Глава шестьдесят первая. Ну что, сынок, вляпался?
Глава шестьдесят первая
Ну что, сынок, вляпался?
Мюнхен. Королевский дворец
20 июня 1861 года
Вообще-то я собирался с Карлом Густавом фон Кубе хорошо так надраться. Но увы мне, увы мне! В середине нашего совещания, когда я уже доставал на свет Божий хороший такой бренди из французской местности с заманчивым названием Коньяк, но не успел ещё оный разлить по рюмкам, как явился посланец или, правильнее сказать, погонец от отца. В общем, меня хотел видеть император. А я что? Я ничего! Меня сам ампиратор призывает! Руки в ноги и пошел, пошел, поехал…
Хорошо, что мы с отцом столуемся в одном дворце. А то не смог бы ногой попасть в карету и опозорился на весь Мюнхен, а так тихонько топаю себе, штормит! Не без этого, иногда стеночка меня придерживает. Ну а чего это строители так странно тут все организовали, какого хрена эти стенки бросаются мне наперерез? И пол стает дыбом? Эх… рассольчику бы от капустки… В общем, до приемной отца я как-то добрался. Вошёл туда, заметьте, не вполз, а вошел! Но секретарь, добрейший Карл Иероним фон Бокк оценил моё состояние на глаз — опытный он у нас дядька, чего уж там. И тут же открыл секретер (или бар) и что-то мне налил в высокий такой, но узкий бокал. На вкус — совершеннейшая гадость, но меня пробрало! И в кабинет Его Императорского Величества я вошел пусть и немного помятый, но все-таки отрезвевший.
Максимилиан смотрел на меня, и глаза у императора были такие добрые-добрые, как у Ильича в анекдоте. Вот честное слово, когда у папахена такие вот глазищи, проще удавиться, чем выслушивать нотации, которые могут затянуться на пару добрых часов. Впрочем, в кабинете присутствовал и дедуля, который долен был принять участие в подготовке к коронации короля Баварии, то бишь меня! А чего? Он в этом деле человек опытный, сам такую церемонию прошел, Максику дважды помог организоваться. Теперь за меня примется, так что Опа Людвиг[1], давай, выручай внука, которому пока еще не совсем полегчало!
— Ну что, сынок, вляпался? — как-то особенно радостно поприветствовал меня император.
— По самые помидоры. — отчего-то на русском ляпнул в ответ. Людвиг Старший расхохотался и тут же объяснил сыну прелесть русской идиомы.
— Ладно, Людвиг, как-то ты рано начал бастардов плодить, да еще с какой-то моделькой, ладно бы графиня там какая-то, на худой конец, баронесса… А! Дед утверждает, что он у тебя не худой. Хорошо! С концами твоих концов будешь разбираться самостоятельно. Что делать думаешь?
— А чего тут думать? Сделаю Анну фрайхершей и отошлю в деревню, пусть сына воспитывает. И пару верных человек приставлю, чтобы у нее глупых мыслей не возникало. А чтобы все тут было по делу — есть у нас тут один фрайхер, фон Мюнгхаузен, не знаю, однофамилец или потомок того самого…
— Потомок! — вставил свой пфенинг[2] дедуля.
— Ему за семьдесят перевалило, за него Анну выдам, тем более что у старика прямых наследников нет, а своего троюродного племянника терпеть не может. Мне фон Кубе про него рассказал, вот ему и поручу переговорить с Фридрихом Густавом Павлом фон Мюнгхаузеном. Пока такой план, вчерне.
— Будешь в деревню кататься? — ехидно поинтересовался Опа Людвиг.
— Не-не-не! Отвлекаться от государственных дел? Деревня сама по себе, я сам по себе. Да и свадьба на носу. Надо бы перед оной как-то выглядеть более целомудренным, что ли…
— Ну, вот это, сынок, уже как-то речи не мальчика, но мужа! Георг ганноверский хотя и слепой, но видит он неплохо, у него соглядатаев хватает, в самых неожиданных местах. Так что, официально разорвав с Анной, ты наберешь в его глазах несколько баллов.
— А еще, отец, я предлагаю его сынка, Эрста Августа, наследника Ганновера, сделать главнокомандующим нашей имперской армией.
— С чего бы это? — поинтересовался Максимилиан.
— Во-первых он толковый вояка. Во время войны с пруссаками показал себя хорошо! Во-вторых, у меня с ним сложились вполне себе приятельские отношения, это важно! В-третьих, он хорошо воспринимает мои нововведения и с ним мне будет легко работать. В-четвертых, он молод, а дядя Карл староват и слишком медлителен для главнокомандующего это серьезный минус. И еще… это будет красивым жестом в сторону Георга, он оценит!
Ну не говорить же отцу, что я ни на грош дядюшке Луитпольду не верю. И прекрасно знаю о той роли, которую этот «родственничек» сыграл в трагедии короля Людвига[3]. А потому надо его потихоньку отстранять от власти. И вот такой мой первый шаг. Тем более, что во время конфликта с пруссаками Луитпольд Карл Иосиф Вильгельм Людвиг себя никак не проявил. И если бы в войсках не присутствовал Максимилиан, неизвестно, как долго топтались бы баварцы, вместо решительного броска в Рейнскую провинцию.
— Ну как-то все это…
— Ваше Императорское Величество! Ну вы же сами видели, Луи не способен руководить армией! Дайте ему какой-то значимый пост, на котором он может быть полезен или наоборот, не сможет нам сильно навредить! Но оставлять в его руках армию — неправильно!
— Хорошо! Соглашусь с тобой. Действительно, дядя Луи несколько… старомоден, а армия быстро меняется. Тут ты, сынок, прав. Говоришь, Эрнст Август Ганноверский? Почему бы и нет? Но мы пригласили тебя не для этого.
Максимилиан взял небольшую паузу — налил себе вишневой настойки, в последнее время он не пил ничего особо крепкого, а вишневочка была послабее некоторых вин, кроме того, Его Императорское величество очень любил вкус вишни. Пока он наслаждался напитком, дедуля затянулся сигарой, а я предпочел выпить немного воды. Взял было бокал, но… когда наливал ее из графина, меня чуть на стошнило. Так что оставил напитки в покое и уселся в кресле, дожидаясь, когда за меня возьмутся всерьез. Долго ждать не пришлось! Допив порцию вишневки, Максимилиан устало посмотрел на меня и произнес:
— Мы с отцом обсудили предложение Пруссии и решили начать переговоры с Альбрехтом. Уверен, что ты будешь возражать. И я пригласил тебя, чтобы выслушать твои аргументы.
— Но решение вы вдвоём уже приняли? — не столько спросил, сколько зафиксировал факт сговора двух королей за моей спиной. А обещали все такие вопросы обсуждать на троих! Верь после этого людям, особенно близким родственникам!
— Мы приняли решение начать переговоры, Людвиг. Это не значит, что мы готовы согласиться на предложение Альбрехта. Ведь если мы откажемся от переговоров, нас не поймут! Объединение Германии с присоединением Пруссии к Рейху практически закончится! Но если нам сейчас это не столь выгодно… мы можем поставить такие условия, что Альбрехт вынужден будет отказаться!
— Он не откажется! — с мрачной физиономией делаю нешуточный такой прогноз.
— Почему, энкель[4] Людвиг? — поинтересовался Людвиг I.
— Ему тоже необходимо объединение Германии. И пусть Пруссия будет в этом вариться — он уверен, что сможет постепенно вернуть свое влияние. Альбрехт, по мнению Бисмарка намного опаснее, чем был тот же Вильгельм. Он любит и умеет играть в тайные войны. и я не уверен, что мы сможем его переиграть. Вы правы, предки мои, выслушать его надо. И Пруссию, возможно, придется включить в состав империи. Главное, на каких условиях.
Чертовщина! Получается, что то, чего я хотел избежать — не получится. По моим планам, Пруссия должна была быть этаким постоянным упырем под боком империи, который будет ее шпынять и заставлять развиваться, идти вперед. Получается, что противостояние с прусским милитаризмом перейдет в фазу холодной или тайной войны. И пока что мы к такому повороту событий не готовы. И что делать? Я ведь чувствую, что присоединение Пруссии — розовая мечта деда и папахена. Значит, они согласятся даже не на самых выгодных условиях, и Альбрехт получит лишний козырь в этой игре.
— Ну что же, ты хотел еще что-то сказать? Мы обязательно учтем твое мнение в ходе переговоров, сын. — произнёс император.
