Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая (СИ) - Валериев Игорь

— Я тоже так думаю, — усмехнулся регент. — Степан Осипович большой любитель нововведений на флоте, особенно по минным атакам. Будь его воля, он бы и подводные лодки с собой утащил, чтобы и их использовать в этой операции.

— В смысле с собой. Он что, всё-таки убыл к нашей Балтийской эскадре? Вы же ему запретили, — удивился я, зная, как Макаров рвался вместе с Балтийской эскадрой в бой, а Михаил ему не разрешил этого сделать.

— Три дня назад тайком сел на поезд и уехал в Берлин, никого не предупредив. Узнали об этом только на следующий день, после того, как он дал в морское ведомство телеграмму из Берлина, — великий князь весело улыбнулся.

А я захохотал почти так же, как ржал несколько минут назад Михаил.Полный адмирал в свои почти шестьдесят лет Степан Осипович поступил, как безусый гардемарин, сбежавший тайком на войну. Но в этом весь характер боевого адмирала. Стопроцентно он лично поведёт Балтийскую эскадру в бой.

Да и Тирпиц поступит точно также. Всё-таки моряки, они немного отмороженные на голову, и в этом вопросе не зря считают себя «белой костью». Хоть офицеры, хоть рядовой и унтер-офицерский или, как там правильно, боцманматский состав.

— Да… Степан Осипович в своём репертуаре… Будем надеяться, что он и наша эскадра уцелеют, — произнёс я, отсмеявшись.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — Михаил трижды сплюнул через левое плечо. — Не сглазь, Тимофей. Я ещё и за Сандро переживаю. Он обещал Ксении, что не будет участвовать в налёте на Дюнкерк. А с пристани под Варшавой два часа назад пришла телеграмма, что он на «Беркуте» возглавил вылет эскадрильи дирижаблей. Я Ксении ничего не говорил и ты молчи.

Опа… Михаил вновь разволновался и перешёл на «ты».

— Я понял, Михаил Александрович. Буду нем, как рыба. Я, кстати, за обедом то же кое о чём умолчал, не желая тревожить Елену Филипповну.

— И о чём умолчал? — регент вопросительно посмотрел на меня.

— Кажется, заговорщики планируют новое покушение на вас всех, то есть на всю младшую ветвь Александровичей. И это будет что-то неожиданное, такое, что разнесёт Гатчинский дворец по камушкам, — произнёс я и замолчал.

— Что значит по камушкам⁈ — удивился Михаил.

— Так заявила ваша двоюродная сестра Елена Владимировна, когда у неё началась истерика, а после бредовый психоз. Во время этого бреда она также кричала, что уничтожат всех младших Александровичей вместе с дворцом, — я поморщился, как от зубной боли. — Ещё она сказала, что её операция по моему уничтожению, это только первый этап большого плана по смене династии в Российской империи.

— И кто же будет следующим императором, если всех нас уничтожат? Не Дмитрий ли Павлович? И что произошло во время задержания Елены, что у неё начался психоз? — задал сразу несколько вопросов регент.

— Тур, точнее, хорунжий Верхотуров Елену Владимировну сильно щитом приложил во время захвата. Он в комнату первым входил, а она с боку у дверного проёма с револьвером в руках стояла. Он на рефлексах и ударил. Она без сознания почти полчаса была. А когда очнулась и меня увидела, у неё истерика началась, а потом и психоз, по диагнозу профессора Баженова. Может быть, на неё так удар повлиял…

— Да, нет. Она и в детстве была с заскоками. В четыре года ножом своей воспитательнице руки порезала в гневе, когда та пыталась её успокоить, — перебил меня Михаил. — И что она подразумевала под тем, что уничтожит нас вместе с дворцом, разнеся его по камушкам⁈

— Пока не знаю, Михаил Александрович, но узнаю.

— Это поэтому курсанты Аналитического центра и первого, и второго курса ещё два дня назад покинули центр и разъехались в неизвестном направлении, и Ширинкин чуть ли не всех своих агентов отправил в столицу.

— Да. Не понравились мне слова княжны. Как говориться, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Она что-то знает, но допрашивать её в таком состоянии я не могу, тем более, применяя пытки. Она сейчас не в себе. Или очень талантливо изображает сумасшествие. Рогоза всё что знал, рассказал. Но он участвовал только в похищении Нины Викторовны и в организации покушения на меня. О заговорщиках, которые хотят посадить на трон Дмитрия Павловича, он ничего не знает, — я замолчал.

Сейчас после смертей великих князей Алексея Александровича и Сергея Александровичей следующим претендентом на российский престол после смерти всей ветви младших Александровичей становился сын Павла Александровича от греческой принцессы Александры, старшей дочери короля Эллинов Георга I — Дмитрий Павлович.

Дмитрию тринадцать лет, и всё время после своего рождения, когда при родах умерла его мать, он воспитывался в семье Великого князя Сергея Александровича, заменившего ему родного отца. Павел Александрович после смерти жены быстро нашёл утешение в объятиях Ольги Пистолькорс, урождённой Карнович, разведённой жены своего бывшего подчинённого — гвардейского полковника Эриха фон Пистолькорса.

На ней он и женился в одна тысяча девятьсот первом году, когда попросил отставки после мятежа своего старшего брата. В этом браке у Павла Александровичауже двое детей. Причём старший сын родился ещё в одна тысяча восемьсот девяносто шестом году, и это породило напряжённые отношения Дмитрия и его сестры Марии со своим родным отцом.

Насколько мне удалось выяснить, первоначальным планом англичан было с помощью, так сказать, заговорщиков из старших офицеров 2-й гвардейской пехотной дивизии, было возведение на трон Дмитрия при регентском совете из старших Александровичей. При этом устранить Николая II, затем Александра IV и его брата Алексея вместе с Великим князем Михаилом Александровичем должны были сами англичане. А гвардейцы лишь должны были поддержать законное восхождение на трон Дмитрия I. Об этом мне рассказал убийца Николая — баронет Гамел Оллсоп.

С офицерами 2-й гвардейской дивизии работали другие посланники английских масонов, о которых Оллсоп ничего не знал. Так было принято в Древней ложе Англии. Исполнитель знал только свою часть общего плана. Вот этих английских эмиссаров среди «заговорщиков» пока выявить не удалось. Но то, что они есть, моя чуйка в последние дни просто вопила, и не только из-за попытки покушения на меня Великой княжны Елены Владимировны.

Что-то в последнее время сильно активизировался Павел Александрович, который зачастил в Царское Село в гости офицерских собраний Гвардейской стрелковой бригады, в которую входили четыре полка: 1-й Его Величества, 2-й Царскосельский, 3-й Его Величества и 4-й Императорской фамилии. За исключением третьего, они были расквартированы в Царском Селе и в мирное время несли охрану царских и великокняжеских дворцов.

Не надо забывать, что Павел Александрович три года назад командовал Гвардейским корпусом, а до этого им же командовал покойный Владимир Александрович, которого в мятеже поддержали офицеры старинных гвардейский полков: преображенцы, измайловцы, семёновцы и лейб-гвардии Егерский полк, то есть вся 1-я гвардейская пехотная дивизия.

Сейчас она отмывает свой позор службой на Кавказе, куда после мятежа были переведены в наказание все четыре полка. А вместо них в столицу для поддержки подтянули Кавказскую гренадёрскую дивизию, которой командовал Николай Михайлович — старший брат Сандро и Сергея, который теперь командует Гвардейским корпусом.

И это для новоиспечённого командира гвардии стало довольно сложной задачей, так как многие офицеры гвардейских полков, особенно пехотных посчитали не справедливым решение Николая II о переводе старейших гвардейских полков на Кавказ. Солдаты и многие офицеры ни о чем не знали, то есть основная масса ссыльных, можно сказать, не участвовала в заговоре против императора, но их всех наказали.

Кронштадт, Гвардейский экипаж, Балтийская эскадра после убийства Николая II первыми присягнули Александру IV. Кроме Кавказской гренадерской дивизии на стороне молодого императора и регента, благодаря авторитету Ник Ника были кавалергарды, кирасиры, казачий и атаманский полк и другие гвардейские кавалерийские части. Сергей Михайлович «привёл» под знамёна нового царя лейб-гвардейскую артиллерию.