Водная жила (СИ) - Тыналин Алим

— А расчет на ветровую нагрузку делали? — строго спросил Светлов.

— Делал, — гордо ответил Володя, показывая страницу с формулами. — При скорости ветра двадцать метров в секунду и гололедной нагрузке пять килограммов на метр провода запас прочности составляет два с половиной.

Электрик изучил расчеты, покачал головой:

— Смелое решение. Но в принципе правильное. Только нужно все тщательно просчитать и качественно сварить.

К обеду мы определились с конструкцией опор. Семеныч с помощниками принялся изготавливать металлические столбы в кузнице МТМ. Использовали трубы, списанные с ремонта техники, электроды УОНИ-13/55 для ответственных сварных соединений, стальные тросы диаметром восемь миллиметров для растяжек.

Первую опору установили возле оврага Березовый. Яму для основания рыли буром ТИСЭ-Ф диаметром двести миллиметров, углубляясь в мерзлую землю на два с половиной метра. Работа тяжелая, земля промерзла на полтора метра, приходилось разогревать паяльной лампой.

— Основание готово! — доложил дядя Вася, вытаскивая бур из ямы. — Глубина два метра сорок сантиметров, стенки ровные.

Металлическую стойку устанавливали с помощью треноги и полиспаста, как при монтаже насоса. Трубу диаметром сто пятьдесят миллиметров длиной восемь метров весила около двухсот килограммов, вполне подъемный вес для нашей самодельной системы.

— Вертикально! — командовал Семеныч, наблюдая за подъемом через оптический теодолит ТТ-5, одолженный из землеустроительной конторы района. — Еще чуть левее!

Стойку установили строго вертикально, основание забетонировали быстротвердеющим раствором с добавлением хлористого кальция. Растяжки из стального троса закрепили к анкерам, забитым в землю на расстоянии десяти метров от опоры.

— Первая готова! — объявил электрик, проверяя устойчивость конструкции. — Можно навешивать провода.

Монтаж кабельных линий оказался не менее сложной задачей. Кабель АВВГ-4×25 при температуре минус тридцать градусов становился жестким как палка, гнулся с трудом, изоляция могла треснуть при резких движениях.

— Греть нужно, — сказал Светлов, осматривая бухту кабеля. — Иначе при разматывании изоляция полопается.

Кабель отогревали в отапливаемом помещении МТМ, потом быстро разматывали и подвешивали на опоры. Работали в валенках и рукавицах, но все равно руки быстро мерзли на морозе.

Соединения кабелей делали в распределительных коробках УПК-10, установленных на каждой опоре. Внутри коробки размещались контактные зажимы, предохранители, вольтметр для контроля напряжения.

— Фазировку проверяем особенно тщательно, — предупреждал электрик, подключая измерительные приборы. — Перепутаешь фазы, двигатель насоса будет вращаться не в ту сторону.

Каждое соединение тестировали мегаомметром М-4100/5 на сопротивление изоляции. Норма не менее пятисот мегаом между жилами и не менее одного мегаома между жилами и землей.

К концу недели линия электропередач была готова. Пятнадцать километров кабеля, двенадцать металлических опор, шесть распределительных пунктов. Все соединения протестированы, изоляция проверена, система готова к включению.

— Подаем напряжение! — объявил Светлов, включая автоматический выключатель на главной подстанции.

Вольтметры на всех распределительных пунктах показали напряжение 380 вольт. Система работала штатно.

Вечером того же дня я сидел в лаборатории НИО, изучая схемы автоматического управления насосными станциями. На рабочем столе лежали справочники по электротехнике, номограммы для расчета параметров реле, образцы датчиков давления.

Задача была непростой. Шесть насосов должны включаться и выключаться автоматически в зависимости от давления в магистральной сети. При падении давления ниже трех атмосфер, включение, при превышении четырех с половиной атмосфер — отключение.

— Петр Васильевич, — обратился я к Кутузову, который сидел у противоположной стены за микроскопом, — а вы случайно в электронике не разбираетесь?

Лаборант поднял голову, поправил очки в металлической оправе:

— Немного разбираюсь, Виктор Алексеевич. В молодости радиолюбительством увлекался, даже радиоприемник на лампах собирал.

— Серьезно? — обрадовался я. — А в автоматике что-нибудь делали?

— Делал. Для инкубатора автоматический регулятор температуры собирал. На контактных реле и биметаллических датчиках.

Кутузов оказался настоящей находкой. Петр Васильевич Кутузов, пятьдесят два года, образование среднее техническое, окончил техникум связи в Барнауле по специальности «Техническая эксплуатация радиооборудования». После армии работал на почте, потом в геологоразведке, последние годы лаборантом в НИО.

— А что конкретно нужно? — поинтересовался он, отложив препарат с образцом почвы.

Я показал схему оросительной системы:

— Шесть насосов, один датчик давления в главной магистрали. Когда давление падает, должны включаться насосы по очереди, с интервалом в тридцать секунд. Когда давление восстанавливается — отключаться в обратном порядке.

— Задачка интересная, — признался Кутузов, изучая схему. — Нужны реле времени, реле давления, пускатели для двигателей. И логика переключений продумать.

На следующий день мы отправились в райцентр за компонентами. В магазине «Электротехника» на улице Ленина, дом 25, продавались реле, контакторы, датчики, все необходимое для сборки системы автоматики.

Продавец Мария Степановна, женщина лет сорока в белом халате поверх темного платья, с любопытством рассматривала наш список покупок:

— Реле времени РВ-100 — две штуки, реле давления РД-1 — одна штука, магнитные пускатели ПМЕ-211 — шесть штук… Это что, целую фабрику строите?

— Оросительную систему, — объяснил я. — Для автоматического полива полей.

— Ого! — восхитилась продавец. — А мы слышали, что у вас в совхозе чудеса творятся. Воду из-под земли добываете, технику всякую новую внедряете.

Компоненты стоили недешево. Двести восемьдесят рублей за весь комплект. Но без автоматики система орошения требовала бы постоянного присутствия операторов на каждой насосной станции.

Дома Кутузов развернул на кухонном столе настоящую электротехническую лабораторию. Паяльник ПД-25 мощностью двадцать пять ватт, припой ПОС-61, канифоль сосновая, монтажные провода разных цветов. Схему рисовал на листе миллиметровки карандашом-химиком.

— Логика такая, — объяснял он, чертя блоки реле. — Датчик давления РД-1 настроен на срабатывание при трех атмосферах. Его контакты включают реле времени РВ-100 номер один. Через тридцать секунд включается первый насос через пускатель ПМЕ-211.

Схема получалась сложной: шесть цепей управления насосами, система блокировок для предотвращения одновременного пуска, сигнальные лампы для индикации режимов работы.

— А если один насос сломается? — спросил я.

— Предусмотрен переключатель режимов, — ответил Кутузов, дорисовывая дополнительные элементы. — Можно будет исключать любой насос с автоматической работы и управлять вручную.

Монтаж схемы занял три дня. Использовали металлический щит ЩМП-60 размером 600×400×200 миллиметров, внутри которого размещались все реле и пускатели. Проводка выполнялась медным проводом ПВ-1 сечением 2,5 квадратных миллиметра, каждый провод маркировался цифровой биркой.

— Надо не перепутать соединения, — предупреждал Кутузов, припаивая контакты реле. — Одна ошибка, и вся система накроется.

Монтаж делали в теплом помещении конторы совхоза при свете настольной лампы с зеленым абажуром. Кутузов паял и подключал, я проверял соединения по схеме, записывая номера проводов в монтажный журнал.

Первые испытания системы провели на макете. Вместо реального датчика давления использовали переменный резистор, имитирующий изменение давления в сети. Вместо насосов подключили лампочки накаливания.

— Давление падает! — объявил Кутузов, поворачивая ручку резистора.

Первая лампочка загорелась через пять секунд после срабатывания датчика. Через тридцать секунд — вторая. Еще через полминуты — третья. Система работала точно по расчету.