Некромант Империи. Том 3 (СИ) - Гримкор Иван

— Так, убирай беса, — скомандовала Катя, оглядываясь по сторонам.

— Демона! — возмущенно поправил Домен, выпячивая грудь.

— Если не исчезнешь в ближайшие три секунды, станешь мертвым демоном, — в голосе сестры появились стальные нотки. — Раз…

Домен закатил глаза, и его фигура начала таять в клубах серного дыма.

— О да, накажи меня, госпожа Волконская! — воскликнул он, растворяясь в воздухе. — Я был таким непослушным демоном…

Последние слова потонули в серном облаке. Катя только покачала головой:

— Гвардейцы его в порошок сотрут, не задумываясь. Люди старой закалки — для них демон всегда враг. Лучше подождать более спокойных времен для… расширения штата.

Её слова прервал шорох шин по гравию — на площадь Волчьего Яра вырулил черный «Мерседец».

Из машины выбрался Василий Тимофеевич Державин, о нем мне рассказывала Катя. В парадном мундире. На высоком воротнике серебряной нитью вышит волк — символ, который наш род носит уже больше тысячи лет. Старый гвардеец держался так прямо, что создавалось впечатление, будто его позвоночник заменили на титановый стержень.

— Господин Дмитрий, госпожа Екатерина, — он отвесил церемонный поклон. Затем его взгляд остановился на Косте. — А вы, должно быть…

— Константин Ведминов, — представился мой друг.

Лицо Державина буквально озарилось, словно он встретил старого боевого товарища:

— Какая честь! Потомок самого Святослава Ведьмолова! — в его голосе звучало искреннее восхищение. — Ваш прадед был настоящей легендой среди охотников на ведьм. Говорят, он чуял темную магию за версту, как гончая чует дичь. Сотни чернокнижников отправил на костер…

Державин говорил с таким воодушевлением, словно сам присутствовал при тех событиях:

— На военных советах его слово было решающим — никто лучше него не разбирался в темной магии противника. Настоящий мастер своего дела…

Я бросил быстрый взгляд на Костю — он стоял с таким видом, будто проглотил лимон. Неудивительно — когда твой предок прославился как истребитель темных магов, а ты сам носишь в себе печать вурдалака…

Машина петляла по извилистой дороге Волчьего Яра. По обе стороны тянулись аккуратные домики, утопающие в осенней красоте. За низкими оградами пламенели тыквы размером с хороший валун, алели яблоки в садах, а виноград увивал старые беседки. Местные не спеша занимались своими делами — бабушки в цветастых платках развешивали белье, дедушки неторопливо чинили заборы, молодежь гоняла на великах по узким улочкам.

То и дело дорога взбиралась на каменные мосты, перекинутые через реку. Внизу открывались захватывающие виды — отвесные скалы каньона, поросшие золотым лесом, бурлящая вода, разбивающаяся о валуны. Кое-где в скалах виднелись темные провалы пещер.

Наконец показался особняк Волконских — трехэтажное здание из серого камня, которое когда-то, должно быть, выглядело величественно. Сейчас… я поморщился, разглядывая облупившуюся лепнину и потускневшие витражи. Высокий каменный забор с четырьмя сторожевыми башнями все еще внушал уважение, как и кованые ворота с фамильными волками. Но территория за ними…

Некогда роскошный парк явно нуждался в заботливых руках. Мраморные статуи покрылись мхом, фонтаны пересохли, в беседках провисли крыши. Дядюшка явно предпочитал тратить деньги на что угодно, только не на поддержание родового гнезда. Хотя нет, одну статью расходов он не забывал — новенькие камеры наблюдения поблескивали на каждом углу.

У парадного входа нас встречала прислуга. В центре возвышался Тихон Палыч — дворецкий, по рассказам сестры служивший еще моему деду. Высокий, худой как жердь, и пронзительным взглядом серых глаз. Его редеющие седые волосы были идеально причесаны, а черный фрак сидел безупречно.

По бокам от него застыли сестры Назаровы — Агата, которая постарше экономка, державшая в ежовых рукавицах всю женскую прислугу дома в чьё число, входила Марфа ее сестрица. Одной тридцать пять, другой сорок. Обе — кровь с молоком, с роскошными формами, которые не могли скрыть даже строгие платья. Марфа — рыжая бестия с озорным блеском в глазах, Агата — жгучая брюнетка с точеными чертами лица. Увидев Костю, они синхронно расплылись в улыбках, от которых мой друг слегка покраснел.

Из-за угла особняка вылетел Ростислав Игоревич — пожилой сторож, чье лицо выражало такой ужас, словно он пропустил как минимум визит императора. Он рухнул на колени прямо на гравийную дорожку:

— Простите, молодые господа! Не углядел, не встретил как положено!

Катя мягко коснулась его плеча:

— Что вы, Ростислав Игоревич, — она подняла его фуражку, заботливо отряхнула и водрузила обратно на лысеющую голову. — Вы же знаете, мы не любим этих церемоний.

Массивные двери особняка распахнулись с тихим скрипом. Первое, что бросилось в глаза — пустые места на стенах, где раньше висели картины. Светлые прямоугольники на выцветших обоях. Рыцарские доспехи вдоль стен стояли с пустыми руками — древнее оружие исчезло из их хвата. На декоративных подставках зияли провалы — фамильные клинки и топоры словно испарились.

— Так-так-так, — я повернулся к сестре. — Тебе не кажется, что дом… похудел?

Катя раздраженно цокнула языком:

— Видимо, дядя решил вывезти все, что успеет. Меня тоже давно не было дома, братишка. И поверь, я в не меньшем шоке.

Гостиная встретила нас разгромом, достойным военных хроник. Стеллажи зияли пустотами.

— Странно только… — Катя задумчиво провела пальцем по пустой подставке, — некоторые артефакты не каждый маг может даже в руки взять. Древнее оружие не каждого подпустит. Как дядя умудрился их вывезти?

Хм, любопытно… я мысленно сделал заметку.

Слуги, снующие по коридорам, кланялись и шептались. От этого становилось не по себе. Хотя… для них мы, наверное, последняя надежда на возвращение дому былого величия.

Костя шел рядом, с восхищением разглядывая даже то немногое, что осталось от прежней роскоши.

Мы подошли к массивным дверям из черного дуба, у которых застыли двое советников в строгих костюмах. Про них мне Катя не говорила. Судя по их нервным взглядам и слишком уж старательным поклонам, они не ожидали увидеть законных наследников так скоро.

— Открой дверь, — сказала Катя с легкой улыбкой.

Я недоуменно посмотрел на сестру. Серьезно? Почему бы этим напыщенным индюкам самим не… но стоило моим пальцам коснуться старинной бронзовой ручки, как по металлу пробежала волна искр. Свет, похожий на расплавленное серебро, заструился по резным наличникам, складываясь в родовые руны. Дверь открылась.

Кабинет встретил нас запахом старых книг и полированного дерева. По поверхности стола, начищенной до зеркального блеска, на миниатюрных лаптях скользил домовой нашего рода — маленький бородатый человечек в красной рубахе и холщовых штанах.

Заметив нас, он охнул, схватил тряпку и семеня короткими ножками, метнулся к ближайшему креслу. Тень от массивной спинки на мгновение сгустилась, принимая его в свои объятия, и он растворился в ней без следа.

Этот маленький труженик держал кабинет в идеальном порядке даже в отсутствие хозяев — массивный стол красного дерева сиял как новый, а на стеллажах, уходящих под потолок, не было ни пылинки.

— Магия крови, — пояснила Катя, заметив мой интерес к двери. — Сюда может войти только тот, кого отец признал наследником. Даже дядя со всеми его фокусами не смог обойти эту защиту.

Советники чинно расселись по своим местам. А Костя… этот засранец просто плюхнулся в кресло рядом со мной, словно мы в кафешке, а не в святая святых родового гнезда. Из тени за его креслом донеслось едва слышное возмущенное фырканье — похоже, домовой не одобрял такого панибратского отношения.

— Молодой человек, К-констанин кажется, — один из советников поджал губы, — не могли бы вы…

— Он останется, — я оборвал его. — Константин — мой доверенный человек.

Мысленно я усмехнулся. Печать превращала любые мысли о предательстве господина в чисто теоретическое упражнение — Костя физически не смог бы пойти против моей воли. И все же… была какая-то часть меня, которая хотела верить, что он здесь не из-за магического принуждения. Что после всех предательств в прошлой жизни судьба наконец подкинула настоящего друга. Хотя… доверие — это роскошь, которую такие как я редко могут себе позволить.