Конструктор живых систем (СИ) - Птица Алексей

— Хорошо, — сдался брат, — я согласен, только с одним условием.

— С каким? — удивлённо подняла брови Марта.

— Ты поможешь мне найти Фёдора и посодействуешь тому, чтобы мы поселились в одной комнате, если не окажется возможности жить одному.

— Хорошо, я займусь этим вопросом, но сегодня уже поздно, а в воскресенье выходной. Я всё узнаю и договорюсь в понедельник, на торжественном собрании. Насколько я смогла понять, у академии только одно общежитие, зато очень большое, так что, шанс оказаться вместе в одной комнате у вас есть.

— Не шанс, сестра, а мы точно должны с ним жить в одной комнате, потому что так легче, ведь мы с ним друзья.

— А вдруг он сам не захочет, или вообще, снимет квартиру?

— Не снимет, у него денег нет, а раз общежитие одно, то и он на это согласится. И с чего ему быть против? Мы друг друга знаем, ему наоборот, станет со мной веселее.

— Ну да, прямо обхохочетесь, — недовольно поджав губы, ответила сестра.

Пётр смутился, но упрямо наклонил голову, не собираясь снимать своё условие.

— Хорошо, — с тяжёлым вздохом сказала сестра, — я постараюсь сделать, как ты хочешь.

— Спасибо.

В это время старший железнодорожный инспектор просматривал донесения своих подчинённых. Последним ему попался рапорт офицера железнодорожной жандармерии о результатах расследования происшествия под Воронежем. Вывод напрашивался весьма неоднозначный.

По свидетельствам очевидцев и в ходе проведённого расследования была выявлена злоумышленность крушения, и все факты указывали на то, что это сделал кто-то, обладающий даром. Каким именно, установить оказалось очень сложно, но этим сейчас и занималось пятое управление жандармерии. Специалисты по этой части у них имелись.

Также на столе лежало ходатайство о поощрении двух гимназистов, оказавших существенную помощь при спасении людей. Внимательно вчитавшись в текст, инспектор подивился изложенным фактам, несколько раз перечитал, затем пару минут пребывал в раздумье и наконец, сзади прошения написал свой вердикт: «Выяснить фамилии гимназистов и подать заново прошение об их поощрении через канцелярию». Поставив размашистую подпись, чиновник отложил прошение в отдельную папку, для отработки подчинёнными, и занялся другими документами.

Женевьева Васильева стояла перед огромным, в человеческий рост зеркалом и примеряла очередное платье, в котором она планировала всех поразить на торжестве в честь начала учебного года в академии. Платье ей нравилось: светлого цвета, с лёгким кремовым оттенком, оно имело высокий ворот икрепкий лиф с корсетом. В нем она и появится на всеобщем собрании студентов-первокурсников.

Завтра предстоял первый визит в академию, а ещё она узнала, что для девушек впервые за всё время существования высших учебных заведений ввели форму. Это её изрядно обрадовало, неизвестно, почему вообще так случилось, возможно, потому что в этом году оказался первый набор барышень.

Повертевшись перед зеркалом, она распустила волосы, и они заиграли на солнце светлой медью. Сзади её локоны казались более рыжими, а те, что спадали на лицо, напоминали цветом спелую пшеницу. Так, теперь ещё серьги в уши, пару колечек на пальчики, и колье на шею, самое простое, даже не золотое, но зато с камешком.

Жаль, не получится ещё примерить форму, которую ей шьют для занятий. Это будет юбка-брюки, элегантные, но весьма крепкие полуботинки чёрного цвета, плотный, но тонкий шерстяной жакет и шляпка на голову, чем-то отдалённо напоминающая мужской котелок. Естественно, всё в цветах академии: синий с чёрным, и красные вставки. Подумать только, она скоро наденет форму!

Покрутившись ещё немного у зеркала, Женевьева стала укладывать вещи. Папа специально снял ей двухкомнатную квартиру совсем недалеко от учебных корпусов. Просторная квартира располагалась в одном из доходных домов, завтра туда перевезут её вещи, а сама она приедет во вторник, к началу учёбы. Родители поставили одно условие: она должна жить вместе с престарелой гувернанткой, которая, во-первых, будет помогать по дому, а во-вторых, следить за девушкой и всё рассказывать родителям.

Такие условия являлись обязательными для всех аристократок. Не для дворянок, а для аристократок. И сравнивать себя с людьми, лишь в первом поколении получившими или выслужившими дворянство — моветон.

Женевьева могла бы следила за квартирой и сама, но понимала, что ей это не позволят. Правила нужно соблюдать, зато она не будет голода, и страдать, как её мать, когда та училась в институте благородных барышень. Деньги на пропитание учениц выделялись небольшие, как рассказывала мама, а ещё сказывалось воздержание во время постов, и в итоге — постоянный голод, и это несмотря на происхождение и деньги семьи. Ведь родители редко посещали институт и не могли еженедельно подкармливать своих дочерей.

Так продолжалось довольно долго, пока доктор института благородных барышень открыто не поднял вопрос о недостаточном пропитании учениц, в связи с чем лазарет при институте оказался ими просто переполнен. К тому же, им ещё необходимо восполнять энергию, которую они затрачивали в результате упражнений с даром. Всё это мама один раз очень доходчиво объяснила её отцу, и больше подобные вопросы не поднимались, и вот теперь Женевьеву ждёт учёба в инженерно-духовной академии, что является просто немыслимым прогрессом для любой девушки!

Ну, что же, она ещё себя покажет! И не только покажет, но и докажет, чего стоит. Жаль, подруг найти тяжеловато, ну да ничего, обойдётся и без них, либо они сами найдутся, как уже не раз бывало. Женевьева повернулась к зеркалу и стала вновь рассматривать себя, в который раз выискивая всё новые и новые достоинства в своём лице и фигуре. Как водится у девушек, достоинств оказалось в разы больше, чем недостатков. Закончив разглядывать себя в зеркале, Женевьева отправилась изучать новые, только что принесённые ей учебники.

Я постепенно привыкал к академии, обедал в рекомендованной столовой №5. Кормили там хорошо, цены действительно оказались невысокими, а еда сытной и вкусной.

Постепенно я обустраивал и свою комнату, даже купил себе примус в одном из магазинов, мимо которых проходил. Работал он на керосине, это не шибко хорошо, ведь в комнате им нельзя пользоваться, вот если бы работал на эфире, тогда да. А пока придётся готовить на общей кухне и хранить его у себя, чтобы не унесли. Зато всегда будет кипяток, чтобы приготовить сладкий взвар, сухих трав да сахару я могу себе позволить купить, вот стоимость чая или новомодного кофе мне пока не по карману.

Практически всё воскресенье я провёл в комнате, уходил только за формой и бляхой на ремень. В ателье меня уже ждали, с собой я взял брюки, чтобы примерить вместе с новой формой. Глядя на себя в зеркало, я подивился, как изменился за это время, и это мне понравилось. Немного смущало ещё по-детски выглядевшее лицо и торчавшие уши, но в целом, я решил, что всё очень неплохо.

Чтобы не мять отглаженный мундир, мне его аккуратно завернули в большой пакет. И вот, аккуратно сжимая пакет, я направился обратно, с удовольствием смотря по сторонам. Мир казался мне каким-то совсем другим. Ласково пригревало солнышко, попадающееся молодые барышни все сплошь казались красивыми, а будущее рисовалось исключительно в ярких красках.

В таком настроении я дошёл до входа в общежитие и, не став задерживаться, направился в свою комнату. В холле толпились первокурсники, общежитие уже оказалось наполовину заполнено, и многие начали знакомиться друг с другом. Жаль, что девушки не будут с нами учиться, очень жаль.

Мысли о барышнях с взрослением стали посещать меня всё чаще, но найти себе даму сердца, как писалось в романах, казалось сложной задачей. Те немногие знакомства, что осуществлялись с помощью родственников или при общении со знакомыми с детства девицами, безвозвратно уходили в прошлое, не оставляя даже намёка на продолжение отношений. Взрослая жизнь вступала в свои права, но я не переживал, если смогу добиться многого, будут у меня и девушки.