Продавщица: Назад в пятидесятые (СИ) - Наумова Анна

***

На работе все шло, как обычно. В цеху растянули на стене новый плакат: "Работать ритмично, настойчиво повышать качество продукции!". Что ж, повышать, так повышать. Дела спорились, мастер меня хвалил. Работая у станка, я краем глаза обеспокоенно поглядывала на Лиду, снова и снова прокручивая в голове свой сон, в котором Аллочка мне рассказывала о том, как сильно подружка переживала свой разрыв с ловеласом, любящим поиграть на саксофоне. Однако Лида выглядела спокойно, добродушно и вполне умиротворенно. Что-то напевая себе под нос, она в охотку работала. Надо сказать, что подруга вообще как-то изменилась в лучшую сторону после нашего утреннего разговора: стала проще, дружелюбнее и на заводских парней, робко улыбающихся ей, уже не смотрела свысока. Видимо, права была мудрая Зинаида Петровна: нужно брать с той полки, до которой дотягиваешься. Тогда и будет тебе счастье. А розовые очки, как известно, всегда разбиваются стеклами внутрь. Хорошо, что Лида вовремя это поняла. А мне наоборот нужно было понять вовремя, что не стоит полагаться на мнение других, безапелляционно называющих меня девушкой без мозгов. Глядишь, тогда бы я и учиться в институт пошла, не отдала тридцать лет жизни работе в ненавистном магазине и не связалась бы с непризнанным "гением" Толиком... А почему бы, собственно, и сейчас не пойти учиться? Здесь-то мне всего восемнадцать...

В обед я все рассказала Ване, пока он умывал лицо над фонтанчиком. Для него это было малоприятное известие: добродушный парень даже представить себе не мог, как можно обижать женщин и отзываться о них в таком малоприятном тоне.

- Ну ничего себе! Во дела! А я еще к нему в гости ходил! Набить бы этому хлыщу морду! - зло сказал он, вытираясь полотенцем, которое я ему подала.

- Не надо! - испугалась я. - Зачем мараться? Хочешь пятнадцать суток за хулиганство схлопотать и запись в личное дело? О таких случаях на работу быстро сообщают.

- Твоя правда, моя будущая женушка! - сказал Ваня и обнял меня. - И правда. Этого урода еще жизнь накажет. Я к нему на хату больше - ни ногой. И ребят предупрежу. Найдем место, где собираться. Москва - большая. Твоя подружка еще встретит себе хорошую партию. Андрейка Петров вон, токарь, приятель мой, давно на нее поглядывает. Москвич, кстати, как она и хотела. А нам с тобой о себе думать надо.

- Подожди, - я осторожно, но настойчиво вывернулась из его объятий. - Какая "будущая женушка"? Мы же еще не говорили о свадьбе? Ты вчера только всего лишь намекнул...

- Не говорили? - лукаво подмигнул мне Ваня. - Так сейчас поговорим! - и он, встав на одно колено, протянул мне руку и громко сказал: - Дашка, я люблю тебя! Выходи за меня!

Как? Вот так вот просто? Без всяких "поживем лет пять, присмотримся"? Кровь прилила мне в голову, от волнения во рту пересохло. Идущая на обед стайка девчонок, увидев происходящее, замерла в ожидании. А я, так и не найдя, что ответить, просто кивнула. Ваня, встав обратно на ноги, снова крепко обнял меня и, уже никого не стесняясь, поцеловал. Девчонки, стоящие рядом, зааплодировали. Лида, наблюдавшая за всем этим издалека, показала мне большой палец: мол, молодец, Дашка, дело сделано, осталось за малым.

***

Остаток рабочего дня пролетел незаметно. Я так и лучилась радостью. Все складывалось просто замечательно: Лида наконец поняла, что не стоит гнаться за призрачным иллюзорным счастьем и напрочь разочаровалась в своем мажоре, а я получила долгожданное предложение выйти замуж от любимого человека. Идя в раздевалку после работы, я краем глаза заметила, как подружка мило беседует с Андреем, Ваниным приятелем. Кажется, даже успела стрельнуть у того телефончик. От ее прежней надменности не осталось и следа: Лида общалась с Андреем мило, дружелюбно и вовсе не заносчиво. До автобусной остановки они пошли вместе, а мы с Ваней двинулись за ними, чуть поодаль.

В то, что я скоро выйду замуж, мне все никак не верилось.

- А где мы будем жить, Ваня? - спросила я, вдруг спохватившись. Я совсем забыла, что он, как и я, живет в общежитии.

- Вопрос сложный, - вздохнул новоиспеченный жених, - но решаемый. Все можно решить, было бы желание. Можно комнату снять для начала. В Москве, конечно, с этим трудновато. Без прописки можно останавливаться у родственников и знакомых на срок до трех суток. Если живешь свыше трех суток, необходимо оформлять временную прописку, а ее далеко не все соглашаются делать.

Я вздохнула. Да уж, хороши жених и невеста. Что одна живет в общаге, что второй. Нет, мы, конечно, зарабатываем, но на первый кооперативный взнос не хватит. Меня к нему в общагу не поселят - там живут только парни, а у нас - только девчонки. Так что этот вариант тоже отпадает... И где теперь вить гнездышко вновь созданной ячейке общества?

- Да погоди ты расстраиваться раньше времени, - взмолился Ваня, видя мое погрустневшее лицо. - Мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты же веришь мне? - и он вопросительно и очень серьезно поглядел на меня.

- Ага, - кивнула я.

- Ну вот и славно! - улыбнулся жених. - На самом деле комнату можно снять. Встречаются иногда, конечно, бдительные и вредные соседи, которые могут донести. Тогда с участковым придется разбираться. Но мы обязательно что-нибудь придумаем! Главное, что мы - вместе.

- Ага, - опять кивнула я. Со стороны я, наверное, выглядела очень глупо.

Ваня, который всегда понимал мое настроение, даже если я ничего не говорила, рассмеялся и, снова поцеловав меня на прощание, сказал:

- Понимаю. Тебе надо свыкнуться со своей новой ролью невесты. А сейчас езжай в общагу, обсудишь со своей подружкой все нюансы. Она, вижу, того и ждет, - и он указал подбородком в сторону Лиды, которая вовсю любезничала с Андреем.

Глава 17. Неожиданные гости

- Дашка, пора на стол накрывать! Потом потрещишь со своим суженым-ряженым, судьбой предсказанным! Не задерживай очередь.

Я обернулась, не отрывая трубку от уха. Так есть. Не дадут спокойно помурлыкать. В холле общежития, в халате и тапочках, стояла Лида, держа в руке блюдо с салатом. Как раз в этот момент я заканчивала разговор по телефону-автомату со своим женихом Иваном, в узких кругах (еще уже, чем брюки-дудочки шириной всего четырнадцать сантиметров) известным как стиляга Джон. Только-только я вернулась со свидания и, по уже сложившейся традиции, звонила Ване в общежитие, чтобы сказать, что я добралась отлично, и со мной все хорошо. А всего через пару часов мы снова увидимся. Гуляли мы с кавалером по предновогодней Москве часа три, если не больше: сразу же после работы (тридцать первое декабря в этом году выпало на понедельник) я укатила к нему на свидание, в центр столицы. Мы посмотрели с Ваней на елку в ГУМе, походили по елочному базару, посетили новогоднюю распродажу в "Детском мире", прикупили себе кое-чего, покатались на коньках в парке Горького, на большом катке... Какой же замечательМне вдруг захотелось снова стать маленькой и побывать на настоящей Кремлевской елке в Георгиевском зале. Но это, конечно, совсем уже несбыточные мечты...

Погода стояла просто чудесная: легкий морозец, похрустывающий снег под ногами... Жаль только, что уже темно - декабрь ведь. На мне - теплое зимнее пальто с толстой подкладкой, отороченное мехом. Это была моя первая крупная покупка за месяцы жизни в СССР. На ногах - теплые полусапожки, на руках - пестрые варежки, только что подаренные Ваней.

Улицы, по которым мы гуляли, были хорошо расчищены. Я с ужасом вспомнила сугробы грязного снега высотой под полтора метра, которые порой неделями лежат у нас в Питере, падающие сосульки, которые запросто могут убить человека, нелепые и жалкие оправдания коммунальных служб, для которых приход зимы в декабре каждый год является неожиданностью, и едва не передернулась от ужасных воспоминаний: каждый день выходишь утром из парадной, с опаской подняв голову наверх - не прилетит ли оттуда огромная ледяная глыба. А идя по тротуару, стараешься двигаться ближе к его кромке, а не к домам - опасно. А тут гулять - настоящее удовольствие! Даже в общежитие возвращаться не хочется, хоть и замерзла порядком.