Последний Самурай 2 (СИ) - Барчук Павел

Я же сразу говорил, что не собираюсь подыхать. Именно поэтому, когда отправился на встречу с Иннагава-кай, прихватил свиток с собой. Я вообще планировал с ним не расставаться до тех пор, пока не убью Ёко-Цура. Знал, что эта дрянь непременно обнаружит себя.

Я не стал его разворачивать. Я просто, из последних сил, ткнул им в приближающуюся руку Каору.

Свиток коснулся ее кожи.

И мир взорвался светом.

Свет был не огненным и не ослепительным. Он был холодным, серебристым, пронизывающим. Он исходил не от свитка, а изнутри самой Каору. Она застыла, ее тело выгнулось в неестественной позе. Из горла девки вырвался не крик, а визг — тот самый, многоголосый, полный боли и ярости визг, что я слышал от Кура-Хана.

Иллюзия человеческого облика затрещала и начала осыпаться, как яичная скорлупа.

То, что предстало передо мной, невозможно описать словами. Это не было уродливым чудовищем. Это было…чем-то очень сложным, неописуемым. Переплетением света и тени, хитиновых пластин и шелковистых нитей, множества глаз и безликой пустоты. Ёко-Цура. Прядущая Паутину Лжи. Не демон в привычном смысле, а древняя сущность, концепция, обретшая форму.

Ее истинный облик выглядел одновременно отталкивающим и гипнотизирующим. Он не сводил с ума, как облик ее слуги, а затягивал в пучину бесконечного, холодного одиночества. В глазах демоницы– вернее, в тех точках, что служили ей глазами — не было ни злобы, ни голода. Была лишь бесконечная, всепоглощающая пустота. Стремление сплести всю реальность в свою паутину, чтобы больше не чувствовать этой пустоты.

Свиток в моей руке почернел и рассыпался в прах. Его работа сделана. Маска сорвана.

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ⁈ — Голос Каору уже не был голосом Каору. Это скорее напоминало гул тысячи шепотов, скрежет стираемых реальностей.

Я с трудом поднялся на ноги, опираясь о колонну. Боль отступала, на ее место медленно выползало леденящее спокойствие. Ярость дракона внутри меня утихла, сменившись чем-то иным — пониманием? Жалостью?

— Я всего лишь сорвал маску, выпустил на свободу тебя настоящую, Ёко-Цура, — мой голос звучал странно громко в наступившей тишине. — И еще я выпустил на свободу самого себя. Я не просто сосуд. Я, твою мать, Иван Иванович Иванов, вор-медвежатник из другого мира! И хрен кто меня нагнет, ясно? И не таких через хрен кидали. Я — Токито Адачи, офисный работник, ставший оябуном. Я носитель духа древнего дракона. Я тот, кто прошел через смерть и возрождение. Я — Хаос, ворвавшийся в твою сраную, упорядоченную, лживую паутину.

Каору, а вернее то, что теперь появилось вместо нее, ринулась на меня. Олнако, лишившись маски, она словно потеряла часть своей силы. Ее атаки больше не были точны. Да, они оставались яростными, неистовыми, но при этом лишились изощренности обмана. Владычица Обмана была существом лжи, и, утратив возможности лгать, она теряла силу.

Коготь, похожий на острую длинную спицу, просвистел в сантиметре от моего лица и вонзился в бетон колонны. Я отпрыгнул, чувствуя, как сила дракона, чистая, не оскверненная яростью, наполняет мышцы. Однако пока не торопился атаковать.

Я использовал знание парковки, как когда-то использовал знание схем сигнализаций. Я вел демоницу за собой, к тому месту, которое подготовил на всякий случай для очень хренового финала встречи с Иннагава-кай. К центральной колонне, где на полу лежали толстые стальные тросы от эвакуатора. Это была часть моего плана на случай, если переговоры не сложатся.

Демоница наступала. Она легко, как игрушки, раскидывала в стороны машины, которые попадались ей на пути. Оставляла глубокие борозды в бетоне. Ее ярость была слепой.

— ТЫ НИЧТО! ПЫЛЬ! СОСУД! — ревела Ёко-Цура

— Да щас! — крикнул я, перекатываясь под ударом, который разнес вдребезги «Ниссан». — Ты глаза то открой. Вон их сколько у тебя. Я — равновесие.

В какой-то момент, взбешенная демоница вскинула руки вверх и заревела еще громче. Мне кажется, здание буквально содрогнулась от ее вопля.

Я быстро оценил нашу дислокацию. Все хорошо. В процессе своих перемещений мы оказались в нужной точке.

Я резко прыгнул вперед, оказавшись за спиной Владычицы Обмана. Мои пальцы сомкнулись на холодном стальном тросе. Я рванул его на себя, одновременно отскочив в сторону. Петля, заранее заложенная на конце троса, с грохотом затянулась вокруг одной из многочисленных конечностей демоницы.

Она еще громче взревела от неожиданности и ярости. Такими темпами мы к чертовой матери весь квартал разрушим. От ее воплей вот-вот случится землетрясение.

Однако времени тормозить не было. Я уже бежал к следующей колонне, разматывая трос, опутывая Владычицу Лжи, как паутиной. Она пыталась разорвать стальные нити, но в ее ослабленном состоянии это было трудно. Собственная сущность Ёко-Цура — паутина — стала ее ловушкой.

Я использовал второй трос, третий. Демоница билась в центре паутины из стали, ее истинная форма, лишенная иллюзий, выглядела жалко и уязвимо. Древнее, могущественное существо, пойманное на удочку, приготовленную обычным вором.

— ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ УДЕРЖАТЬ МЕНЯ! — вопила она.

— Знаю, — ответил я, останавшись перед Ёко-Цура. Мой организм был измотан до предела, кровь сочилась из ран, но внутри царила странная ясность. — Я не собираюсь тебя убивать. Тебя, как само зло, нельзя убить. Но вот попробовать изгнать… Почему нет?

Я поднял руку. Не для удара. Мне нужно было сосредоточиться на силе дракона, что плескалась внутри. Но на этот раз я просил ее не о ярости, не о разрушении. Я просил о чистоте. О равновесии.

Рю откликнулся. Не громом и бурей, а тихим, мощным потоком энергии. Он тек из меня, не обжигая, а очищая. Серебристый свет, похожий на свет офуды, но в миллион раз более мощный, окутал Ёко-Цура.

Она завизжала. На этот раз в ее визге был не только гнев. Был страх. Было отчаяние.

— Нет! Не отправляй меня в ту постоту! Я слишком много сил потратила, чтоб создать разлом по всему миру! Мне пришлось выпустить всех демонов ради одной маленькой щелочки, которую могла использовать я сама!

— Твое место — не здесь, — сказал я, чувствуя, как сила дракона выжигает связь демоницы с этим миром. — Ты — нарушение равновесия. А равновесие должно быть восстановлено.

Свет сгустился, превратившись в ослепительную сферу вокруг Владычицы Обмана. Ее форма начала расплываться, таять, как туман на утреннем солнце. Ее визг становился все тише, все дальше.

— ЭТО… НЕ… КОНЕЦ… — донесся до меня последний, затухающий шепот. — ПАУТИНА… ВСЕГДА… ВОЗВРАЩАЕТСЯ…

А потом… Демоница исчезла. Сфера света схлопнулась, оставив после себя лишь тишину и легкий запах озона. Стальные тросы с грохотом упали на бетон.

Я стоял, тяжело дыша, опираясь на колонну. Пустота, оставшаяся после изгнания Ёко-Цура, была почти физической. Бойня в паркинге, война кланов, интриги — все это оказалось лишь эхом, отголоском битвы, которая шла на уровне, недоступном пониманию большинства людей.

Я посмотрел на свои руки. Они дрожали от усталости, но были чисты. Кровь исчезла. Похоже я только что получил прощение за тех людей, кого убил.

А потом… Потом меня накрыла всепоглощающая темнота и я понял, что падаю на бетонные пол.

Прошло три месяца…

После изгнания Владычицы Обмана Токио изменился. Демоны… исчезли. Причем не только здесь, в Японии.

По всему миру стали происходить загадочные вещи. Демоны вдруг просто, перестали появляться в мире людей. Щель между мирами, которую растягивала своей паутиной Ёко-Цура, захлопнулась.

Ночные улицы Токио и других городов снова стали относительно безопасными. Договор утратил свою актуальность. Полиция и якудза вздохнули с облегчением, хотя никто так и не понял, что же на самом деле произошло.

Я, Токито Адачи, официально отказался от звания оябуна. Я передал все полномочия Танаке, который оказался не только верным телохранителем, но и толковым руководителем. Я не просил ничего взамен. Только покоя.