Отрок. Все восемь книг (СИ) - Красницкий Евгений Сергеевич
Ознакомительная версия. Доступно 62 страниц из 309
— Ну, и что надумал?
— И правда: дурак я.
— Значит, поумнел.
— Баба Нинея, а ты и вправду бабу Ягу знала?
— А ты откуда про нее знаешь?
— Да слышал, как ты Юльке рассказывала…
— Ты мне, парень, не ври, меня обмануть трудно, ни у кого не выходит… давно уже не выходит.
— Да я, правда слышал, как ты…
— Но ты про Ягу уже знал раньше. Так?
— Так…
— Откуда?
— Слышал где-то… или читал, не помню.
"Блин! Что я несу! Где ЗДЕСЬ об этом прочесть можно?"
— Читал? Это где ж? У попа вашего, что ли? И что ж там написано?
"Спасибо, бабуля! Этой версии и будем придерживаться. Считаем, что исследование по древнеславянской мифологии имеется в библиотеке отца Михаила".
— Написано, что избушка у нее непростая была. Два выхода у нее: один — в мир живых, другой — в мир мертвых. Вернее, дверь-то одна, но избушка может поворачиваться и к миру живых и к миру мертвых. И сама баба Яга — наполовину живая, наполовину мертвая. И чтобы живому пройти в мир мертвых, надо притвориться мертвым. Потребовать, чтобы она тебя накормила, напоила, в баньке попарила, спать уложила. Ну, вроде бы, как ты — свой. Но есть и пить ничего нельзя, только притворяться, что ешь. Тогда она тебя за своего примет и через избушку пропустит.
— Вон ты о чем! — Мишке показалось, что старуха вздохнула с облегчением. — Вот она, благодарность людская: сколько народу вылечила, от смерти спасла, а ее именем теперь… Да, вот так живешь, живешь, и — на тебе.
— О чем ты, баба Нинея?
— Дурак твой поп, и книги у него дурацкие! Не Ягой ее звали.
— А как?
— А вот это ни тебе, ни другим знать не надо. Есть знания, которые до добра не доводят. Может оно и к лучшему, что настоящее имя забыли?
— Потому, что "во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь".
— Верно! Сам придумал?
— Это в тех «дурацких» книгах написано.
— Да? А еще, что там написано?
— Ну… Вот еще: "Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после". Ты, ведь, об этом только что говорила?
— Говорила… А еще помнишь что-нибудь?
— Помню: "Все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием".
— А еще?
— Еще? "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "посмотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас".
— А еще?
"Понравилось? Ну, я тебе сейчас расскажу!".
— Хочешь еще? "И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы; добрый перед Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею".
— Хорошо тебя поп учит, и ты — молодец. Хорошо учишься.
— Что ж ты меня хвалишь? Это ж христианские книги.
— А что, Экклезиаст разве христианином был?
"Ой! Мамочки! Она Экклезиаста знает! Или у меня опять бред?"
— Ну так как? Был Экклезиаст христианином?
— Н-нет, тогда еще христианства не было.
— Тогда почему книги — христианские? Все — вранье, все — краденое! И все это нам сюда тащат, а от своего, родного отказываться велят, в грязь втаптывают! Огнем и мечом искореняют! Рабами делают, неважно, что рабами божьими. Рабы они есть — рабы. А мы — внуки божьи! Забыл, или вовсе не знал? Учат вас… рабами быть вас учат, а вы учитесь, да ума не прибавляется!
— Баба Нинея…
— Молчи! Про женщин он мне рассказал! Я-то все ждала, что ты другое вспомнишь: "И предал я сердце мое тому, чтоб исследовать и испытать мудростию все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем". Упражнялись! Понял? За сколько веков, еще, Экклезиаст предупреждал: думайте своей головой. А вы долдоните по заученному, а толку-то…
— Баба Нинея, а у нас свои книги есть?
— Книги? Может и остались где-то. Были, немного, но были.
— Велесова книга?
— Не слыхала, может и была…
— А если написать? Ну, вот ты наговоришь, а я запишу.
— А попы сожгут.
— Но можно же тайно, чтоб попы не проведали.
— Можно, конечно… заболталась я с тобой, а дел-то… Лежи, поправляйся.
"Однако, сэр Майкл! Позвольте Вам заметить: это и называется фейсом об тейбл, да еще с оттягом. И на пацана не сошлешься, сами напоролись. Но кто же мог знать? Бабка язычница, ведунья-экстрасенс цитирует Ветхий Завет без запинки, да еще и экзамен любимому ученику отца Михаила устраивает. Блин, только и остается повторить за принцем Гамлетом:
Есть в мире тьма, Гораций, кой чего,
Что вашей философии не снилось.
Эту бы Нинею, да к нам в девяностые годы, ставила бы общечеловеков в такие позы, что и в «Камасутре» не найдешь. Только вот, что-то очень быстро она закруглилась, когда я про подпольную работу, да подрывную литературу намекнул…".
— Мисяня!
Возле постели обнаружилась девчушка лет шести-семи, позади нее топтались два мальчишки, один, примерно, того же возраста, другой — совсем малыш.
— Здравствуй, красна девица, тебя как звать?
— Красава, а его Глеб, а его Неждан.
— Ну вот, а я, как раз наоборот — Ждан.
— Не-а, баба велела тебя Мисяней звать!
"Вот те на! Всех родовыми именами кличет, а меня христианским. С чего бы это?".
— Мисяня, расскажи сказку!
— Так вам баба Нинея, наверно, все сказки уже рассказала, она же их больше меня знает.
— А ты расскажи новую!
"Железная логика! Как можно конкурировать со сказочницей, лично знакомой с бабой Ягой? Только придумать что-то новое. Что ж им рассказать? Карлсон и Электроник отпадают сразу же, как персонажи совершенно невообразимые. Буратино? Тоже не подходит — они не знают, что такое кукольный театр".
— Мисяня! Ну расскажи!
— Сейчас, сейчас, Красава, дай только вспомню.
"Незнайку? Нет, не катит: воздушный шар, автомобиль… Блин! Совсем новое не лезет ни в какие ворота, придется идти в глубь веков. Ну, товарищ Пушкин, выручай!".
— У самого синего моря жил старик со своею старухой. Старик ловил неводом рыбу, а старуха пряла пряжу…
Слушали, что называется, затаив дыхание, в очередной раз подтверждая, что классика — всегда классика, понятна всем и во все времена. Единственное, что, на всякий случай, пришлось подправить, это заменить столбовую дворянку на боярыню. Ну, так смысл этого титула и в ХХ веке далеко не все понимают. На бис, с не меньшим успехом пошла история про Машу и трех медведей. Тут, правда, возникли сложности с мебелью. Стулья пришлось поменять на лавки, а кровати… опять на лавки, ничего не поделаешь, уложить медведей вповалку на полати — разрушить сюжет. Зато Крыловская ворона, лишившаяся завтрака вследствие желания стать звездой шоу бизнеса, ни в каких поправках не нуждалась. Разве что, на языке XII века получилось не в рифму. Но, все равно, публика была в восторге.
Так дальше и пошло: каждый вечер Мишка отрабатывал функцию передачи "Спокойной ночи, малыши", то и дело замечая, в числе слушателей бабку Нинею, и постоянно ожидая вопросов по поводу того, откуда ему известно столько сказок. Слава Богу, Нинея этим интересоваться не стала — какой бы обширной библиотека отца Михаила ни была, наличие в ней сочинений Пушкина, Крылова, Андерсена, Перро и прочих, было бы сущей дичью, а соврать старухе, как Мишка уже убедился, было совершенно невозможно.
Детский организм заращивал раны быстро. Мишка начал вставать, выбираться на улицу. Особой радости, по правде сказать, это не доставляло. Дождливая осень, и без того — не самое лучшее время для прогулок, а вид мертвой деревни, в одночасье потерявшей практически всех жителей, еще более усугублял тоскливость пейзажа.
Ознакомительная версия. Доступно 62 страниц из 309
Похожие книги на "Отрок. Все восемь книг (СИ)", Красницкий Евгений Сергеевич
Красницкий Евгений Сергеевич читать все книги автора по порядку
Красницкий Евгений Сергеевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.