Небо в огне (СИ) - Ковригин Алексей

В долине по обе стороны от шоссе широко раскинулись поля созревшей, но так и не убранной кукурузы. А вдоль русла реки, судя по нескольким копнам свежескошенного сена, находятся сенокосные угодья. Плоские холмы окружающие котловину расчерчены ровными рядами виноградных шпалер, а всё свободное пространство между холмами и до самых гор сплошь занято посадками той же кукурузы. Каждый клочок этой плодородной долины, в ширину не превышающей четырёх-пяти километров, местными крестьянами используется бережно и очень рачительно. Но рожь, овёс или посевы пшеницы пока что не увидел и видимо в этом году всем пейзанам придётся сильно экономить на кукурузных лепёшках, заливая сухим и кислым «чиколи» свою горечь от погибшего урожая зерновых. Так как почти все поля кукурузы вдоль дороги уже напрочь безжалостно вытоптаны солдатскими ботинками.

Первое, что мне невольно бросается в глаза, так это жарко пылающие танкетки. Три таких вот «недотанка» неподвижно замерли перед пулемётным фортом запирающем шоссе, но вот четвёртая уже как-то неуклюже завалилась боком в траншею республиканцев перед мостом. Похоже на то, что это сам механик-водитель не смог справиться с управлением своей машины. Кстати, мне сверху хорошо видно, что все эти танкетки лишь с одним пулемётом. Видимо дуче Бенитто Муссолини всё-таки слегка пожадничал, раз отправил «своему другу» Санхурхо на подмогу только «лёгкие танки», снятые с вооружения в итальянской армии два года тому назад. Ещё три бронеавтомобиля «Бильбао» коптят небо густым чёрным дымом от горящих колёс на правом берегу реки. Так и не сумев доехать до моста ставшего последним рубежом обороны республиканцев. А судя по тому, что оба звена моих «Корсаров» сейчас яростно поливают пулемётным огнём траншеи на правом берегу реки, солдат республики в этих окопах уже не осталось и все оставшиеся в живых защитники отошли под защиту форта, заняв перед ним позиции в траншеях вдоль левого берега реки и непосредственно перед самим холмом.

И на полях, и на самой дороге мне хорошо заметны «результаты работы» второго звена «Корсаров». Не имею понятия, сколько сегодня здесь наступало мятежников, и даже не возьмусь подсчитывать сколько испанских мужчин так навсегда и осталось лежать в этом предполье, но четыре полосы, сплошь усыпанные лежащими вповалку трупами солдат, мне сверху видны вполне отчётливо. Вся эта «долина смерти» по которой пролегла дорога на Виторию-Гастейс сейчас скорее напоминает декорации к фильму ужасов об Армагеддоне. Да уж, не сомневаюсь, что вся эта «кровавая мясорубка», устроенная моими «Корсарами» наступающим мятежникам, в памяти её выживших участников надолго останется незабываемым кошмаром.

От холмов с пушечным дивизионом противника до бастиона республиканцев по прямой линии чуть более семи километров. На практике это в три раза превышает дальность прямого выстрела. Оттого видимо пока что и держится форт, что попасть по его узким бойницам из полевых пушек на таком расстоянии не так-то уж и просто. Стояли бы у мятежников тяжёлые гаубицы, тут бы и конец пришёл защитникам каземата, но полевые пушки с их осколочно-фугасными снарядами оказались всё-таки слишком слабы против бетонных укреплений цитадели. Шрапнельные снаряды на таком расстоянии против её стен вообще бесполезны, разве что прямое попадание заряда шрапнели в бойницу станет фатальным для защитников форта, ну так это ещё надо сильно постараться чтоб туда попасть. А судя по многочисленным воронкам вокруг и выщербинам в его куполе, форт даже бомбардировку с воздуха способен перенести. Всё-таки умеют баски строить быстро и надёжно, но только тогда, когда их самих основательно прижмёт и «петух жареный» в одно «нескромное место» больно не клюнет.

Идём над самой землёй на бреющем полёте и яростно поливаем пулемётным огнём всех, кто не успел от нас спрятаться. Внезапное появление над полем боя ещё четырёх республиканских самолётов окончательно перевешивает чашу весов в пользу защитников. Весь наступательный порыв атакующего врага не только стремительно снижается, но уже в рядах самих мятежников вспыхивает самая настоящая паника. Бросая винтовки и теряя снаряжение, деморализованные солдаты противника в надежде найти спасение от неминуемой смерти в ужасе бегут в свой тыл. Понять можно даже ветеранов-«африканеров», прошедших через жестокую Рифскую бойню. Это совсем не та война, что совсем недавно шла с марокканскими племенами берберов, вооружённых в своём большинстве лишь допотопным оружием.

Участия в первой мировой войне Испания благополучно избежала и вот теперь вынужденно пожинает плоды своего прежнего «нейтрального» статуса. Большинство пехотных командиров даже в теории совершенно не знают, что из себя представляет «атака с воздуха» и уж точно не имеют никакого понятия, как и что можно ей противопоставить на земле. Что уж тут говорить о рядовых солдатах? Видя вокруг себя только жуткую смерть своих боевых товарищей и хищно кружащую в небе неминуемую погибель, они совершенно теряют присутствие духа и не разбирая дороги бегут куда глаза глядят. Но некоторые солдаты, окончательно утратив веру в своё спасение вообще падают на колени и начинают истово молиться, видимо надеясь только на заступничество святой Девы Марии. И видимо эти молитвы им помогают. Смолкают «Виккерсы», снаряды к «Эрликонам» закончились ещё при атаке на пушки, да и патроны к «Дарнам» тоже должны быть уже на исходе. Оглядываю поле боя и удовлетворённо хмыкаю. Первую атаку мятежников мы всё-таки сорвали. Что ж, пора и честь знать, нечего тут зря топливо жечь.

— Корсары, прекратить огонь! Уходим на базу. Напоминаю, посадка на аэродром Витории. Но не торопимся, вначале пройдём над взлётной полосой, оценим состояние и прикинем возможно ли нам вообще там сесть. Затем действуем по обстановке. — один за другим самолёты дружно взмывают в небо.

Берём курс на аэродром, а в проштурованные нами окопы вновь спешат защитники Басконии. Эх! Вот нет у нас сейчас с землёй обратной связи. Слишком уж далеко от нас до Бильбао, да и высокие горы вокруг. Наши рации банально до «Бильбо-два» не дотягиваются, а частот Витории я не знаю. Вот и нету никакой возможности предупредить этих парней на земле о том, какая сила на них сейчас надвигается.

Пролетаем над деревушкой Арминьон и вдруг в эфире слышу вызов.

— Француз, это «Бильбо-два». Как слышишь? Ответь! — узнаю голос Шарля и немного офигеваю, но отвечаю сразу:

— Это Француз. Слышу тебя хорошо.

— Француз, это Сен-Жак. Нахожусь на аэродроме Витории. Взлётно-посадочная полоса в полном порядке. Вам можно на неё садиться. Разбиты только стоянка самолётов и зенитные орудия, так что паркуйтесь туда, куда покажут ваши механики. Как меня понял?

— Понял тебя хорошо, через шесть минут заходим на посадку. Конец связи. — переключаюсь на внутреннюю связь:

— Парни, все всё слышали? Нас ждут. Первое звено, идём на посадку сходу. Остальные ждут своей очереди.

При подходе к аэродрому оставляем Виторию-Гастейс по правому флангу. От своей первоначальной идеи пройтись над самим городом и продемонстрировать наше присутствие благоразумно отказываюсь. Они там внизу все сейчас находятся «на нервах». Ещё возьмут, да и влупят по нам со всей дури из своих зениток, и «шлите приветы с того света». Только «дружественного огня» нам для полного счастья сейчас и не хватает. А городу, судя по тому что мы видим, досталось неслабо. Нам даже отсюда, с расстояния в пять километров, хорошо различимы чёрные дымы от многочисленных пожаров. При заходе на взлётно-посадочную полосу машинально отмечаю, что перед въездом на территорию аэропорта на специальной автостоянке припарковались практически все автомобили, что принадлежат нашему техническому персоналу. Такое с нашими технарями ранее мы никак не оговаривали, но так и передислокация нашей эскадрильи на «чужой» аэродром ранее тоже не предполагалась. Однако нам пришлось это сделать, а вслед за пилотами прибыл и наш технический состав. Парни очень хорошо понимают, что сейчас без их помощи мы как без рук. Следуя указаниям Пабло заруливаю немного в сторону от взлётки и освобождаю место для посадки второго звена.