Орда (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Нет, княже, не взял родич твой город, две атаки были. Полегло больше сотни человек у князя Димитрия Луцкого, но отбились искоростенцы. А теперь князь Димитрий отступает в нашу сторону. К городу с востока войско Святослава Киевского подошло.

— А Гедимин? — Андрей Юрьевич на карту самодельную смотрел и не понимал, что ему теперь делать.

— Сам я не видел и не гутарил, но по словам сотника, с которым Симеон, мой посыльный речь вёл, Великий князь Гедимин сейчас под Овручем с Дмитрием Александровичем Брянским и его зятем Львом из Гомеля ратится.

— Вот так вот⁈ Сила Святослава известны?

— Откуда же, княже. Может и дружина только. Димитрий сам не больно-то большое войско имел, а если сотня на приступах стен полегла, то ему много и не надо, пять сотен мог Святослав с Киева привести, дружину свою. Ополчение собирать у него времени не было.

Андрей Юрьевич за нос снова себя подёргал, мысли в кучку собирая. Такой роскошный план летел ко всем чертям, прости Господи. Вместо Ватерлоо получится Аустерлиц. Враги навалятся со всех сторон и по кусочкам их с Гедимином силы разобьют, а если даже и не разобьют, то сильно ослабят. А потом придут ордынцы и вообще их втопчут в землю. Это у них такой, насколько профессор Виноградов помнил, обычай. Хоронят, а потом по этому месту табун коней гоняют, чтобы ничего о захоронении больше не напоминало, и чтобы враги не смогли разграбить могилу.

— Сколько, говоришь, людей у Святослава Киевского? Говоришь пять сотен?

— Нет, княже. Не ведаю. А токмо, когда в Киеве с разведкой был, вызнал, что дружина у него в пять сотен воев, — замахал руками Фёдор, даже оживившись на время.

— Ну, да. Не было у него времени собрать ополчение, это ты верно мыслишь. Пять сотен.

— Я так и подумал, княже.

— Ладно, Фёдор, иди отдыхай. А то тут ещё упадёшь. Молодец, важные вести привёз.

Разведчик, шатаясь вышел из палатки, а вместо него ввалился в полном доспехе, гремя железом, Мечеслав.

— Иди сюда, воевода, — князь Владимирский подождал пока подойдёт Мечеслав и показал на листок пергамента, — Вот смотри, в сорока примерно верстах от нас на север по дороге на Искоростень есть село большое — Боровое. Со всех сторон сосёнки нарисованы и идёт там дорога вдоль реки Иршицы. Если Святослав Киевский сюда после Искоростеня двинет свою дружину, то мы здесь засаду устроить можем. С той стороны реки поставить пять сотен лучников и закидать дружинников стрелами. Успеют те лучники, что на конях добраться до Борового за сегодня. Пока Фёдор сюда мчал Святослав ведь тоже не сидел и радовался бескровной победе. Сейчас за сбежавшим зятьком поспешает.

— Поспеют, княже, сам поведу…

— Сам, так сам. Только срочно выступайте. Ну и там на месте определитесь, если плохое место для засады, то не геройствуйте, отступайте. Я здесь для Святослава встречу организую.

Мечеслав, время и действительно тянуть не стал. Уже через час примерно отряд в пять сотен конных лучников отправился на север. Следом двинулись ещё несколько отрядов, но Андрей Юрьевич за этим уже не следил, переключившись на другие события.

Как только лагерь, взбудораженный новостями и отправкой части войска на север, успокоился, как и юго-востока прибыл очередной гонец. И новость похожая. К ним едет ревизор. На самом же деле, сейчас от Белой церкви к ним движется войско Олега Переяславского, происходящего из путивльских Ольговичей, как и его двоюродный брат Святослав Всеволодович Киевский.

Это войско посчитано. Из Переяславля вышло три сотни дружинников и по дороге к ним присоседились ещё четыре сотни боярских и княжеских дружинников. А ещё за ними, чуть отстав, едут ордынцы. Сколько тех неизвестно, но взятый язык показал, что главные у татаровей мурзы Калнтай и Чирич.

Мурзы — не беки и не нойоны, так что совсем уж большим тот отряд быть не может.

— До Белой церкви от нас более ста двадцати вёрст, — сам себе сообщил Андрей Юрьевич, отпустив гонца. — Получается, три дня есть, чтобы встретить гостей. Но ведь по закону подлости сейчас подъедет третий гонец и скажет, что с востока от Киева движется монгольская рать во главе с самим ханом Узбеком.

Событие сорок третье

Подага — западнославянское божество. Подага — один из эпитетов архаичного женского божества природы и земли: «подающая», «подательница благ», то есть женская ипостась Даждьбога.

Гонец третий — со стороны Киева, прибыл. Но информации никакой не принёс. Всё спокойно. Получалось, что они рыли окопы, закапывали мины, устанавливали орудия, рубили и сажали лес целых три дня — зря. С этого направления никого нет. Зато наступают враги с двух других сторон. Неужели его такой замечательный план с мышиными шкурками провалился, и хан Узбек не приедет во главе тумена другого поквитаться с зарвавшимся мелким князьком, поквитаться с гяуром, попробовавшим его унизить⁈ Ну, и позорить его земли, естественно. Все города сжечь, всех людей в полон увести.

Или рано ещё? Тогда враги дают ему возможность разбить их по очереди, сильно не напрягаясь?

Все эти соображения он озвучил Саньке — главе диверсантов?

— Что думаешь, Александр?

— Думаю, что Господь на нашей стороне, Андрей Юрьевич. Он решил лишить разума поганых и их холуёв, — перекрестился три раза глав-диверсант.

Профессор тоже так думал. Он почти успокоился. Выходило, что он год без единого выходного, забывая иногда пообедать, готовился к серьёзной битве с бесчисленным и сильным соперником, а вместо этого они, эти серьёзные соперники, вместо армий, шлют против его пятитысячного войска княжьи дружины по триста человек.

— В Киев отправь разведку. В сам город. Пусть послушают, что там люди говорят про ордынцев… и про князей своих.

— Утром, как гонец прибыл, уже отправил, княже, — сделал рот до ушей, довольный своей сообразительностью, сотник диверсантов.

— Хорошо. И к Белой церкви отправь, пусть контролируют их движение сюда, — что-то не давало покоя профессору Виноградову, странная какая-то эта тупость Ольговичей, раздробивших свои силы.

— Сейчас отпр…

— Стой. Нет, отправь, конечно, но ещё один десяток отправь к ним в тыл, хоть до самого Переяславля. Пусть тоже с народом пообщаются. Что люди говорят про этот поход их князя? Что про ордынцев слышно? Не тех, что с Олегом Переяславским идут, пусть про других поспрашают, есть ли настоящее войско?

Санька убежал разбираться с разведкой. А Андрей Юрьевич опять вперился в схему — карту. Выходило что в десяти верстах от лагеря по дороге в сторону Белой церкви речка Гуйва делает приличный такой загиб и подходит лукой к самой дороге. Там находится небольшая деревенька, которая так и называется — Лука. Если он отправил пять сотен стрельцов — лучников разобраться с дружиной Святослава Киевского, то здесь можно точно так же поступить. У него ещё есть пять сотен конных лучников. В обоих случаях тяжеловооруженные дружинники не смогут ничего сделать лучникам. Между ними будет река. Конь вряд ли пойдёт в ледяную воду. И, тем более что тот берег, на котором стрельцы, выше. На него тупо на лошади не заехать. Пусть речки и не широкие, метров десять по словам разведчиков, но это непреодолимая преграда для дружинников. Конечно, безопасность не стопроцентная. Обязательно среди дружинников есть лучники. Но их не пятьсот. И они, скорее всего, в лёгких доспехах, а значит, при неожиданном массированном обстреле погибнут в числе первых.

Утром следующего дня пять сотен стрелков выдвинулись навстречу переяславцам. Им нужно ведь не просто приехать и пострелять, а с толком, с расстановкой обустроить место, а сначала это удобное место найти. У него же не карта вёрстка из будущего, а криво-косо план нарисованный. Вдруг на этой Луке и не разместить пять сотен стрелков. Старшим там будет помощник Мечеслава — сотник Андрей Ворон. Он парень умный и опытный не должен загубить операцию. Следом, уже после обеда в том же направлении, но по дороге отправились две сотни дружинников из Владимира и сотня арбалетчиков. А на следующее утро сотня телег, и как прикрытие для них, вторая сотня конных арбалетчиков.