Мечников. Битва умов (СИ) - Алмазов Игорь

Хотя… Кто знает? В этом мире может быть всё, что угодно.

— Как вернёмся на берег, сразу же направимся ко мне домой, — сказал я. — У меня есть всё необходимое оборудование и лекарственные препараты. С кожей попробуем разобраться за один день. Но… Разрешите поинтересоваться, а что вы собираетесь делать со своими зубами? Они ведь тоже будут смущать других людей.

— С зубами⁈ — вздрогнул Апраксин. — Откуда вы знаете?

— Не притворяйтесь, я ещё при первой встрече заметил ваши клыки, — произнёс я.

— Ну… Если вы и с ними что-то можете сделать, я буду только рад. Правда, пока что я не представляю, как это возможно. Вы ведь не выбивать их мне собираетесь?

Я улыбнулся, а затем повернулся к Ивану Сеченову и произнёс:

— Ну что, Иван Михайлович? Не хотите вместе со мной открыть новое направление лекарского дела?

Глава 17

— Новое направление лекарского дела? — удивился Сеченов. — Вы имеете в виду специализацию?

— Именно, — кивнул я. — Мне уже довелось рассказать вам и даже показать на практике, как можно организовать работу лекаря-кардиолога, лекаря-инфекциониста, лекаря-хирурга и даже лекаря-гастроэнтеролога-эндоскописта. Но мы упускаем ещё одну важную профессию, которую можно реализовать. И перед нами наш первый потенциальный пациент, — я выдержал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией Апраксина и Сеченова и ещё сильнее заинтриговать их. — Я говорю о стоматологии, господа.

Я уже интересовался этим вопросом. Стоматология развивалась так же плохо, как и хирургия. Другими словами, никак! Лекари практически ничего не знают о зубах и их строении. Да, если возникает воспалительный процесс или кровотечение из дёсен, с этой задачей они справиться могут. Но не более того.

Пломб, протезов, профессиональной чистки в этом мире нет. Даже обычный кариес с инфекцией никто убрать не сможет, потому что для этого требуется либо обратный виток, либо антибиотики и всё те же методы пломбирования и чистки, которые здесь пока что не изобрели.

В целом уже давно можно было развить это направление, самые элементарные материалы для этого у меня есть. Со стоматологией я не спешил, поскольку сконцентрировался на основных направлениях, от которых может зависеть жизнь пациента.

Правда, стоматологию тоже недооценивать не стоит. Это не просто медицинская наука о здоровье зубов. Стоматологи и челюстно-лицевые хирурги, имеющие смежную специализацию, занимаются не только лечением зубов, но также и всей ротовой полости. Язык, слизистая рта, дёсны, челюстной аппарат — всё это является частью их работы.

Для кого-то может быть удивительно, но на самом деле бывают заболевания зубов, от которых пациент может и погибнуть. К примеру, флегмона зуба. Гнойное расплавление, которое может привести не только к сепсису и остеомиелиту, но также и к повреждению головного мозга.

Кроме того, существуют заболевания других органов, которые возникают из-за нарушения гигиены рта. Про повреждение миндалин и желудочно-кишечного тракта даже говорить не стоит — это и без того очевидно. Если во рту много бактерий, они попадут в желудок, затем в кишечник, и это приведёт к возникновению новых заболеваний.

Однако существует и менее очевидная болезнь. Гигиена полости рта может напрямую влиять на состояние сердца! К примеру, если во рту поселится бактерия «бета-гемолитический стрептококк группы А», это может привести к повреждению эндокарда. Эндокард выстилает сердце изнутри и формирует клапаны.

А уж проблем при нарушении работы клапанов целая масса. Нарушение гемодинамики, развитие сердечной недостаточности, а дальше только хуже и хуже.

Пока Апраксин и Сеченов ели, я постарался во всех подробностях рассказать им всю эту концепцию. Ксанфий почти не понимал, в чём смысл моей истории, зато Иван слушал меня с открытым ртом. Иногда даже забывал жевать.

— Если я правильно понял, Алексей Александрович, — произнёс Апраксин, — вы сможете сделать всё это уже сегодня?

— Да, но начать нужно будет с вашей кожи. Думаю, что этот этап лечения будет наиболее трудным, — объяснил я.

— Тогда давайте не будем терять времени, — он уж было собрался вскочить из-за стола, но тут же понял, что мы находимся посреди реки и экстренно сбежать с судна нам никак не удастся.

Однако Ксанфий явно загорелся возможностью обрести нормальную внешность. Могу его понять. Если у него есть связи в паспортном столе имперской канцелярии, то он запросто может организовать себе новый документ с настоящим лицом и перестать скрываться от вечного преследования.

Когда теплоход «Княжна Анастасия» причалил к набережной, Апраксин чуть ли не первым покинул судно и, активно зазывая нас за собой, рванул оплачивать карету. Я впервые видел его таким оживлённым. Видимо, он ещё никогда настолько не надеялся, что сможет избавиться от своей патологии.

Втроём мы добрались до моей квартиры, я впустил Сеченова и Апраксина внутрь, а сам ещё некоторое время побродил вдоль здания, чтобы убедиться, не следит ли кто-то за нами. Учитывая, что за Ксанфием постоянно ведут охоту, а в городе бесчинствуют сектанты, которые могут запросто выбрать своей новой жертвой меня или Сеченова, лишний раз перестраховаться не повредит.

— Итак, Ксанфий Аполлонович, — усевшись рядом со своим новым пациентом, произнёс я, — прежде, чем мы приступим к самому процессу лечения, расскажите, нет ли у вас других жалоб. Вы никогда не рассказывали, беспокоит ли вас что-нибудь ещё, кроме зелёной кожи и клыков.

К этому моменту Апраксин уже смыл свой грим. Сеченов с интересом рассматривал его кожу, но старался не показывать Ксанфию, как он поражён увиденным, чтобы не обидеть нового знакомого.

— Беспокойств хватает, — сказал Апраксин. — Как вы думаете, Алексей Александрович, с чего я вообще изначально ступил на эту скользкую тропу? Почему я начал искать магические травы и продавать их?

— Я уже догадался, господин Апраксин. Вы хотели найти способ исцелить себя самостоятельно. Без помощи лекарей. Верно? — спросил я.

— Всё так и есть, — кивнул мужчина. — Хоть меня в семье и недолюбливали, изначально отец старался помочь мне. Нанимал много лекарей. К нам даже приезжали целители из Санкт-Петербурга. Столичные лекари с огромным опытом работы. Но даже им ничего не удалось со мной сделать. Хотя деньги за свои «услуги» они брали с большим удовольствием. Зато, когда я достиг зрелого возраста и смог разобраться в алхимических травах, я сам решил несколько своих проблем.

— Так значит, некоторые симптомы вы всё же смогли купировать? — удивился Сеченов. — Какие?

— Постоянные боли в боках. С двух сторон. Они мучают меня с самого детства, — произнёс Апраксин и указал сначала на левый бок, ближе к спине, а затем на правую половину живота — прямо под рёбрами.

Интересно… Судя по тому, как он показывает наиболее болезненные места, несложно догадаться, с какими органами имеется проблема.

— Что думаете, Алексей Александрович? — спросил меня Сеченов. — Дело в левой почке и в печени?

— Почти попали, Иван Михайлович, — кивнул я. — Но с одним органом всё же ошиблись. Справа, судя по клинической картине, и вправду воспалены печень и желчный. Вот, смотрите, — я взглянул на Ксанфия и спросил: — Можете прилечь и задрать рубашку? Мы с коллегой проведём пальпацию.

Апраксин не понял, что я имел в виду, но доверился и кивнул, расположился на диване, после чего я прощупал органы, расположенные под правой рёберной дугой. То же самое повторил Сеченов. Каждый раз, когда мы погружали пальцы под рёбра, Ксанфий невольно вздрагивал от боли.

— Печень и вправду сильно увеличена, — подметил Сеченов.

— Да, только болевой синдром возникает не из-за неё. Проблема в желчном пузыре. Скорее всего, он очень плохо справляется с выведением желчи, — пояснил я.

— Вы правы, господа. Это я и сам знаю, — кивнул Апраксин. — Поэтому принимаю те желчегонные травы, которыми вы так часто закупаетесь у меня, господин Мечников.