Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая (СИ) - Валериев Игорь

— Ваше превосходительство, есть попадание в дирижабль. Повреждено два газовых мешка, — доложил старший офицер.

— Принято. Продолжаем атаку, — держась за штурвал Сандро, не почувствовал каких-либо изменений в движении дирижабля.

Корабль отзывался на каждое движение штурвала, и поэтому вперёд, в атаку! За ребят! За «Орла»! За Россию!

Катера низкими силуэтами едва были видны в темноте, которую разбавили огни пожаров на кораблях и огненные пятна на воде. Всепередвижения малых миноносцев были спланированы и рассчитаны с математической точностью, и теперь «Барракуды» находились, как раз там, откуда ближе и удобнее всего ринуться в атаку на врага. Теперь нельзя терять даже мгновений. На кораблях противника уже их заметили.

Ураган артиллерийского огня, не смотря на то, что многие корабли противника горят, вот-вот обрушится на дерзких карликов, снаряды взроют море, пытаясь настичь быстрые и юркие мишени. Люди на катерах — командир и боцман, мотористы и минёры — напряглись, как струны. Рукоять телеграфа на «самый полный ход». Из моторов выжимается вся их мощность. И, как стрела из лука, торпедные катера, буквально на глазах набирая бешеную скорость, полетели на врага.

Командир номерного торпедного катера, на борту которого была цифра 113, мичман Степанов 6-й, вцепившись в штурвал, лично, отстранив рулевого, держал свою «Барракуду» на боевом курсе, совершая манёвры уклонения от огня противника. Его целью был английский эскадренный броненосец типа «Дункан» то ли «Албемарл», то ли «Корнуоллис». В сумерках и огненных всполохах, а также из-за то и дело вспухающими рядом с катером столбами воды от снарядов точно определить мичман не смог.

Впереди его катера шла «Барракуда» мичмана Морозова. Его корабль был первым в их тройке, которая друг за другом должна была атаковать этот броненосец. За Степановым в самоубийственную атаку шла «Барракуда» мичмана Кривицкого. Такая тактика была разработана адмиралом Макаровым и была очень удачно применена во время русско-японской войны, а недавно и в порту Сингапур, где катерники Тихоокеанской эскадры потопили два английских броненосца «Юпитер» и «Марс».

Экипаж «Барракуды» под командованием мичмана барона Клейста Эльвальда Вильгельмовича во время русско-японской войны первым из всех таранил и отправил на дно бронепалубный крейсер «Акицусиму». За это весь экипаж стал Георгиевскими кавалерами посмертно. Специально для них и экипажа крейсера «Варяг» император Николай II внёс изменения в статут ордена и знака отличия ордена Святого Георгия, когда награждался весь экипаж корабля за воинский подвиг посмертно, а родственникам героев платилась пенсия.

Георгиевскими экипажами посмертно во время русско-японской войны стали команды крейсера «Новик» и «Богатырь», которые во время Цусимского сражения атаковали торпедами, а потом таранили броненосцы «Оушен» и «Альбион», потопив их. А японский броненосец «Ясима» в той битве целенаправленно, не жалея своих жизней, таранили друг за другом три русских истребителя, перед этим выпустив самоходные мины.

Мичман Степанов 6-й увидел, как в «Барракуду» Морозова попал снаряд, и катер начал терять ход, рыскнув на курсе, но потом вернувшись на линию атаки. Сброс торпед, которые устремились к цели. Но Морозов почему-то не отвернул в сторону, а продолжил атаку броненосца, который вёл огонь, постепенно набирая ход, уходя с рейда, где творился сущий ад. Противоминные цепи броненосца так и продолжали висеть по бокам.

Катер Морозова терял ход, но упорно под огнём лез вперёд, осторожно маневрируя. Прошла минута, и катер под номером 113 обогнал подбитую «Барракуду» и пошёл по прямой, несмотря на усилившийся по нему огонь.

— Сброс, — проорал Степанов.

Его продублировал рулевой. Прошла секунда, пять, десять, но сброса торпед так и не произошло. В рубку катера, как старый, заматеревший медведь, ввалился минный кондуктор Смирнов, который своей силой и габаритами славился на весь Кронштадт последние лет двадцать.

— Ваше благородие, осколками оба минных аппарата посекло и смяло. Торпеды не выходят, но взрыватели взвелись, — взгляд у кондуктора был, как усумасшедшего, который радуется не понятно чему.

— Ну, что, Василий Петрович! Понеслась душа в морской рай! — глаза мичмана, которому в этом году стукнуло двадцать лет, зажглись каким-то внутренним огнём.

— Понеслась, Ваше благородие! — Смирнов, который недавно стал дедом, азартно захохотал. — Эх, понеслась!!! Господи-и-и, прими наши грешные души!!!

Глава 10

На суше и на море

Адмирал Макаров, выйдя на мостик, осмотрел улучшенную боевую рубку броненосца «Слава», которая несла на себе следы значительных повреждений, но выдержала попадание нескольких снарядов, включая один в 340 миллиметров.

О негодности конструкций боевых рубок или командных постов не раз поднимали вопрос в морском ведомстве многие грамотные офицеры и адмиралы, но всегда побеждал консерватизм. За двадцать лет конструкция командных мостиковне изменилась. Новая серия эскадренных броненосцев типа «Бородино» имели по проекту такие же боевые рубки, как у броненосца «Николай I» постройки 1887 года. Даже на судах заграничной постройки — «Варяг», «Ретвизан», «Цесаревич», «Аскольд», «Богатырь» — были сохранены такие же командные посты.

Всё изменилось в 1901 году, когда студент кораблестроительного отделения Морского инженерного училища Костенко Владимир Полиевктович подал на имя Великого князя Александра Михайловича доклад о недостатках защищенности боевых рубок эскадренных броненосцев Российского императорского флота, обосновывая это теоретическими расчётами и выкладками.

Как нестранно, но этот доклад нашёл благожелательный отклик у зятя императора, особенно после проведения опытных стрельб, которые подтвердили выводы молодого кораблестроителя. На «Петропавловске», который в это время находился на ремонте машин, произвели изменения боевой рубки. Такие же переделки были сделаны на «Ретвизане» и «Цесаревиче», перед их вводом в строй, а также на строящихся броненосцах серии «Бородино».

Толщину броневых плит и крыши боевых постов увеличили до двенадцати дюймов, связав их в единую монолитную конструкцию. Грибовидную форму крыши изменили на полусферу, убрав просвет под сводом крыши, исключив попадание осколков внутрь рубки.

Прорези для дальномеров, наблюдения за обстановкой уменьшили в размерах и прикрыли бронещитками. Вход в боевой пост, который был без двери, а против него на расстоянии одного шага стояла толстая броневая плита прямоугольной формы, оснастили полноценной броневой дверью. Также увеличили броневую защиту основания рубки, что обеспечило её безопасность в случае разрывов больших снарядов под командным мостиком. Ещё одним серьёзным изменением стало обеспеченное броней сообщение с нижними помещениями корабля и с центральным постом.

Мало кто знал, что на решение о таких изменениях боевых рубок у российских броненосцев очень сильно повлиял флигель-адъютант Николая II, тогда ещё подполковник Аленин-Зейский. Он все уши прожужжал и Николаю, и Сандро о необходимости переделки и усиления боевых рубок. Но никто не знал, по какой причине он это делал. Не знал и адмирал Макаров.

А всё очень просто, относительно, конечно. В памяти нашего героя сохранились частично результаты Цусимского сражения в том его прошлом-будущем. Тогда рубка броненосца «Князь Суворов» сразу сильно пострадала. В ней все были убиты или ранены, в том числе ранен командующий эскадрой. Все приборы управления огнём, рулём и механизмами уничтожены. Рубка была покинута и перестала служить центром управления кораблём. На «Бородино» в рубку попал 12-дюймовый снаряд сзади, в просвет входа. Все были перебиты, а управление перешло в центральный пост.

На «Орле» в командный пост попали три 6-дюймовых и два 8-дюймовых снаряда. Рубка сильно пострадала, но по счастливой случайности уцелел штурвал. Рулевое управление из командного поста сохранилось до конца боя. Кораблём управлял контуженный старший офицер. Из четырнадцати человек, которые были в рубке на начало боя, в живых осталось только трое к его окончанию. И все трое были контужены и ранены.