Красно-белый. Том 4 (СИ) - Порошин Влад

— Кто ещё хочет высказаться? — спросил Николай Петрович, когда Романцев присел на стул.

— У меня к подсудимому вопрос, — сказал Юрий Гаврилов. — Товарищ Никонов, ты обладаешь способностями к гипнозу или телекинезу?

— Не знаю, не пробовал, — буркнул я, вызвав смех в зале.

— Гаврилов, ты к чему клонишь? — стараясь держать серьёзную мину на лице, пророкотал Андрей Старостин.

— Я не клоню, Андрей Петрович, я говорю прямо, — усмехнулся Юрий Васильевич. — Первый тайм с Румынией мы отыграли образцово-показательно и вынесли соперника 5:0. Потом меня и Никонова заменили, игра на поле расклеилась, и второй тайм сборная проиграла со счётом 0:2. Как присутствие Никонова на скамейке запасных могло повлиять игру нашей команды, если он не обладает ни гипнозом, ни телекинезом? Предлагаю закончить собрание и разойтись по номерам.

— А то, что Никон не ночевал здесь с воскресенья на понедельник и приехал только вчера к вечеру, это как? — вдруг заявил один из дублёров. — А если мы все рванём кто куда, то что тогда будет?

«Молодец „дед“, подготовился, зарядил молодых парней нужными вопросами», — подумал я, покосившись на Николая Старостина.

— Вчера в понедельник для игроков сборной тренировка была по желанию, — произнёс по словам Гаврилов, который бился за меня как лев. — Следовательно, с формальной точки зрения, Никонов ничего не нарушил. Сегодня он работал как все. И давление у него в норме.

— Та шо такохо? — выкрикнул с места Саша Заваров. — Похулял немнохо и вернулся. Никон же у нас трезвенник. Это усе знают.

— Хватит из собрания устраивать балаган, — медленно и с достоинством сказал Николай Старостин. — Факт нарушения дисциплины на лицо, поэтому предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы завтрашний матч против «Арарата» товарищ Никонов провёл на скамейке запасных? Прошу поднять руки.

Однако за данное предложение Старостина проголосовали всего-навсего несколько дублёров, чего для большинства явно не хватало. Игроки основы уже представляли золотые медали на своей шее и воспитательные эксперименты «деда» их волновали в последнюю очередь. Тогда Николай Петрович прокашлялся, бросил короткий взгляд на братьев и снова повторил своё предложение. И когда руки подняли братья Старостины, многие из футболистов последовали их примеру. «Против» проголосовали: Гаврилов, Заваров и Калашников, «воздержались»: Черенков, Шавло, Родионов и Пригода.

«Уже неплохо, — подумал я, — так как есть семь человек, на которых я всецело могу положиться. А иначе было бы и скучно и грустно и некому руку подать».

Сразу после комсомольского собрания все кто не голосовал за предложение Никлая Старостина, собрались в моём номере, чтобы выпить перед сном горячий кофе с тёплым молоком и посплетничать.

— Ну так шо, с кем ночью хулял? — первым делом спросил Саша Заваров. — Не томи?

— Порядочные мужики, Александр, о таких вещах не треплются, — буркнул я, разливая по кружкам кофе.

— Какие могут быть у нас вообще гулянки по ночам? — картинно возмутился Юрий Гаврилов. — Мы все здесь однолюбы. И у нас у всех одна единственная большая страсть — это любовь к красно-белому ромбику. Поэтому прогулки направо или налево — это всего лишь невинная шалость.

— Скажи это моей жене, — нервно хохотнул Сергей Пригода.

— Катя, я весь красный от помады, потому что всю ночь целовал бело-красный ромбик, — комично произнёс Гаврилов. — Прости меня, родная, я больше так не буду, — закончил он под гогот всей комнаты.

— А я всё равно не понимаю, зачем эти идиотские посиделки потребовались «деду»? — вдруг возмутился Саша Калашников.

— Думаю, что дело в нервах, — ответил я. — Он во время сборов каждый день с Бесковым ругался. И потом надо же нас как-то держать в узде. Хотя я бы предпочёл денежный штраф, чем такой потешный съезд футбольных депутатов. Такие голосования вбивают клин между парнями.

— Подумаешь собрание, — отмахнулся Фёдор Черенков. — Как завтра играть будем против «Арарата»?

— «Арарат» идёт на десятом месте, — хмыкнул Сергей Шавло. — Уж как-нибудь мы его одолеем и без Володи. Да, молодой? — спросил он Серёжу Родионов, взлохматив его длинную шевелюру.

— Отвянь, — отмахнулся Родионов. — «Арарат» завтра перед воротами «автобус» поставит. И чует моё сердце — будет сложно, и упрёмся мы в эту оборону как в стену.

— Значит надо бить издалека, активней бороться на втором этаже и пытаться протащить мяч индивидуально, других вариантов нет, — проворчал я, также предчувствуя, что завтра победить «Арарат» без сверхусилий не получится.

Глава 17

На следующий день в среду 17-го октября для всех кто пришёл на Центральный стадион имени Ленина, где московский «Спартак» принимал ереванский «Арарат», выглянуло на небе ясное золотое, как золотые спортивные медали, солнце. Столбик термометра впервые в этом месяце и, скорее всего, в последний раз в этом году поднялся до плюс 12-и градусов Цельсия. Однако если над болельщиками распростёрлось безоблачное небо, то над играющими командами сгустились самые настоящие футбольные тучи. К 82-ой минуте матча на электронном табло стадиона горели два унылых ноля. Для игроков из Еревана эта ничья становилась уже 13-ой и не добавляла в копилку столь нужного очка. А для нашего «Спартака» безголевой матч говорил о том, что команда прошла пик своей формы и дальше всё будет только хуже.

Лично я сидел на скамейке запасных и изредка посматривал на братьев Старостиных. Кстати, они уже одну замену провели. Вместо молодого нападающего Сергея Родионова выпустили более опытного Евгения Сидорова. И теперь по задумке братьев он должен был помогать в атаке Саше Калашникову, подключаясь из глубины поля. Во всех остальных линиях наша красно-белая дружина имела самые сыгранные и привычные сочетания. На воротах Дасаев, в защите: Мирзоян, Пригода и Романцев, в полузащите: Хидиятуллин, Шавло, Гаврилов, Черенков и Заваров. И хоть сочетания были привычные, привычной игры сегодня не получалось.

За всю игру мои партнёры по команде создали от силы четыре голевых момента. В первом тайме мог отличиться Саша Заваров, который вышел под острым углом на ворота «Арарата» и сильно пробил прямо в голкипера гостей Владимира Васильева. Далее Юра Гаврилов мог открыть счёт, когда после подачи углового опасно бил головой. К сожалению, мяч лишь чиркнул перекладину с внешней стороны и улетел за пределы поля. Во втором тайме красиво пробил из-за пределов штрафной Фёдор Черенков, гостей вновь выручил вратарь. И наконец, Сергей Родионов бил из сутолоки перед воротами с десяти метров, но попал в штангу. Между прочим, гости тоже могли отличиться. Невысокий и коренастый атакующий полузащитник Хорен Оганесян совершил сольный проход к воротам Рината Дасаева и с 15-и метров махнул мимо цели.

А трибуны, начиная со второго тайма, свистели, галдели и требовали, что бы «дед» выпустил на поле Владимира Никонова, то есть меня. «Никонов! Никонов!» — кричали самые преданные фаны с виража. И их можно было понять. Два последних матча, с ЦСКА и против сборной Румынии, закончились с общим счётом — 10:4, и из этих 10-и мячей я забил ровно половину.

«Пять минут до финального свистка, — пробурчал я себе под нос. — Неужели нельзя было придумать что-то поумнее, чем наказание по принципу — назло мамке отморожу уши? Влепили бы денежный штраф или накарябали бы выговор в трудовую книжку. Зачем меня на лавке-то мариновать, когда на табло нули? Какой смысл?».

— Никонов! — вдруг донёсся до меня голос Андрея Петровича Старостина. — Быстро разминайся, сейчас выйдешь вместо Калашникова. Товарищ судья, у нас замена! — тут же закричал он резервному судье.

«Что там говорил Юрий Васильевич про гипноз? — усмехнулся я про себя, молча скидывая куртку и спортивные штаны. — Заработала гипнотическая установка в моей голове! Заработала! Осталось ещё с помощью телекинеза закинуть мяч в сетку „Арарата“ и хоть сейчас на „Битву экстрасенсов“. А если серьёзно, то за шесть минут забить можно только при очень большом везении. Футбол — это не хоккей, здесь поле больше, скорости ниже, а ещё нет скользкого льда, поэтому „дурные мячи“ залетают гораздо реже».