Орда (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

А чего? Он к этой войне серьёзно поиздержался. Практически всё железо, что досталось от венгров, и всё, что выплавили сами, ушло на вооружение и оснащение его бригады. Так что сбор трофеев — это наиважнейшее мероприятие в этой войнушке.

На север Мечеслав тоже не только с лучниками уехал. Там за ним, через несколько часов, по дороге навстречу Святославу выехало три сотни дружины и на подводах возчики. Тоже сто телег, при этом, как страховка, на каждой телеге ещё по одному стрельцу-лучнику, из тех кто явился воевать без лошади.

Урожай ожидался не хуже, чем собрали в битве при Мукачево. Всё же едут сдавать металлолом не абы кто, а княжеские дружины. Они должны быть хорошо вооружены. Да, Киев лет пятьдесят назад перестал был Великим княжеством. Там сейчас сидит просто князь. По словам знатока летописей и вообще истории Руси — рясофора Егория, а, блин, монашка Епифания последним Великим Киевским князем был Ярослав Ярославич — брат Александра Невского, и закончилось его княжение в 1272 году от Рождества христова. За последние пятьдесят лет там много кто сидел, теперь вот Ольговичи, но все они Великими князьями уже не были.

И вообще, в Киеве главным был назначенный из Сарая баскак, а князь только помогал ему перепись населения проводить и выход собирать.

С переписью, по словам все того же Егория — Епифания, не всё так просто. В библии есть момент такой, что перед страшным Судом появится нечистый и все души сочтёт. Потому, узнав про перепись, народ православный во многих городах хватался за оружие и убивал баскаков, после чего следовало наказание — Сарай присылал татарские отряды вразумлять людей. Города и оселища выжигали, а людей угоняли в полон. И опять проводили перепись.

Где-то читал Андрей Юрьевич, что при Ярославе мудром Киев был самым большим городом Европы. А сейчас? Те же разведчики говорили, что город меньше Владимира, и стена совсем плоха.

Гедимин хочет Киев взять и туда князем своего человека посадить. Пусть. Пока это не актив, а пассив. Пусть Гедимин за мелкий захолустный городок бьётся с Ордой. У Андрея Юрьевича свой план.

И для этого плана нужно разгромить хана Узбека. А его нет.

Глава 17

Событие сорок четвёртое

Фригг— в германо-скандинавской мифологии жена Одина, верховная богиня. Родоначальница рода асов. Покровительствует любви, браку, домашнему очагу, деторождению. Является провидицей, которой известна судьба любого человека, но которая не делится этими знаниями ни с кем.

Мечеслав Детько ночь провёл беспокойно. Всё казалось ему, что только заснёт, а тут Святослав Киевский с дружиной нагрянет. Но! Перед киевской дружиной должны были проследовать по этой же дороге остатки дружины Димитрия Слуцкого, а их не было, этих остатков, до самого позднего вечера. «Туманом войны» это состояние называет князь. Много непонятного с ним творится после ранения в голову при Каменце, уже и удивляться воевода перестал. Что не диавол князю помогает видно по тому, что и отец Епифаний при нём, и митрополит Афанасий к нему благоволит. А раз знания и умения его не от дьявола и идут на пользу княжеству, то и нечего бога гневить, подозревая Андрея Юрьевича. Нужно принять его дар и пользоваться.

Ночью и пришла в голову Мечеславу мысль. Думал он, а что бы князь сделал, будь он здесь? Так, раз «туман», то развеять сей туман нужно, разведку выслать в сторону Искоростеня. Та и расскажет, что скрыто за туманом.

Утром настоящий туман навалился на лесок вдоль дороги, где они заночевали. Стрельцы уже заняли позицию ещё с вечера и ночевали там, а вот дружинники, арбалетчики и все возчики просто сошли с дороги, нашли место посуше и там расположились.

Разведка скрылась в тумане, и Мечеслав переправился через брод, чтобы проверить, как обустроились стрельцы. Оказалось, что так себе. Можно и лучше. Река Иршица после брода не углубилась и узкой не стала, а вот берега заболотились, так что действительно, киевляне переправиться вряд ли смогут. С этим всё правильно князь рассчитал. Плохо было другое. Пять сотен стрельцов, если их на ровном месте в ряд поставить, получится линия в версту длиной, чтобы они друг дружке не мешали. А оказалось, что река подходит к дороге близко, позволяя поставить стрельца, чтобы ему достать по ворогу, и чтобы деревья с кустами не мешали, всего на сажен двести — меньше полуверсты. Дальше она отходит довольно круто от дороги, а в другую сторону если, то всё лещиной и ракитой так заросло на этом берегу, что стрела не пролетит.

— А вы в два ряда становитесь, — скомандовал воевода.

Построились, пустили несколько стрел. С дороги-то туман уже сдуло.

— Занимайся воевода своими делами, — скривил рожу старшим над стрельцами поставленный Емеля, — Мы сами с усами.

Выбрался через полчаса Мечеслав на дорогу назад, а там уже разведчики вернулись. Оказалось, что всего в паре вёрст от них заночевали дружинники Димитрия. Литвины от них ещё у Искоростеня отбились, на север подались к Овручу, так что всего две сотни осталось у зятя княжеского. Так из них ещё с десяток стрелами поранены. Это, когда город штурмовали, их защитники с башен побили.

Через час на дорогу «союзнички», как их Андрей Юрьевич называет, из-за поворота выехали, увидели дружинников и к бою изготовились.

— Свои! — выезжая вперёд, остановил натягивающих луки десяток стрельцов князя Димитрия Луцкого.

Димитрий тоже раненым оказался. Он повёл воев на дружину Святослава, когда они неожиданно подошли к Искоростеню, и его копьём с коня сбили. Теперь бок ранен, где копьё кольчугу пропороло, но говорит, что не сильно, только кожу разорвало. А хуже гораздо, что при падении повредил себе ногу родич Андрея Юрьевича. Теперь не ходить не может, ни на коне ехать. Так его на носилках везут между двумя лошадьми притороченными.

— Езжайте в лагерь. Мы уж тут сами, — пресёк попытку Димитрия выделить ему сотню воевода, — У нас всё рассчитано, вы мешаться будете. Лучше скажите, далеко ли Святослав с дружиною.

— В паре часов за нами следовали до вечера. Сейчас нам не ведомо, — воевода Димитрия Луцкого Авдей был невысок, на голову пониже Мечеслава, но в плечах раздался, что и не обхватишь. Пенёк такой кряжистый.

Луцкие дружинники ушли к Житомелю, а Мечеслав опять разведку послал, да не своих послал, а Емелю с пятёркой лучших лучников.

— Вы специально им покажитесь и обстреляйте. А то повернёт Святослав назад. А нам нужно его дружину обязательно под стрельцов заманить.

Стрельцы скрылись за поворотом дороги и Мечеслав опять стал блудить меж сосен, что росли в их лагере. Шаги считал сначала, до той сосны тридцать, да до той сорок, а вон та кривая в сорока пяти шагах. Так и бродил меж трёх сосен три часа, Емелю дожидаясь.

Наконец они показались. Ехали неспешно, коней не понукая.

— Повернул Святослав⁈ — огорчился воевода, беря под уздцы лошадку Емели.

— Не. Через час здесь будут. Как ты и говорил, воевода, так и получилось, — стал рассказывать стрелец, — Мы подъехали к их лагерю, а они уже назад к Искоростеню выдвигаются. Мы их и обстреляли. По десятку стрел успели пустить, прежде чем они щитами прикрылись. Они тоже по нам стрелять начали, а только их стрелы ближе наших летят. Ещё мы десяток раз стрельнули. После этого они все развернулись и в погоню за нами пустились. Только, где этим развернуться, дорога лесная, виляет. Ещё три раза мы им из засады гостинцы посылали. Про три — четыре десятка раненых или убитых могу с уверенностью сказать. Издали били, не рисковали. Они все в бронях. И кони у многих в броне.

— А не повернут? — успокоился почти Мечеслав.

— Не должны. Видимо кого важного подстрелили, упорно за нами гнались, пока лошадей не заморили. Мы подождали в виду. Они лошадей напоили, накормили и снова за нами. Ну, тогда мы и оторвались.

— Хорошо, занимайте позиции, встретим Святослава Киевского.