— Да, у меня есть несколько вопросов: первый, это проведение перед коронационными торжествами оперного фестиваля. Как вы знаете, наш лучший оперник Вагнер отказался предоставлять для фестиваля свою работу. А Джузеппе Верди, получил аванс и предложил написать оперу «Король-любовник». По либретто это история вашей жизни, опа Людвиг! Но учитывая обстоятельства, перед коронацией это получится намек, причем не слишком красивый. Оставить фестиваль без премьеры… тоже неправильное решение. Поэтому предлагаю… Юристам вцепиться в Джузи так, чтобы ему тошно стало. Аванс он возвращать не хочет, получайте «Короля-любовника» или идите к чертям собачьим! Но у меня в Италии остались связи, так что мы его прижмем к стеночке…
— И что это даст? — поинтересовался император, для которого такой фестиваль в Мюнхене был не менее важен, чем вся война коалиции против Пруссии.
— У Верди готова… или почти готова новая редакция «Макбета». Мы вынудим его сделать премьеру этого опуса у нас на фестивале, а чтобы не нарушить договоренностей — премьеру сыграет парижская Гранд Опера. Правда, им мы подкинем нескольких наших исполнителей.
— Недурно придумано, а, сынок? — это подал голос Людвиг Старший.
— Да, неплохо… Джузеппе Верди известен своим неуживчивым характером, для него нет авторитетов, не верит ни в Бога, ни в чёрта[5]. Так что да, если у тебя получится, Людвиг, это будет просто восхитительно!
— И последнее… я сразу же вас покину. Предложение венецианцев. Пасьянс разложен, господа короли и императоры. И нам надо будет его разыграть как по нотам. Австрия захочет урвать свой кусок, но при этом не воюя. Но они согласились, что каждый получит столько, сколько займет. Так что к нашей авантюре они присоединятся.
— А что Париж?
— А вот тут возможны варианты. И именно поэтому Эрнст Август станет лучшим вариантом на роль главнокомандующего…
[1] Опа — на немецком дедушка…
[2] Ага, не говорить же про пятачок, все-таки король, пусть и в отставке…
[3] Вообще-то в отстранении Людвига от власти и его странной гибели в водах Штарбергского озера много весьма странного и непонятного. Например, медицинская комиссия, которая не обследовала пациента, но объявила его сумасшедшим и недееспособным! Или изъятие газет с открытым письмом короля, все это наводило на мысль, что устранением Людвига руководил кто-то весьма опытный и компетентный. А дядя Луи стал сначала регентом при объявленном сумасшедшим братом Людвига, Отто, а потом и ссам получил на чело корону Баварии.
[4] Внук на немецком.
[5] Супруга Верди утверждала, что он был агностиком, так что, например, папа Римский для него моральным авторитетом не являлся.
Глава шестьдесят вторая. О бравом гусаре замолвите слово
Глава шестьдесят вторая
О бравом гусаре замолвите слово
Мюнхен. Королевский дворец.
21–23 июня 1863 года
Вот как чувствовал, что с Бисмарком надо было встречаться, только протрезвев. Собирался же перетереть косточки Тьеру. К сожалению, моих знаний для этого было маловато: помнил, что этот дядя не без помощи пруссаков залил кровью Парижскую коммуну. И ВСЁ! Но чтобы что-то предпринимать в отношении Парижа мне надо ясно понимать, чего можно от этого типа ожидать! Так! Стоп! Я, конечно же, еще не король, но полномочия у меня почти что королевские. Так чего я голову пеплом посыпаю? Или еще угар вчерашних новостей меня не покинул? Так, братишка Людвиг, не пойдёт!
Беру лист бумаги, на котором пишу распоряжение советнику Баварского королевства Отто фон Бисмарку предоставить доклад по поводу личных характеристик и политических устремлений главы Регентского совета и правительства Франции, Мари Жозефа Луи Адольфа Тьера. Ну, теперь пусть старина Отто фон помашет пером и нарисует мне образ этого почти что историка, устроившемуся почти что на троне в Париже.
С утра опять появился Карл фон Кубе и мы с ним, наконец-то, сумели обсудить структуру внешней разведки. Он поморщился, когда узнал, что надо усилить французское направление, поскольку есть данные, что… Ну а куда ему деваться? Конечно, данные пришли не от его людей, что говорит о юношеской наивности его службы. Это у моего деда конфиденты уже заматерели и стали занимать весьма видные позиции в обществе, они не только передают информацию, но могут и повлиять на ход каких-то событий. У Кубе пока что таких людей практически нет. А мне что остается делать? Вытащил из памяти инструкции по работе полевых агентов разведки: шантаж, вербовка, получение информации, влияние на политические события. И вот, диктую это секретарю в присутствии Кубе, почему секретарю — так у него почерк хороший! Мой отвратителен, у Карла он неплох, но с такими завитушками он за моей речью не поспевает. А вот Генрих Лурье как-то приспособился записывать речь почти в режиме стенографии. У него для этого есть своя система. Вроде бы это действительно система, кажется, он обучался этому искусству в Дрездене, в стенографическом институте. Но это не точно, впрочем, и неважно. Главное — через пару часов после беседы он предоставит ее полную запись, сделанную аккуратным красивым почерком и без пропусков и непоняток. И для того, чтобы стать квалифицированным секретарем, этому выкресту понадобилось всего лишь полтора месяца рядом со мной! Впрочем, для короля такого одного уникума пока что достаточно, а вот для наследника имперского престола маловато будет. И я уже задумываюсь о том, чтобы состав своего административного аппарата значительно увеличить.
После легкого перекуса, заменившего обед, пришло сообщение от Эрнста Августа Ганноверского. Мол, приезжаю, завтра встретимся. И вопрос: ты не в курсе, зачем император меня вызывает? Я ли не в курсе, господин почти что главнокомандующий? Как раз я и в курсе, чтобы вы понимали! Конечно, ставить на такую должность семнадцатилетнего парня (впрочем, в сентябре ему исполнится восемнадцать) — это по местным меркам безумие. Но, во-первых, безумие политически оправданное (более тесная привязка Ганновера), а во-вторых, мне нужен молодой, у меня на эту должность замшелых генеральных штабистов тут хватает! Своеобразная прививка от застоя получается. Я хочу готовиться к новой войне, а не к той, что отгремела половину столетия тому назад. У меня же впечатление, что наши генералы все еще живут наполеоновскими войнами! Некроманты хреновы!
Утро следующего дня началось с того, что пришлось встречать Эрнста Августа. Приехал он не один, а в составе ганноверской делегации во главе со своим отцом, Георгом V. Мария также присутствовала среди приехавших, ибо вскоре объявят о ее помолвке со мною, таким красивым и немного грустным. А вот старшая дочка короля, Фредерика, отправилась в вояж на Остров, к родственничкам. По слухам, к ней хотели присмотреться с вполне себе матримониальными целями. Меня лично эти слухи не обеспокоили, как выяснилось намного позже, зря. Впрочем, невозможно за всем уследить, и за всеми нюансам отношений между многочисленными государствами ЭТОГО мира, в том числе. Как мне не хватает элементарного персонального компьютера да с тем же Экселем, в котором удобно составлять графики и делать простейшие вычисления. А уж для аналитики минимально необходимого уровня он был бы палочкой-выручалочкой! Когда-то, на заре компьютерной эры, мой коллега мечтал о системе из двухсот восьмидесяти шестых, в качестве сервера — ого! Целые четыреста восемьдесят шестые[1], и никакого бумажного документооборота в медицине! Ха-ха три раза!
Эрнст появился разгоряченный, красномордый, веселый, с радостью обнял меня и спросил:
— Когда в бордель?
Вместо приветствия!
— Прямо сейчас этим и займемся. — отвечаю без намека на юмор.
— В смысле? — растерялся кронпринц.
— А тебе что, императорская резиденция бордель не напоминает? — провоцирую. Эрнст в ответ только пожал плечами.
— Ничего, сейчас узнаешь, чего от тебя хочет император и сразу же поймешь, как тебя тут поимели!
