Товарищ "Чума" 10 (СИ) - "lanpirot"

Это была печать пространственных врат — самоактивирующийся магический портал. И что-то или кто-то по ту сторону этих врат хотел к нам проникнуть. Но я не мог не оценить тот момент, как была реализована идея запихнуть печать портала в камень. Как бы и мне освоить эту магическую технологию?

Из трещины в камне выползла струйка густого фиолетового тумана. Он не рассеивался, а, наоборот, клубился, словно живой, формируя в воздухе извилистые линии — древние символы, которые я не мог сходу прочесть, но инстинктивно ощущал их сложность и мощь.

— Нам нужно уходить! — Глаша схватила меня за рукав. — Сейчас же!

Но было уже поздно — камень взорвался. Не огнём и осколками — он просто… «растворился», превратившись в вихрь света и теней, а на его месте возникли пространственные врата. Ну, по крайней мере, я так понял. И понимание этого факта произошло на каком-то подсознательном уровне, потому что этот переход не был похож на всё ранее виденное.

Это был не портал в привычном мне понимании, не дыра, а нечто иное — словно кусок пространства упаковали в «неправильную форму», отчего стены лаборатории искривились, потолок прогнулся, а воздух стал тягучим, словно расплавленный на сковороде сахар. И в этом искажённом пространстве появилось… оно…

Сначала — лишь силуэт, но с каждой секундой он становился чётче. Высокое, слишком высокое существо, с кожей цвета потускневшего серебра и множеством рук — тех самых, что были выгравированы на камне. Их было слишком много, и двигались они независимо друг от друга, словно каждой рукой управляла своя воля.

— Это что? — прошептал я. — Дурга или Кали?

Судя по изливающейся из портала силе — это была Кали, существо, скорее темное и кровавое, нежели светлое и созидательное. Глория не ответила. Она медленно отступала, и лицо её побелело. Существо же тем временем приближалось к порталу с той стороны, словно неторопливо шло откуда-то.

— Нет, — наконец выдохнула она. — Это не сама богиня… Скорее, это один из её многочисленных аватаров…

Фиолетовый туман начал сгущаться, образуя плотный кокон вокруг существа. Руки — все эти многочисленные и «беспокойные» конечности — одна за другой стали сливаться, сокращаясь в числе, пока их не осталось только две. Высокий рост уменьшался, кожа приобретала обычный человеческий оттенок.

Черты лица, до этого размытые и неестественно вытянутые, смягчались, становясь узнаваемыми. Наконец, туман рассеялся окончательно, портал закрылся, лаборатория приняла свой привычный вид, а перед нами стоял… человек. И на первый взгляд, и на второй, да и на магический тоже — совершенно обычный человек.

Ну, разве что одарённый, величину дара которого я так и не смог определить. Похоже, что он был куда весомей, чем мой собственный. А это много значило! С такими сильными ведьмаками, либо магами, я еще живьем не встречался. За исключением моих дедуль Перовских, но все они давно были мертвы, и присутствовали только в виде духов-хранителей в родовом эгрегоре.

Вышедший из портала человек был среднего роста, крепкого телосложения, с проседью в густых темных волосах и глубокими морщинами у глаз. На нем была просторная дорожная одежда — потертый кафтан… Да-да, именно кафтан, как его рисуют в учебниках истории.

На ногах — мягкие кожаные сапоги, припорошенные желтоватой пылью. Широкий кожаный пояс с висящими на нем многочисленными мешочками и флягами, да еще основательно потрёпанный холщовый «сидор» за плечами завершали его «слегка устаревший» образ.

Лицо незваного гостя было одновременно усталым и сосредоточенным, словно он только что завершил долгий путь и теперь хотел лишь одного — побыстрее отдохнуть.

— Кто ты⁈ — Загородив собой женщин, решительно потребовал я ответа от незнакомца. Хотя, если судить по нашим с ним весовым категориям, он легко уделает меня, словно матёрый хищник беззубого щенка. — По какому праву ты незваным пришёл в мой дом? Ну, и назовись, в конце-то концов!

— Афанасий Никитин, — представился он спокойно, но с легкой усталостью в голосе, и поклонился, словно купец на средневековой ярмарке. — Некоторые из вас могут знать меня как Странника.

Вот те раз! Если этот мужик не врёт, передо мной прародитель ведьмовского рода Никитиных, пра-пра-пра и так далее дедушка Глаши и Акулины, а еще известный на весь мир путешественник, писатель и купец. Только чего этому старому чёрту от нас понадобилось? Ведь не казал же он носа к своей забытой семейке сотнями лет, а тут — нате, нарисовался, хрен сотрёшь!

— Странник? — изумленно ахнула Глория, буквально замерев на месте и пожирая незнакомца глазами.

Ведь, если он сказал правду — перед ней легендарнейшая личность, оставившая неизгладимый след в магическом сообществе Европейских магов. Некоторые из которых до сих пор нервно икали и лишались сна, едва только услышав его громкое прозвище.

Глаша же, напротив, недоверчиво фыркнула:

— Вот так поворот! Ну, здравствуй, дедуля Афанасий… Чем докажешь, что ты — это ты?

Афанасий ухмыльнулся, но в его глазах не было ни насмешки, ни злобы — только что-то вроде усталой мудрости. Но всё-таки, что-то в этой улыбке заставило меня напрячься. Потому что где-то в глубине его глаз все еще светился тот самый холодный фиолетовый отблеск — напоминание о том, что под этой добродушной человеческой оболочкой скрывается нечто куда более древнее и опасное.

— Чем же доказать? — задумался старый колдун. — Ну, хотя бы этим… — И он протянул мне лету, лежащую на его ладони.

Не-не, вы, наверное, не поняли… Он протянул мне мою лету, лежащую (уже нет) на моём слове, к которому у него доступа нет, и быть не могло! Ну, теперь вы понимаете уровень моего изумления?

— И как ты это сделал? Как сумел достать мою лету…

— Ну, вообще-то, это моя лета, — словно маленькому ребенку пояснил Афанасий, — моей рукою писана, моими печатями наполнена, к моему дару привязана — я её с любого слова запросто достать сумею. Да и дар твой — всего лишь часть моего, которую я, уходя, в семье оставил. А вот как эта сила в твоих руках оказалась, при наличии крепкого задатка у внучки моей, — Афанасий безошибочно указал на Акулину, — большой вопрос? — И старый ведьмак уставился в мои глаза своим немигающим взглядом.

Вот как этот старый пройдоха умудрился всё так хитро перекрутить, чтобы я себя как бы в чём-то и виноватым себя почувствовал? А как же, обобрал бедную девчушку, без дара семейного оставил. Сразу видно — он и вправду когда-то пронырливым купцом был! Любую ситуацию к своей выгоде повернуть может. А иначе в Индии и не выжил бы. Молодец, родственничек, глаза бы мои на него не смотрели!

— Дар мне по обоюдному согласию достался, — не отводя глаз, ответил я. — А внучка твоя — сама от подобной ноши неподъёмной отказалась, а я просто удачно оказался в нужное время и в нужном месте. И не тебе меня корить, Странник! — Продолжил я обмен любезностями.

— Правду он говорит, деда Афанасий! — неожиданно вступилась за меня Акулина. — Я сама от дара отказалась — не верила в него… Дурой набитою была… Сейчас, может быть, и рада была б… Да только теперь где ж его взять?

— Ну, на этот счет и подумать можно… — Лукаво подмигнул ей дедуля-прародитель. — Есть у меня один способ, которым я дочерей своих одаривал.

Вот ведь как вокруг меня всё закрутилось — сплошные прародители, да основатели из всех щелей повылазили. Хоть караул кричи. Сдаётся мне, что таких совпадений на ровном месте просто не бывает. Слишком уж всё вокруг стягивается в какой-то нереально-плотный клубок загадок, распутать который пока не представляется возможным.

Я перевел взгляд на расколотый камень — он, оказывается никуда не растворялся — теперь это была просто груда ничем не примечательных осколков. Но, чёрт возьми, как изящно была исполнена эта печать портала! Это не мои потуги переноса магии на бумагу и дерево. Я бы взял у этого дедули пару уроков на досуге для повышения своей ведьмачьей квалификации…

Афанасий продолжал смотреть на меня с тем же невозмутимым спокойствием, но в его глазах читалось нечто среднее между насмешкой и… интересом? Будто он видел перед собой не просто ведьмака, экспроприировавшего их семейный дар, а нечто весьма и весьма занимательное.