Экстрасенс в СССР (СИ) - Яманов Александр

— Лёха, ты же вроде не дурак, даром что городской. На фермах почти все поселковые бабы работают. Доярок со скотницами придётся другим делом занимать или переучивать. Поля вокруг видишь? Кукуруза вся на силос пойдёт. Зерновые тоже есть, но половина туда же. И куда всё это девать без большого стада? Закладывать силос в траншеи, которые мы пять лет возводили, чтобы потом всё сгнило?

Дядя Коля зло сплюнул и продолжил:

— Допустим, сделает председатель, как хочет обком. Сдадим мяса в четыре раза больше, чем обычно. Егоров за это орден получит и на пиджак повесит. А колхоз потом пять лет гнобить будут, потому что план по молоку и мясу не выполняем. Ещё прилетит за то, что не смогли улучшить показатели по сдаче зерновых. Ведь этот толстомордый нас потом с дерьмом съест. И даже пальцем не пошевелит, чтобы помочь и семян хороших выбить. В итоге всё по селу ударит. Проходили уже подобное.

Бригадир достал «Приму» и закурил.

— Зарплаты председатель держит на уровне. Про палки за трудодни все давно забыли. Жуков хорошие премии выдаёт, особенно во время сенокоса и сбора урожая. За сезон нормальный и непьющий механизатор может на «Запорожец» отложить. К нам ведь народ даже из города и других районов переселяется. Трудового человека не обманешь. А без стада и молока откуда у колхоза деньги? На одних зерновых — да с такими семенами — далеко не уедешь. Всё начнёт в упадок приходить. Молодёжь в город побежит, за ней люди постарше потянутся.

— А как с этим Романов связан?

Но дядя Коля вдруг махнул рукой, выругался и замолчал. Похоже, день откровений закончился.

Слушая ругательства бригадира, я удивлялся собственной наивности. Мне казалось, что во времена СССР было всё просто. Работай на благо Родины — и будет тебе счастье. Ан нет. Тот же самый произвол, только не барыг с чиновниками, а партийной номенклатуры. Похожая готовность ради сиюминутной выгоды загубить успешное предприятие.

Люди говорят, что при Жукове хозяйство на подъёме. Через пару лет может стать колхозом-миллионером. О таких руководителях с восторгом пишут советские газеты. Только у товарища Егорова своё мнение. Ради показателей, увеличенных к Олимпиаде, он готов разрушить налаженное дело.

Вот же скот! Его сюда партия поставила помогать, а не карьеру делать. Или всё уже давно прогнило? Но ведь я вижу, что система работает. Главное, в посёлке много людей, включая детей. Вспоминаю вымершие деревни моего времени, и аж тошно. Это меня так советская действительность пропитала? За державу стало обидно.

Смех смехом, а мне захотелось встретить ещё разок товарища с повадками барина и сделать ему что-то нехорошее. Я пока не пробовал, но дар — это дорога с двусторонним движением. Если можно человека вылечить, то почему нельзя его искалечить?

Глава 13

«Товарищ» Егоров

Ремонт сенокосилки тянулся мучительно долго. Часам к пяти нам пришлось вовсе отцепить разобранный агрегат от трактора. Обычно к этому моменту начинаешь думать об ужине с отдыхом. Но бросать на полпути незаконченное дело не в правилах дяди Коли. Посмотрев на него, я без слов понял, что придётся провозиться допоздна. Значит, поспешим.

Когда мы, перемазанные в солидоле и пыли, готовились приступить к сборке агрегата, со стороны дороги снова донёсся шум приближающейся легковушки. Ещё и раздались звуки клаксона.

— Чую, не к добру, — проворчал бугор, отложив инструмент.

Тем временем на поле вырулила вишнёвая «шестёрка» Романова. Машина резко затормозила посреди стана, подняв облако пыли. Из неё выпорхнул нервный хозяин. Без пиджака, в белой рубашке и галстуке. Что делало его ещё более инородным элементом на фоне поля и работающих вдалеке тракторов.

Антон Григорьевич окинул взглядом окрестности и вперился в нас. Лицо парторга выражало раздражение.

— Эй? Как вас там? Николай и ты, с завода! — выкрикнул он грубо, даже не поздоровавшись. — Бросайте свои железки! Берите домкрат и ключи. Короче, весь инструмент. Залезайте в трактор и быстро за мной!

Целый день под солнцем основательно вымотал, поэтому слова партократа вызвали раздражение.

— В тракторе только одно место, — решаю не ссориться, кивнув на кабину. — А у бригадира спина больная.

— Не пререкаться! — отрезал парторг. — Выполняйте приказ начальства! Чтобы через минуту оба ехали следом!

В голове прозвучала чужая мысль:

«Некогда с этими болванами церемониться. Егоров не должен так долго ждать…»

Не получив ответа, парторг быстрым шагом направился к своим «Жигулям». Вот урод! Мог бы предложить подвезти дядю Колю. Если боится запачкать сиденья, то мы чистую ветошь подстелили бы. Но нет. Работяги для него не люди!

Бригадир посмотрел на тронувшуюся «шестёрку» и повернулся к трактору, явно собираясь залезть на самодельную полку за сидением, где размещается аккумулятор. Я положил руку ему на плечо, останавливая:

— Постой. Незачем тебе ехать. Ты так снова спину сорвёшь, дядь Коль. Да и ящик с инструментом некуда будет ставить. Оставайся, как-нибудь один управлюсь.

Бригадир посмотрел на меня с облегчением и благодарностью:

— Лёха, осторожнее с этим хлыщом. А то он дюже злопамятный.

Забравшись в кабину, я завёл Т-40. Двигатель с шумом взревел, выпустив в небо клубы сизого дыма. Автомобиль парторга доехал уже до конца поля, откуда усиленно сигналил. Двинувшись следом, я специально не спешил, желая, чтобы Романов понервничал.

Поездка оказалась недолгой, но забавной. Парторг несколько раз снижал скорость, дожидался меня и махал рукой из окна, требуя ускориться. Трактор, естественно, не мог выдать больше своих двадцати семи километров в час. Что невероятно раздражало мажора. Зато веселило меня. Уж больно наглый и неприятный тип.

Проехав так несколько километров, я наконец увидел цель вояжа. На обочине дороги, ведущей в город, стояла чёрная «Волга». Видимо, персональный автомобиль товарища Егорова.

«Жигули» парторга остановились рядом. Тот буквально вылетел из машины, на ходу поправляя причёску. Его манера держаться мгновенно сменилась с высокомерной на почтительную. Я же заглушил трактор в десяти метрах и, выбравшись из кабины, принялся осматривать место происшествия.

Картина маслом. Пятикилометровый участок грунтовки, который колхоз восстановил собственными силами, заканчивался в сотне метров позади ГАЗ-24. Дальше начиналось фрагментарное асфальтное покрытие, восстановления которого председатель пытался добиться последние семь лет.

Ирония заключалась в том, что машина обкомовца, копающего под Жукова, подвела за пределами ответственности колхоза. Похоже, от бездорожья первый раз досталось тому, кому надо. Я снова мысленно улыбнулся. Прямо бесплатный цирк с клоунами. А ещё акт вселенской справедливости!

Тем временем преобразившийся Романов отчитывался перед стоящим рядом с машиной Егоровым. За ним будто тень застыл секретарь.

— Николай Геннадьевич, работников пригнал, как вы просили, — доложил он. — Сейчас машину поднимут, колесо заменят, и всё будет в порядке. Может, я вас в город отвезу? Не стоит здесь время терять.

Невозмутимый обкомовец несколько секунд стоял, заложив руки за спину и осматривая «Волгу». Затем отрицательно покачал головой:

— Нет, Антон. Лучше подожду, пока починят. Мне ещё надо по делам в одно место заехать, и завтра с утра машина нужна, — партократ вдруг посмотрел на меня и воскликнул: — Да он совсем молодой! Не мог кого-то поопытнее привезти? А лучше двоих-троих. Кажется, я этого пацана утром видел. Он у бригадира на подхвате. И сейчас водитель ничем не поможет. Видишь же, стажёр за рулём. Мой Семёныч заболел.

Только сейчас я заметил упомянутого шофёра, который, выбравшись из-за машины, принялся отряхивать пыль с колен.

Делая вид, что не слышу, я подошёл к «Волге». Поздоровался за руку с парнем, представившимся Андреем, и спросил, что случилось. Как выяснилось, картина удручающая, но не безнадёжная. Переднее правое колесо влетело в колдобину. Его сорвало и придавило ступицей. Поэтому машина накренилась на один бок, будто подкошенная.