Шайтан Иван 5 (СИ) - Тен Эдуард

Борьба за веру? А кто её запрещает? Сколько мусульман живут под рукой русского царя, тысячи и ничего. Сколько фамилий аварцев, кабардинцев, чеченцев и других, приняли российское подданство и живут спокойно, состоят на службе в армии. Есть даже те, кто служит в конвое царя. Никто не запрещает им молиться по своему обряду и выполнять положенный намаз. Даже должность муллы есть в русской армии, и присягу мусульмане принимают на коране.

Теперь стали шептать: Может, Хайбула прав? Может, мир не предательство, а мудрость?

Священная война, пожиравшая детей гор, вдруг показалась многим бессмысленной. Хайбула знал, что Абдулах-амин объявит его предателем, вероотступником и собакой продавшейся русским. Обязательно постарается его устранить. Но даже его острый ум не мог представить, как сокрушительно подействует его шаг на всё движение мюридизма.

Соседние селения Гунчи и Аргалак особо не отреагировали, внешне, они присматривались. Весь Дагестан, от Сулака до Самура, замер в ожидании развязки противостояния Абдулах-амина и Хайбулы. В Готар, родовое селение Абдулах-амина, собрались предводители крупных отрядов, представители нескольких тухумов. Не было Андаланцев, Десенруховцев и представителя южных аварцев. Идеологическая машина фанатизма имамата, выпестованная годами, дала сбой. Трещины пошли по основе мюридизма. Сильно встревоженный имам не мог скрыть негодование, которое бушевало в его душе. Он не ожидал такого поступка от Хайбулы и, самое главное, он не мог понять, кто посеял смуту и сомнения в его голове. Кто толкнул его на противостояние с ним. Абдулах-амин собрался и глухим голосом начал свою речь.

— Все вы знаете, что совершил этот клятвопреступник, сын шакала, Хайбула, — сказал он, словно выплюнул. — Он, как чума, может заразить других правоверных своими лживыми речами, в которых он превзошёл самого Иблиса. Какой, сын осла, распустил слух, что я приказал убить его? Хайбула попрал жертвы мучеников! Плюнул на джихад политый кровью наших братьев. Поэтому, я, сейчас, при вашем свидетельстве, приказываю уничтожить его, как предателя и изменника. Мне принесли вести, что он ранее вывез свою семью из Турции. Значит он заранее готовил своё предательство. Да не останется сомнящихся в его предательстве. Абдулах-амин наклонился вперёд и его пылающее яростью глаза жгли каждого, кто осмеливался смотреть на него.

— Султан, поручаю это тебе. Остальные обязаны помочь ему. Ты должен наказать отступника так, чтобы другие помнили, какая судьба ждёт предателя.

Султан, предводитель трёх сотен мюридов, склонился, приложив правую руку к сердцу.

Хамид шел задумчивый к коновязи. Его нагнал Султан.

— Хамид, ты последний кто виделся с Хайбулой. Сколько у него воинов?

— Я не могу сказать точно, не больше пяти десятков. Может немного больше, с ним люди Лазиба.

— Ты со своими людьми будешь нужен мне. В поход выйдем в сентябре, селяне соберут урожай, — усмехнулся он. — Соберём налоги. Кахарцы хорошие воины и мы пройдёмся по селениям гяуров, а то они слишком спокойно живут. Я устрою так, что земля у них будет гореть под ногами. — Фанатичный огонь вспыхнул в его глазах.

Султан, назначенный руководить уничтожением Хайбулы, почувствовал азарт предстоящего дела. Раньше, когда Хайбула приехал из Турции, он сразу зарекомендовал себя, как умный и умелый руководитель военных отрядов. Зависть Султана и его ревность к победам Хайбулы стала явной для всех. Зная злопамятство Султана, многие старались не связываться с ним. Фанатик, готовый убивать всех, кто в его понятии был не достоин жить. Поэтому сейчас Султан был на коне. Абдулах-амин дал официальное разрешение на убийство Хайбулы, которое он не упустит ни за что.

Всю дорогу домой Хамид не мог решить для себя. Что делать дальше? Три воина, сопровождавшие его, ехали молча, видя своего предводителя нахмуренным, погруженным в свои мысли.

Глава 23

Подготовка отряда ССО потребовала моего отдельного внимания. Учитывая особенности его использования, пришлось пытаться впихнуть три в одно. Долго беседовал со всеми бойцами отряда. Объяснял, показывал схемы действий группы во всех возможных ситуациях. Особенности действий в городских условиях. Полевые наработки они получали от моих инструкторов. По истечении месяца группа стала формироваться во что-то, похожее на спецназ. Хорошо мотивированные морально и материально, бойцы учились с желанием. Стало получаться работать в группе. Конечно, требовалась тренировка и ещё раз тренировка, но главное — основа заложена. Остальное придёт с опытом.

— Олег Дмитриевич, всё хорошо, нужно только не останавливаться и постоянно тренироваться, — обратился я к ротмистру Малышеву. — Вся ваша дальнейшая жизнь — это наработка навыка до автоматизма. От этого зависит ваша жизнь. Заметна неравномерность усвоения навыков у ваших людей.

— Пётр Алексеевич, люди разные и способности у всех разные.

— Значит…? — я посмотрел многозначительно на него.

— Значит, подход к каждому должен быть с учётом его способностей, — сделал вывод Малышев.

— В точку! Базу осваивают все, в полном объёме и на отлично, а вот остальное — с учётом способностей бойца. В каждой группе выделите хорошего стрелка, других — на ваше усмотрение. В остальном я доволен уровнем подготовки.

Заметил, что Малышеву была приятна моя похвала. Месяц, проведённый у меня на базе, наполнил их столькими впечатлениями, что они, несмотря на усталость, старались узнать как можно больше о нашей жизни. Особенности наших взаимоотношений в батальоне поражали их. Настоящее братство (не путать с панибратством!), железная дисциплина, добросовестное несение службы. Никакой показухи, хорошее питание, снабжение, вооружение.

— Я как будто в другую армию попал, — с горечью усмехнулся Малышев. — После училища два года отслужил в Измайловском полку, прежде чем поступил в Жандармский корпус. Успел всю обратную сторону службы узнать. Принимал всё как данность, не помышляя о том, что может быть по-другому. Оказывается, может. — Снова грустная усмешка.

— Олег Дмитриевич, прошу вас всегда помнить: ваше подразделение не такое, как все. Вам придётся выполнять задания с большим риском для жизни. Оттого и такие особенные отношения внутри вашего отряда. Каждый должен быть уверен в том, кто стоит рядом с тобой или прикрывает твою спину. В тех ситуациях не имеет значения твой социальный статус. Имеет значение, кто ты на самом деле и насколько можно тебе доверять. Выше голову, ротмистр, всё у вас получится.

Прибыли ружья и пистолеты. Решил сам проехать вместе с Андреем и посмотреть, что сделано в каждой формируемой сотне. В охранение вышел отряд ротмистра Малышева в пешем порядке, мои архаровцы, Тихон со своей мастерской и три фуры. Ну и Саня напросился: у него была необходимость свериться и проверить ведение канцелярии сотен. Дело нужное и важное, пришлось согласиться. Двигались в приличном темпе. Малышев шёл вместе со своими бойцами.

Быстро управиться с делами в Пятигорске не получилось. Проведал Потапа: артель начала работать. Никольский честно отдал трудовые сбережения и пропал — в смысле, уехал из города. Купили три усиленные телеги с повышенной грузоподъёмностью и одну крытую фуру с лошадьми. Дело сразу пошло на ура. Потап просил ускорить изготовление ещё трёх телег и двух фур: они были завалены заказами. Временно пришлось купить пять обычных телег, но Митяй посчитал, что это невыгодно. Ваня Лобанов активно включился в работу артели, выпросив себе пять процентов, став акционером артели.

Посетил подполковника Булавина, кратко осведомился о делах и отправился в штаб линии. Шувалов встретил меня встревоженный и возбуждённый.

— Пётр Алексеевич, вы вовремя! У нас здесь такое творится! Даже не знаю, хорошо это для нас или плохо. Хайбула отошёл от Абдулах-амина, отказался от джихада и сел в селении Картах, объявив себя ханом Аварским. — Он встал из-за стола и принялся ходить по своему маленькому кабинету. — Нет, я решительно не знаю, что думать по этому поводу. Что же вы молчите, Пётр Алексеевич?