Чудесные рисунки боярышни-актрисы (СИ) - Мельницкая Василиса

— К слову, на обратном пути уж расскажите, как так случилось, что вы дочь не уберегли. И вообще, что это за проклятие такое, что даже вы справиться не можете.

Ничего необычного Кощей не поведал. Подросшая Наденька влюбилась в Красибора, они встречались тайком от Кощея, и Анастасия Наденьку привечала. По словам Кощея, ведьма задурила ей голову, подбила на какое-то ведовство, взяла с собой на Буян. И вернулась оттуда Наденька уже лягушкой.

Уже дома Мира поняла, что на сей раз хочет встретиться с мамой без Владимира. О Наденьке-лягушке она ему непременно расскажет. Но прежде хотелось бы разобраться, где правда, а где ложь. Принимать решение все равно придется самой.

Глава 38

Глава тридцать восьмая, в которой Любомира отправляется туда, не знаю куда

Дверь Мира тщательно заперла, окна задернула плотными шторами. Она помнила, что мама появится лишь раз. И ведь понимала, что это фантом, иллюзия, но…

Это ее мгновения. Драгоценные… нет, бесценные. Только ее.

В активации ведовства нет ничего сложного. Капля крови упала на страницу, исписанную маминым почерком, и…

— Любочка, родная моя… Если ты меня видишь и слышишь, значит, уже знаешь…

Мама в том же платье, с той же прической. Только теперь едва сдерживает слезы. И смотрит на Миру, как живая. Протягивает к ней руку.

— Мамочка… — прошептала Мира.

Из глаз брызнули слезы. А мама торопливо рассказывала о Силантии. И о другой дочери, о Наденьке. И о своей грешной любви.

О том, что Наденьку превратили в лягушку, мама знала.

— Пожалуйста, стань хранительницей, помоги сестре…

Когда мама исчезла, Мира позволила себе выплакаться всласть. За маму, которая оставила любимого человека из-за старшей дочери. И за себя, потому что эта жертва не сделала ее счастливее. Бабка Анастасия, воистину, была очень злой ведьмой. Похоже, она прокляла всю родовую ветвь своей родной сестры.

Зато теперь можно не мучиться выбором. Мира могла отказать в просьбе Кощею, но не маме. И значит, если Мире повезет набрать живой воды, достанется она Наденьке.

И, похоже, Мира знает, как выглядит сестра. Там, в Кощеевом саду, Мира видела лягушку, но в памяти остался образ девушки — молоденькой, красивой, чем-то похожей на маму.

Мира села делать набросок и увлеклась, не заметила, как пролетело время. Очнулась, когда услышала стук в дверь.

— Володя…

Но за дверью стоял не он, а Лидия Алексеевна.

— Володя не у тебя? — спросила она.

Под ноги кинулся рыжий кот, проскользнул в комнату.

— Нет, — ответила Мира. — Я его с утра не видела. Мы у кургана расстались. Он домой не возвращался?

Сердце кольнула тревога.

— Он вернулся, — сказала Лидия Алексеевна. — Попросил не беспокоить, занялся делами. Я весь день у себя провела. К ужину вот никто из вас не спустился. Я и подумала, что вы тут вместе. А ты…

— Да я вот… — Мира показала ей альбом, что держала в руках. — Рисовала.

— Это кто? — заинтересовалась Лидия Алексеевна. — Не тебя похожа.

— Сестра, — вздохнула Мира.

— Сестра? То есть… погоди…

— Единоутробная, — сказала она.

Зачем скрывать? Кощей не просил хранить тайну. Вот, кстати, и у Красибора хорошо бы спросить, помнит ли он Наденьку.

Лидия Алексеевна охнула и прикрыла рот рукой. Поняла, чья это дочь.

— Погоди, а Володя знает? И вообще, где он⁈

— Пойдемте, спросим к Красибора, — предложила Мира. — Может, он расскажет, где Володя.

Красибор знал о том, что Владимир ушел вслед за Кощеем. И то, со слов слуг, сам он этого не видел.

— И все? И не вернулся⁈ — Мира забеспокоилась по-настоящему.

Красибор лишь развел руками.

— Без паники, — велела Лидия Алексеевна. — Володя понимает, что делает, и может о себе позаботиться. Он сильный ведун, Любаша.

Мира улыбнулась ей сквозь силу, кивнула. Не хотелось ее расстраивать, но Мира прекрасно понимала, что светлому ведуну не выстоять против некроманта, к тому же не обычного, а бессмертного. И если хранительнице в Лукоморье никто в здравом уме не причинит вреда, то Владимиру — запросто. Он не мог уйти, ничего ей не сказав! И если его до сих пор нет, значит, с ним что-то случилось.

«Без паники, — повторила себе Мира. — Я тоже не беспомощна. Я хранительница Лукоморья. И есть кого попросить о помощи».

Ужинать сели без Владимира. Мире вновь пригодились актерские способности: от волнения кусок не лез в горло, и хотелось бежать на поиски. Но приходилось улыбаться и поддерживать разговор. Если Лидия Алексеевна и нервничала, то ничем себя не выдавала. И Мира ей подыгрывала, надеясь, что та действительно не переживает, верит в сына.

Может, и Мира зря…

Она все же набралась смелости, спросила Красибора о Наденьке.

— У Силантия Марковича есть дочь? — изумился он. — Как это⁈

Его удивление было неподдельным, и Мира соврала, что ей показалось.

— Ему память подтерли, — чуть позже сказала Лидия Алексеевна. — Теперь понятно, почему. Видимо, бабка хотела, чтобы он забыл о той, кого любил.

— Или Кощей, — предположила Мира. — Если слухи о том, что у него есть дочь, бродят по Лукоморью, а люди ничего толком не помнят, тут, может, и он постарался.

Время шло, Владимир не возвращался. Мира места себе не находила, но оставалась подле Лидии Алексеевны. И надо бы бросить все, бежать на поиски… Да хотя бы к Кощею, если Владимир ушел вслед за ним! Где дом Кощея, Мира помнила. Или нет? Она не была уверена, что отыщет дорогу в темноте. Попробовать кликнуть Оскара? Баюн говорил, что внук его где-то рядом. Или даже сходить к избушке? Туда Мира точно доберется. Да что угодно, лишь бы не терять драгоценное время!

Лидия Алексеевна сказала, что надерет Владимиру уши, когда тот соизволит вернуться. И не посмотрит, что тот давно уже вырос. И даже если в неприятности какие вляпался, все одно надерет. Потому что уходить вот так, без предупреждения, вошло у него в дурную привычку. После чего ушла к себе, попросив Миру одеться потеплее. Еще и гребень свой оставила.

— Этот артефакт Володя сделал. Другого такого и нет, — похвасталась она. — Если его в волосах носить, никакой дождь не страшен. Он купол защитный держит, вроде зонта.

Мира перевела взгляд на темное окно. За ним вновь лил дождь. И ветер шумел. И море.

Что ж, если и Лидия Алексеевна согласна, что пора отправляться на поиски Владимира, Мира поторопится.

— Сестра, — окликнул Миру Красибор, едва она, переодевшись, спустилась на первый этаж. — Ты куда?

— Не знаю, — усмехнулась Мира. — То есть, Владимира искать. А где — еще не знаю. К Кощею можешь проводить?

— Нет, — ответил Красибор. — И ты туда дороги не найдешь, если он не захочет. Там тропинки… заговоренные.

— А как-то связаться с ним можно?

— Ну… — Он вздохнул. — Бабушка с ним через зеркало говорила. Но не уверен, что у тебя получится.

Мира и сама в это не верила.

— А где то зеркало? — все же спросила она.

— Да тут, в доме. Я не показывал тебе бабушкины комнаты. Честно говоря, я туда и зайти не могу. И у тебя не получится, пока силу не заберешь.

— Показывай, — решилась Мира.

Дверь, ведущая в подвал, нашлась под лестницей.

— Бабушка там зелья варила, да и вообще… Меня туда не пускали, — пояснил Красибор. — Дверь заперта, но не на ключ.

Мира прикоснулась ладонью к гладкому дереву.

«Впустишь? — спросила она у дома. — Открой. Я любимого ищу, мне помощь нужна».

Она толкнула дверь, и та поддалась с легким скрипом.

— Ого… — удивился Красибор. — Но ты, все же, осторожнее. А я тут подожду.

Спускалась Мира без страха. Красибор не мог запереть ее в подвале. То есть, в теории мог, но на практике дом откроет ей путь наружу, в том она не сомневалась. Да и внутри ничего страшного нет, если ничего руками не трогать. Она только посмотрит, поищет зеркало.

«Свет мой, зеркальце, скажи…»

Именно. Как в сказке.

Свет, к слову, вспыхнул сразу, едва Мира ступила на крутую лестницу.