Миротворец (СИ) - Тамбовский Сергей

— Ваша техническая новинка, господа, — говорил им Александр между сменами блюд на столе, — очень любопытна, она вызвала большой интерес в России. Не могли бы вы вкратце рассказать, как вам в голову пришла эта идея движущихся изображений?

— Если честно, государь, — начал отвечать старший брат Огюст, — то эта идея не совсем наша — три… нет, уже четыре года назад Эдисон запатентовал нечто похожее под названием кинетоскоп…

— Эдисон… Эдисон, — сдвинул брови, размышляя, царь, — это американец, который лампочку изобрел?

— Абсолютно верно, — кивнул Огюст, — очень талантливый человек… но, к сожалению, этот его кинетоскоп оказался предназначен для просмотра только одним зрителем — он должен был смотреть на происходящее через окуляр деревянного ящичка. Мы же с братом Луи пошли немного дальше и добавили к кинетоскопу проекционный аппарат — он транслирует движущиеся картинки на экран, и это все может видеть большое количество зрителей. Мы даже арендовали одно помещение для нашего изобретения и назвали его кинотеатром.

— У вашего кинематографа большое будущее, — заметил Александр, — а вот еще такой вопрос — как распределяются обязанности в вашем, так сказать, творческом тандеме? Меня всегда интересовало, как работают соавторы — братья Гримм, например, или братья Гонкуры, если это будет ближе французам.

— Насчет братьев Гримм ничего не могу сказать, — смутился Огюст, — а про Гонкуров слышал только, что у них старший брат отвечал за продажи книг, а младший собственно их и писал. У нас с Луи, кстати, очень похожая схема работы — он занимается техникой, а я организационными вопросами… грубо говоря, ищу богатых кредиторов, способных профинансировать нашу работу.

— Считайте, что вы нашли такого кредитора, — усмехнулся Александр, — российская императорская фамилия готова проспонсировать ваше изобретение. При условии переезда в Россию, конечно… как вы к этому отнесетесь?

— Это довольно неожиданное предложение, — чуть не поперхнулся Огюст, — так сразу я… ну то есть мы с Луи (он посмотрел на молчаливого брата) ответить не можем — тут замешано много посторонних обстоятельств… например фабрика нашего отца, там производятся фотопленки, с которыми мы потом работаем.

— Фабрику тоже можно перевезти к нам, — быстро сориентировался царь, — место выберете сами, но я бы лично порекомендовал либо Москву и ее окрестности, либо Петербург. Да, и еще одно предложение к вам, уже, так сказать, не стратегического, а тактического характера — вы можете заснять нашу встречу с местными художниками? Она состоится через… через три часа.

— А почему бы и нет? — это уже ответил молчаливый Луи, — аппарат у нас рабочий, пленкой заряжен… приблизительно полчаса съемки мы вполне сможем обеспечить.

— Вот и прекрасно… — улыбнулся Александр, — тогда сейчас вы может быть свободны, а в 17.00 мы будем вас ждать по адресу… по адресу Пляс дю Тертр, дом 2. Это где-то рядом с Сакре-Кер…

— Благодарю за подсказку, ваше величество, — отвечал уже Огюст, — мы в курсе, где это… встречаемся там в пять вечера.

И братья быстро испарились из-за обеденного стола, как будто их тут и не было никогда. А царь продолжил беседу с остальными участниками.

— Вы… эээ… — сверился он с бумажкой, — братья Рено, Фернан, Марсель и Луи, автостроители. А вы, — перевел он взгляд в другую сторону, — Луи Блерио, авиатор… надо же, какое популярное имя Луи во Франции, почти что, как Иван или Александр в России.

Он пригубил бокал с крымским вином и продолжил.

— Наверно, общий смысл приглашения всех вас на эту встречу должен быть понятен, так?

Гости переглянулись, а ответил только старший брат Рено, по имени Луи.

— Вполне, государь… вы хотите пригласить нас работать в Россию, верно?

— Я не сомневался в вашей проницательности, господа…

Глава 28

— Дело в том, что у нас в последние полгода резко вырос интерес к тем областям техники, которыми вы занимаетесь. В частности два крупнейших российских предпринимателя, это Мамонтов и Морозов, если слышали что-то про них… — царь сделал небольшую паузу, в которую вклинился старший брат Рено, Луи.

— Я слышал про Мамонтова, но немного по другому поводу — он какую-то художественную артель в своем имении учредил…

— Верно, господин Рено, — ответил ему Александр, — он вдобавок еще и меценат, покровительствующий искусствам. Однако сейчас речь не об этом, а об их непосредственном предпринимательстве. Так вот, Мамонтов строит большой завод для производства летательных аппаратов, а Морозов — примерно то же самое, но для выпуска автомобилей. Им обоим нужны толковые специалисты в этих отраслях, причем за деньгами они не постоят… Добавлю от себя, что оба будущих завода входят в стратегические планы российского правительства и щедро финансируются сверху.

— Это очень интересно, — подал голос Блерио, — особенно насчет летательных аппаратов… насколько я знаю, рабочих образцов этого вида техники пока никто не построил. Есть единичные попытки с отрывом от земли, но, например, действующий образец с мотором, а не просто планер, пока никто не сделал. У наших энтузиастов Лилиенталя, Пильнера и Шанюта пока ничего не получается. То же самое можно сказать и про Максима из Британии, а также про американцев Лэнгли и Белла. Да и в вашей России, как я слышал, безуспешную попытку предпринял Жуковский.

— Да, я в курсе этих проблем, — кивнул головой царь, — Жуковский отличный теоретик воздухоплавания, его мы тоже привлечем. А что касается всех остальных, хочу напомнить мудрую поговорку «дорогу осилит идущий» — если стоять на месте и ничего не делать, то никакую дорогу не получится осилить в принципе.

— А что там у вас с автомобилями? — поинтересовался младший Рено, — можно узнать?

— Можно, господин Рено, — вежливо ответил ему Александр, — господин Морозов планирует выпускать на своем предприятии автомобили двух видов — легковой на пять персон и грузовики грузоподъемностью до полутора тонн. Все это будет востребовано в ближайшем будущем как гражданскими людьми, так и военными… последними даже в первую очередь. Кроме того, перед Морозовым поставлена задача освоить нишу гусеничного транспорта — это в первую очередь для сельскохозяйственных работ… ну и для военных целей тоже сгодится.

Александр отставил в сторону бокал, строго оглядел присутствующих и задал главный вопрос:

— Ну так что, господа, едем в Россию?

Присутствующие посовещались и попросили паузу на подумать. А через два часа царь в компании супруги и Георгия выехал на встречу с прекрасным. Пляс де Тертр, она же Площадь Холма располагалась почти в самом центре Монмартра, 130-метрового холма на севере Парижа. Лошади, запряженные в экипаж, напряглись достаточно сильно, чтобы одолеть такой немалый подъем.

— А почему он Монмартром называется? — поинтересовался любопытный Георгий, — мон это гора, а мартр что такое?

— Мартр это производная от Марса, — ответила ему начитанная императрица, — во времена римского владычества здесь был, говорят, храм, посвященный богу войны. А Сакре-Кер, — показала она на церковь, возвышающуюся неподалеку, — это Базилика Святого Сердца… имеется ввиду сердце Христа… построен в честь жертв франко-прусской войны, совсем недавно.

— А вот и художники, — Александр увидел ряд рисунков и картин, выставленных на обочине улицы, по которой они проезжали, — можно посмотреть, что сейчас в моде.

Экипаж остановился, все вышли и разбрелись в разные стороны, продавцы наперебой начали предлагать свой товар, цены тут были достаточно демократичными, начинаясь от 5 франков и заканчиваясь сотней.

— А сколько сейчас их франк стоит? — спросила Мария.

— Примерно 35–40 копеек, если к нашей валюте привести, — ответил Георгий.

— Ну тогда я пожалуй возьму вот эти два пейзажа, — показала императрица на стоящие на мольбертах картины, — по двадцать франков каждая…

— Может, сначала приценимся к нынешним мэтрам? — предложил Александр, — а потом уже и сюда вернемся…