет насыщение армии новой техникой и оружием.

Сталин перевел взгляд с Жукова на Литвинова.

— Да, — нехотя кивнул нарком, — есть опасность заключения союза между Румынией и Третьим Рейхом из-за сильной экономической зависимости королевства. Да и внутренних проблем там много, и перевести внимание с них на внешнего врага — один из способов удержать власть. А король Карл II уже показал, что не приемлет никого во главе государства, кроме себя. Но по работе с населением иных стран — это к Информбюро, — перевел он тут же на меня стрелки.

Я почувствовал себя не на совещании, а словно в игре «кинь мяч другому». Максим Максимович всеми силами старался выстроить свой доклад так, что он только собирает и подает информацию, но за ее обработку и реализацию на практике отвечать должны другие. Не знаю, с чем это связано, но уж очень нехарактерно такое поведение для наркома. Неужели в чем-то провинился и хочет показать, что в любом провале не он виновен, а другие «не справившиеся» со своей задачей? Или… тут у меня мелькнула догадка… Литвинов уже проморгал какой-то тайный союз между Румынией и Рейхом? Узнал об этом, а сейчас старается либо замылить вопрос, либо сделать «круглые глаза» и кивнуть на других, а сам он «занимался договором с Турцией», испанские события вон под контролем держит, еще что-нибудь накидает. Да то же взаимодействие с Белопольской не зря упомянул! Если что не так — аналитики виноваты, не предупредили!

Но перевести стрелки на другого докладчика ему все же удалось. Вон все на меня смотрят, ожидая ответа.

— Работа в Румынии крайне осложнена запретом короля Карла любой оппозиции и иного мнения, отличного от его собственного. Коминтерн, на членов которого опирается при работе в других странах Информбюро, в Румынии на подпольном положении. Распространение агитационной или даже просто новостной информации, не подчиненной королевским СМИ, при поимке карается тюремным заключением. Если не будет достигнута договоренность по дипломатической линии, всех наших сторонников ждет преследование, а идеалы коммунизма и даже социализма всячески очерняются и дискредитируются на правительственном уровне. В информационном плане население Румынии готовят к войне с СССР. И помешать мы этому в текущих условиях не можем.

— Есть ли варианты переломить ситуацию? — спросил товарищ Сталин, продолжая смотреть на меня.

— Как известно, война — это продолжение экономики иными средствами. Если убедить короля Карла в том, что с СССР выгоднее дружить и торговать, а не воевать, тогда варианты появятся. Но убедить в этом его станет возможно лишь в том случае, если он будет уверен, что такое сотрудничество не приведет к его свержению. Монархия же прямо противоречит идеологии коммунизма. Это понимает и сам Карл II. Поэтому… — я лишь развел руками, не закончив фразу.

В таком формате и прошло все совещание. Обычно один из членов Ставки делал доклад по своей работе. Его обсуждали, каждый мог дополнить или задать вопрос. Иосиф Виссарионович «вел процесс», иногда задавая утоняющие вопросы, иногда прося прокомментировать то или иное положение доклада кого-нибудь из участников совещания. После этого Сталин подводил краткий итог в виде выдачи новых заданий, или же назначая отдельные встречи с членами Ставки.

Лично для меня эти заседания были полезны тем, что можно было увидеть, как идет война в целом. Вот как сейчас — доклад Литвинова позволил заметить, что намечаются проблемы в Черном море и в целом в южной Европе. Придется сконцентрировать работу на этом направлении. Хорошо хоть в той же Польше пока затишье. Выборы они провели в рекордно короткий срок — всего через полтора месяца после гибели Мосцицкого. Новым президентом у них стал Моравецкий, что было ожидаемо. Но получилось, что кресло премьер-министра он освободил, и теперь Сейму нужно было выбрать нового. Которого предложит президент. Ага «выборная» вроде должность, а по факту — назначаемая. Но Моравецкий пока никого предлагать не спешил. Тут и договор с нашей страной имел значение и новые выборы в парламент, которые решено было провести в связи с признанием коммунистической партии Польши. Так что ситуация на политическом Олимпе этой страны в некотором роде подвисла, что позволяло Моравецкому не слишком активно и нам помогать, выполняя пункты договора относительно формально, и от союза Рейх-Великобритания отмахиваться, напоминая им про провал их посла.

Но все мои планы полетели к черту, когда поступила просьба посетить Лаврентия Павловича.

Берия был мрачен. Казалось, негласный договор с британской разведкой не трогать советских людей и не пытаться устранять физически действует, но видимо на фоне войны и смены руководства в МИ-6 им решили «подтереться».

Только что через агентов пришла новость — похищена и убита Анна Белопольская. Что более важно — эта информация была распространена самими британцами среди своей резидентуры, с наказом — «показать, что бывает с людьми, предавшими МИ-6». Это был удар сразу по нескольким направлениям: с одной стороны англичане показывали своим людям, что способны завербовать даже столь высокопоставленную личность, как глава аналитического института, делающего доклады в само Политбюро. С другой — показали, что выявили факт ее предательства. Третий слой — напугать текущих своих завербованных агентов. Чтобы те понимали, если уж фигуру такого масштаба не постеснялись устранить, то с ними-то и подавно церемониться никто не будет. И все это на фоне участившихся случаев попыток подкупа рабочих, относящихся к военной сфере. Да уж, «выступление» нового бомбардировщика с особо дальнобойными ракетами британцы оценили по достоинству. Вон как рыскать стали.

Однако теперь требовалось срочно найти кого-то на замену Белопольской. Уж очень сильно влияли доклады института на политические решения и к их точности и удобству привыкли все в Кремле. На короткий срок ее сможет заменить Огнев, это уже согласовано с товарищем Сталиным, но у генерального секретаря на парня иные планы. Потому и требовалось понять, кому отдать столь важный пост. А еще — придумать, чем ответить британцам, чтобы те понимали — такая наглость не останется проигнорированной!

Глава 17

Май 1938 года

— Это точно? — спросил я глухим голосом.

Новость о смерти Анны сильно ударила по мне. Я помнил эту неуверенную девушку, и как она преобразилась, когда заняла пост главы института. Необходимость разговаривать со многими высокопоставленными людьми и самое главное — отстаивать свою позицию пошла на пользу ее характеру. Вот только кто знал, что ее «двойная жизнь» в качестве работы на НКВД станет настолько опасной.

— Снимки настоящие. Место захоронения мы тоже нашли. Тело — ее.

— Вы же говорили, что решили вопрос с убийством наших граждан, — посмотрел я на Берию. — А тут… Кто следующий? Снова я? Или тот же Королев? Если британцы узнают, что новейшее оружие — его рук дело, то повторная попытка его устранить будет лишь вопросом времени. Анну они вот… не постеснялись.