Князь Московский (СИ) - Иванов Евгений Геннадьевич

Был московский голова странен. Он казался слеплен из противоречивых вещей. Одутловатое лицо с мясистым носом и крупными губами вызывало раздражение, но его высокий и приятный голос, наоборот, притягивал. Ярко-карие глаза ясно давали понять, что племени он не славянского, но светло-русая шевелюра говорила об обратном. Каким-то неясным и непонятным образом он стал важным человеком для Москвы, хотя все понимали, что он купец, и всех купит, и всё продаст. Но! Все положительные изменения в городе связывают с его именем.… Хотя, конечно, был Алексеев достаточно беспардонным человеком. Нет, он вёл себя культурно и тактично, да и был прекрасно образован. Однако как только касалось дела, всякий формализм с субординацией и чинопочитанием у него отходил на второй план, и он становился очень неудобным человеком в общении. Но меня мирил с этой его чертой характера тот факт, что Алексеев погружался в дело полностью, с головой. И к тому же был до щепетильности честен. Собственно, именно из-за непомерной для купца честности его и не любили. Но город от этого только выигрывал.

- Конечно же, нет, зачем нам фантазировать? Мы с вами исключительные практики, и от нас зависит, как будет жить город. Ведь сейчас закладывается будущее, и ошибки, совершённые сегодня, завтра могут привести к трагедиям. Его Величество, Александр Александрович, понимая это, поручил мне устроить жизнь его подданных здесь, в Москве, как в старинной столице нашей Империи. Сейчас мне надо понимать, кто будет мне помогать и станет приспешником в этом деле. Надеюсь, я могу на вас положиться?

Они заверили меня в своей благонадёжности и преданности общему делу.

- Поймите меня правильно, господа. Прогресс ускоряется, и впереди нас ждёт большая война. – На этих моих словах сотрапезники напряглись, и на их лицах села тень беспокойства. – Она нас ждёт не сейчас, и надеюсь, не в следующем году. Но то, что она будет, это абсолютно точно. И в нашей власти подготовить к ней общество, а для этого требуется хотя бы минимальный комфорт! А у нас как весна, так по улицам нечистоты рекой текут! – взяв со стола бокал с водой, сделал глоток.

- А что говорить о безопасности? - продолжил я. - На всю Москву - шестнадцать пожарных каланчей! А у нас миллионный город! Ни о каком спасении от огня сооружений даже не идёт речи! Главная работа пожарных состоит в спасении жизни людей и сдерживания огня, чтоб на другие здания не перекинулся. Всё! А как они оборудованы?!

Я встал из-за стола, и в чувствах стал прохаживаться и жестикулировать руками.

- А на днях инкогнито заглянул в Тверскую пожарную часть. Вонь, грязь и непотребство! Вот мой вывод о центральной части. И что говорить об отдалённых от губернаторского присутствия частях?!

Мои гости стояли чуть ли не навытяжку передо мной, и я даже не заметил, когда они вскочили, так был погружён в свои эмоции и мысли.

- Садитесь, пожалуйста. Мне право неудобно, что в таком ключе рассказываю вам о своих переживаниях. Но уж больно ярко бросаются они в глаза, – чуть смущённо произнёс я и сел обратно за стол. Мои гости так же уселись на свои места, и, решив, что можно и продолжить, стал опять нагнетать атмосферу.

- Ведь так во всём. Полиция не успевает. Пожарные не могут. Больницы не справляются, – тихо проговорил я. – А случись какой-нибудь катаклизм, и мы с вами просто захлебнёмся в проблемах… Нам требуются основательные изменения в нашей службе. И здесь требуется понимание, каким мы видим будущее нашего города.

Мои гости молчали и старательно делали вид, что обдумывают задачу, мною поставленную. Но если у Алексеева в эмоциях чувствовались предвкушение и радость, что вот-вот начнётся интересное дело, то Голицын, как показывал мой дар, покрывался унынием и скукой, будто его облили чем-то тёмным и холодным.

— Владимир Михайлович, мне кажется, что мои слова вас смутили?! – решил я не оставлять на самотёк такое настроение своего прямого подчинённого. - Не поделитесь опасениями? Вы среди нас самый старший по возрасту, да и на должности губернатора находитесь не первый год. Вам есть чем поделиться с нами, — решил я потрафить тщеславию губернатора.

Голицын лишь на миг потерял свою безэмоциональную маску. Он бросил торжествующий взгляд на городского голову, и столько сил, столько эмоций было в этом мимолётном взгляде, что если бы магическая энергия была бы распространена в этом мире, то я бы не сомневался, почему в ближайшее время умрёт Алексеев. Такая надменность и злоба была в этом мимолётном взгляде! Буквально доля секунды пролетела, и вот опять перед нами серьёзный управленец, что не разменивается на мелочные эмоции.

— Сергей Александрович, Вы, как и всегда, правы. Есть одно, что гнетёт наш город, — и, создав драматическую паузу, продолжил: — У нас нет денег. Совсем нет! Бюджет Москвы покрывает расходы только на восемьдесят процентов. А двадцать процентов берут на себя разные меценаты и доброхоты. А в иной год становится ещё тяжелее, общий дефицит доходит до сорока процентов! И это лишь малая часть проблемы! Ведь у нас нет главного! У нас нет специалистов, нет инженеров! Но даже это полбеды. Весь город поделён на сферы влияния богатейших представителей купечества, и они — самые главные наши проблемы!..

А пока он держал свою речь, Алексеев со скептицизмом рассматривал пирожное в своей тарелке. И я прекрасно чувствовал, что его эмоции направлены не на кулинарное изделие.

«Понятно. Кто-то серьёзно запустил руку в бюджет, но мы справимся и с этим. Хотя есть что-то странное в этом. Вчера же был у князя дома и совсем не почувствовал роскоши и излишеств. Ладно, разберёмся».

— Я вас понял, Владимир Михайлович. Предлагаю тогда сделать так. Вы и Николай Александрович возьмёте на себя труд и напишете небольшое эссе, где опишете все ваши мысли о развитии нашего города, сравните его со столицами других держав, потом мы ещё раз встретимся и обсудим, что сможем реализовать в ближайшее время, а что требует серьёзной подготовки.

На этом наш обед и закончился.

Время было уже позднее, и, оставив записку Элли, которая поехала в какой-то дамский салон, приказал заложить экипаж. Мне захотелось развлечься, а так как вариантов в это вечернее время было немного, решил направиться в Английский клуб, в котором я, как генерал-губернатор, был почётным председателем.

Решил взять минимум охраны, и так получилось, что мне опять под руку попался Павел Павлович. Он сидел в холле дворца и развлекался пирожными с кофе. Ну что ж, значит, это судьба, и она благоволит ему поехать со мной.

Вообще, последнее время Шувалов всё чаще и чаще старался находиться рядом со мной, и мотивы его могли быть самые разные. Но, как говорили тёмные отродья дроу, — если вы не видите слежки, это не значит, что за вами не следят.

Попросил его надеть партикулярное платье, которое было предоставлено ему из моего гардероба; благо, мы были почти одного роста. Камердинер Гаврилыч знал хорошо мой гардероб и вообще был умным человеком, хотя и хитрованом, каких поискать, и принёс нужное быстро. Пока Гаврила бегал за нужным облачением, мой адъютант докладывал мне о проделанной работе. Он принёс мне ответы от старообрядческого общества и купцов первой гильдии. Все приняли моё приглашение, и теперь требовалось оборудовать помещение под нужный мне ритуал, чтобы он смог воздействовать на всех присутствующих.

Полчаса спустя мы выехали из Никольских ворот Кремля в сторону Тверской.

Pov 2

Минни было хорошо. Тусклый свет убывающей луны пробивался сквозь маленькое окошко верхнего этажа Гатчинского дворца. Кровать чуть скрипнула, и могучая фигура её избранника обозначилась в свете ночного светила. Он был полностью наг, только на его могучей груди покоился повязанный на простом кожаном ремешке золотой крест и ладанка. «Господи, какое же чудо! — думала она, разглядывая стати своего любимого. — А ведь Сергей даже не сознаёт цену того, что совершил. Но он точно сделает так же и со мной, что бы мне этого ни стоило!» Сейчас, конечно же, не видно, в спальне царила темнота, да и сорочка была накинута на тело, когда её супруг встал с супружеского ложа, но она чувствовала, где у неё некрасиво и старо. Ведь каждые роды будто забирали из неё часть молодости и здоровья. Надо признаться, что и возраст не шёл ей на пользу.