Отрок. Все восемь книг (СИ) - Красницкий Евгений Сергеевич
Ознакомительная версия. Доступно 62 страниц из 309
Не принес ожидаемой радости и самострел. У него не оказалось никаких прицельных приспособлений, стрелять приходилось по наитию, которое дается только очень долгими тренировками. Мишка лишь с четвертого раза сумел попасть в толстенную сосну, а попав, тут же об этом пожалел — извлечь глубоко засевший в древесину болт, не повредив его, так и не удалось. Болтов было всего три штуки, и так глупо потерять один из них, было чертовски обидно.
Сделав выводы из собственной ошибки, Мишка приспособился стрелять в глинистый береговой откос, прикрепляя к нему, в качестве мишеней, опавшие листья. Дело, было, пошло на лад, но тут он потерял второй болт, еще глупее, чем первый. Просто-напросто, случайно нажал на спуск, когда самострел был направлен в сторону реки.
В общем, настроение было подстать погоде.
С Нинеей, вроде бы такой ласковой и внимательной, тоже никак не удавалось поговорить на интересующие темы. Она либо вообще уходила от ответа, либо разговор начинал принимать весьма рискованный для Мишки оборот.
— Баба Нинея, а куда вся скотина из села подевалась? И поля все сжаты, и огороды убраны.
— Так вон же: ледник мясом забит, амбар зерном полон, и другого всего запасено — не на один год хватит.
— Но ты же одна не могла все это сделать?
— Свет не без добрых людей.
— Ты меня единственного крестильным именем называешь, а не родовым. Почему?
— А нет его у тебя… Вернее есть, но не такое, как у всех. Я попробовала узнать, да не разобрала.
— Ну что ты, баба Нинея, у моего отца сначала две девочки родились, а он все сына ждал, поэтому, когда я родился, он меня Жданом и назвал.
— Нет, не чувствуешь ты себя Жданом. Ты сам для себя Михайла, а когда вглубь себя заглядываешь, где и есть место родовому имени, ты себя опять Михайлой ощущаешь, только каким-то другим. Не понимаешь?
— Не понимаю.
— Тебя в честь кого Михаилом крестили?
— В честь Святителя Михаила Митрополита Киевского.
— Он кем был?
— Первым Митрополитом на Руси.
— Да нет, из какого племени?
— Болгарином был.
— Вот смотри: болгарин — человек чужого племени…
— Но болгары — тоже славяне!
— Не перебивай! Во-первых, болгары ближние родственники не нам, а булгарам, что на Каме живут. Они только язык и обычаи переняли, а кровь другая, хоть со славянской и перемешанная. Во-вторых, у них давно уже царство, наподобие греческого, то есть, и обычаи они покорежили. В третьих, у них вера греческая, то есть, они и веру пращуров отринули, что славянских, что булгарских. Что там от истинных славян осталось?
— Но язык-то один?
— Язык у нас и с чехами и с ляхами один, а ты их своими считаешь?
— Так они латинскую веру приняли! Ну ладно, не только в этом дело. Нет, не считаю.
— А чем болгары лучше? Перебил ты меня… Что ж я хотела-то?… Да! Михаил! Чужой нам человек принес нам чужую веру. А про то, что у христиан большая часть не своя, а ворованная, я тебе уже говорила. Так вот: сам чужой, веру принес чужую, а мы должны от всей своей прежней жизни отказаться и жить так, как он нам укажет. Да еще не своим умом укажет, а так, как ему из Царьграда велят. А кто не согласен, тех — огнем и мечом. Ты себя таким Михаилом видишь?
— Н-нет, пожалуй. Как-то у тебя, баба Нинея все выходит… Полтора века уже прошло, неужели за это время не погнали бы христиан, если бы их вера в народе не прижилась?
— Да не о том я! Ты себя ощущаешь тем, кто пришел диким людям указывать: как надо жить, а как нет? Славян дикарями считаешь? Ну не всех, так хоть тех, кто крест не принял. Считаешь дикарями?
— Нет, конечно!
— А он считал! По его наущению княжий родич Добрыня приказал Новгород поджечь, когда туда попов не захотели пускать. Так со своими поступают? Вот ты бы мою деревню велел поджечь из-за того, что мы попов к себе не пустили?
— Да что ты говоришь! Нет, конечно!
— Но ты же святому, в честь которого назван, во всем подражать должен?
— Ну уж нет! Никого я жечь не собираюсь…
— Значит, первый Михаил, который на поверхности — не ты. Но есть в тебе еще и другой Михаил, который к вере христианской относится… даже не знаю, как сказать… Проще говоря: не христианин ты, но и в славянских богов тоже не веруешь. Так посторонний человек на чужую брань смотрит, которая его не касается.
— Вот и нет! У меня душа болит и за тех, и за других, потому, что и те и другие — свои. И брань эта их только ослабляет!
— Вот этого Михаила я и люблю, его по имени и зову. Понял теперь?
— Понял.
— А я — нет! Откуда ты такой взялся? Не бывает таких детей!
— А ты, Нинея? Ты где училась? Библию на память знаешь, историю народов и государств ведаешь, дискутируешь, как богослов! Таких образованных княгинь или боярынь днем с огнем не сыщешь, а ты в деревеньке глухой сидишь… Ты-то откуда взялась? Не бывает таких деревенских старух!
— Вот и поговорили, Мишаня. Не бывает таких, как мы. Так может нас и нет?
— Ну, если ты сейчас еще и древнегреческих философов помянешь, то я точно поверю, что нас нет и все это мне только кажется.
— А сам-то кого из философов помнишь?
— Ну… Аристотеля, Геродота, Платона… погоди! Ты меня опять проверяешь?
— И много ты деревенских мальчишек видел, которые эти имена в разговорах поминают?
"Господи, не может быть! А почему не может? Он же не говорил, что мой предшественник мужчина!".
— Нинея Всеславна, а Вы Максима Леонидовича не забыли еще?
— Кого?
— Ученого из Петербурга.
— Нашел, все-таки, чем бабку уесть! Не знаю я ученого Максима, не слыхала даже. Из греков, что ли?
"Блин, обидно! А как было бы здорово!".
— Да, из греков. Он-то, как раз, славян дикарями не считал.
— Ну хоть один такой нашелся и то — хорошо.
— И все же, баба Нинея! Меня-то отец Михаил учит, а тебя кто учил? Ну не Яга же тебе про Аристотеля рассказывала.
— У каждого свой отец Михаил есть… А Яга… Она такое знала, что твоему попу и не снилось. И запомни: мудрость славянскую греки с варягами еще не вытравили. Как знать, может все еще и по-другому повернется…
А насчет имени своего, ты, мне думается, все понял. Не Ждан ты, а Михайла, только не христианский Михайла, а другой. Но для тебя это — хорошо. Если настоящее имя человека знать, можно ему большой вред причинить, а твоего настоящего имени никто ни узнать, ни понять не сможет. Если уж я не разобралась… Одно слово: везунчик ты, любят тебя светлые боги.
Потихоньку Мишка начинал тяготиться пребыванием у Нинеи, да и по дому соскучился сильно, а если уж совсем откровенно, то очень хотелось повидать Юльку. Как-то, после всей этой истории, Мишкино отношение к ней изменилось. Начиная с восхищения ее мужеством во время эпидемии и кончая сожалением, что она уехала, когда он спал. Не получилось даже ни попрощаться, ни поблагодарить.
Единственной отрадой оставались только вечерние посиделки с малышами. Мишка, наконец-то сообразил, какое из литературных произведений ХХ века, можно пересказать им с минимальной коррекцией — "Волшебник изумрудного города".
Всего- то и пришлось, что переделать американский штат Канзас в Тридевятое царство, да трусливого льва в трусливого медведя. По ходу дела, правда, и летучие обезьяны превратились в летучих собак, но это были уже второстепенные персонажи. Зато с Железным Дровосеком и Страшилой никаких проблем не возникло.
Сказка шла "на ура" в течение нескольких вечеров, а потом плавно перетекла в продолжение: "Филька-плотник и его деревянное воинство".
Нинея явно задумала, каким-то образом сохранить деревню, лишившуюся жителей. Мишке, который старался, чем мог, помогать ей по хозяйству, она поручила раз в три дня протапливать печи в опустевших домах. Дрова, запасенные еще прежними хозяевами подходили к концу, и Мишка все чаще задумывался о том, что Нинея собирается делать зимой. Дров на семнадцать домов, не считая единственного обитаемого, требовалась уйма. Кто их будет заготавливать?
Ознакомительная версия. Доступно 62 страниц из 309
Похожие книги на "Отрок. Все восемь книг (СИ)", Красницкий Евгений Сергеевич
Красницкий Евгений Сергеевич читать все книги автора по порядку
Красницкий Евгений Сергеевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.