Тренировочный день 8 (СИ) - Хонихоев Виталий

— И я ценю доверие всего трудового коллектива! — поспешно кивает Виктор: — а особенно ваше, Ирина Денисовна! Я уже говорил вам, что вы выглядите просто сногсшибательно? Нет? Какое упущение с моей стороны. Это непростительно.

— Снова вы глупости говорите, Виктор. — укоризненно качает головой секретарша: — присядьте, подождите немного. У Соломона Рудольфовича посетитель, представитель рыбзавода с Камчатки.

— Конечно. — кивает Виктор: — только чего сидеть, молодой еще. Кстати, я вот спросить хотел у Соломона Рудольфовича за комнату в общежитии для нашей спортсменки, Салчаковой Айгули. С другой стороны, он вон какое большое начальство, чего его по мелочи беспокоить…

— Так. — холеные белые пальчики Ирочки замерли над клавишами печатной машинки: — это вы правильно решили, Виктор. Что там у вас по общежитию?

— Да она заявление в отдел кадров написала, по семейным обстоятельствам. — говорит Виктор: — а ей дали не комнату, а конуру какую-то… да еще и с пятнами на потолке. Тут нужно учитывать, что она спортсменка, ей нужно помещение побольше, а ее в третье общежитие вселили, ну которое у училища стоит. И матрац продавленный. Мне-то все равно, а вот спортсменкам отдыхать нужно качественно, чтобы высыпалась, и чтобы под окнами пьяные не орали…

— Так. — Ирочка поднимает голову и внимательно изучает лицо Виктора: — разберемся. Секундочку. — она поднимает трубку телефон и дожидается ответа.

— Людочка. — говорит она в трубку: — соедини меня с комендантом первого общежития. Да. Да. — некоторое время она ждет, барабаня длинными ногтями с безупречным маникюром по поверхности своего стола. Потом — улыбается в трубку.

— Федор Кузьмич! — говорит она: — да, это я. Совершенно верно. Ну что вы, не стоит. Да, у меня тут Виктор Полищук в приемной сидит. Говорит, что отдел кадров опять что-то напутал, Салчакову в третье общежитие послал и комнату маленькую выделили. Ну вы же знаете, как это бывает. Да, совершенно верно. Хорошо, я ему скажу. Вы уверены? Гостевые апартаменты? Хорошо, это подойдет. В конце концов это же наши девочки из команды, Федор Кузьмич. Спасибо. — она вешает трубку и поднимает взгляд на Виктора.

— Спасибо, Ирина Денисовна! — с чувством говорит Виктор: — а то девушку жалко, ей-богу! А ей и пойти некуда…

— Комбинат своих на улице не оставит. — говорит женщина и наклоняет голову, отчего маленькие жемчужины в ушах начинают качаться туда и сюда.

— Вот хорошо, — кивает Виктор: — а…

— Много про вас слухов ходит Виктор. — перебивает его Ирочка, задумчиво окидывая тренера взглядом сверху донизу: — и слухов… всяких. Разные ходят про вас слухи… и не все лицеприятные, так скажем.

— Врут. — ни капельки не сомневаясь опровергает все Виктор: — как пить дать все врут. Не было ничего. Не был, не был, не участвовал, не привлекался, не замечен. Искуплю, отстрадаю, отслужу, если нужно — отсижу. К угнетающей верхушке больше не принадлежу.

— Все так говорят. — Ирочка откладывает карандаш в сторону и подается чуть вперед, над столом, опираясь на локти: — но дыма без огня не бывает. Я и сама не склонна верить слухам… обычно. Но… вы же знаете, как говорят — scientia potentia est, Виктор.

— Ну да. Знание — сила.

— Вот-вот. — женщина наклоняет голову, заинтересованно изучая Виктора: — так это все правда? Насчет девушек в команде и вас, Виктор?

— Неправда, Ирина Денисовна!

— Для вас просто Ира. Даже Ирочка. Я еще достаточно молода, чтобы не обращать внимания на отчества… Виктор Борисович?

— Ээ… Ирочка?

— Уже лучше. Итак, Виктор, расскажите в каких именно отношениях состоите вы и ваши подопечные? — женщина подается вперед, ее глаза блестят, она машинальными движениями накручивает золотую цепочку на палец.

— Да ни в каких! Ирина Де… то есть Ирочка! Как вы могли поверить каким-то…

— Знаете ли вы Виктор о методе дедукции, который в свое время открыл сэр Артур Конан Дойль?

— Как не знать. Индукция и дедукция, методы анализа…

— Вы, Виктор для меня как раскрытая книга. — женщина откидывается на спинку кресла: — мятая спортивная форма и бардак на голове говорят о том, что вы не ночевали дома. Вы обычно ходите на работу в спортивной форме, но не в этой. Особенность смятой прически вкупе с направлением роста волос выдает то, что вы спали не в привычной кровати. Запах… — женщина втягивает носом воздух: — это «Алый Октябрь», легкий дезодорант рижского производства, тот самый которым пользуется Салчакова… и вы упомянули о том, что ее матрац продавлен. Откуда бы вы это знали? Эрго — этой ночью вы ночевали в той самой маленькой комнатке в общежитии номер три!

— Ого! — Виктор с уважением взглянул на секретаршу: — поистине ваши таланты выше неба и шире моря! Вы и правда так умеете?

— Ну нет конечно. — пожимает плечами Ирочка: — это я предположила. Потому что вы про матрац сказали. А каким дезодорантом ваша Салчакова пользуется и куда у вас волосы растут — это я без понятия.

— Вам бы в МВД работать…

— Пфф… там одни дилетанты. — отмахивается Ирочка и наклоняется вперед: — и все-таки? У вас и правда новая методика там? Как вы это все делаете? По очереди? Или все-таки в порядке стимула? Ну, как поощрение самых лучших игроков? Я бы могла вам график составить, у меня…

— … конечно! Всего хорошего, до свидания! — дверь из кабинета в приемную открывается и оттуда спиной вперед выходит высокий и худой человек, который не перестает кланяться, пятясь задом. Как только дверь перед ним закрывается, он выпрямляется и уходит, не удостоив Виктора и Ирину даже взглядом.

— Рыбзавод. — пожимает плечами Ирочка, встретив взгляд Виктора: — они все такие важные. У них на производстве куча красной рыбы и икры остается в излишках, вот они и ходят как короли. А лезвия из закаленной стали они у нас заказывают для своих заводов. Все хотят вне очереди… в этот раз вон, коробку красной икры приволок.

— А… ясно. Так что, можно мне зайти?

— Это зависит, Виктор. — женщина накручивает золотую цепочку на палец: — зависит от того, насколько мы с тобой будем дружны.

— Ирина Де… то есть Ирочка! — Виктор прижимает руки к груди: — да я ни с кем так не дружен как с вами! Я же ночью ворочаюсь про вас думаю! Как вы там, то есть тут! И вообще!

— Ладно, ладно. — она машет на него рукой: — ступайте конечно. Только Вить… ты и правда лучше от меня ничего не скрывай. По двум причинам.

— По каким именно? — Виктор задерживается в дверях, ему интересно.

— Во-первых… — холеные белые пальцы отжимают указательный с безупречным маникюром: — все равно не скроешь. У меня дедукция, помнишь?

— Так это я уже понял. Вы, Ирочка Шерлок Холмс, мисс Марпл и сестра Бонифация в одном лице. А во-вторых?

— А во-вторых… — к указательному добавляется средний палец: — от своего врача и от своего юриста не должно быть тайн.

— Врачи и юриста? — Виктор наклоняет голову: — Ирина Де… Ирочка, вы у нас юрист или врач?

— Я еще хуже. Я секретарь твоего начальника. Ступай, Витя, тебя ждут…

Дверь из красного дерева с тяжелой бронзовой ручкой открылась бесшумно, и Виктор невольно замер на пороге. Кабинет Соломона Рудольфовича простирался вперед на добрых двенадцать метров, а может и больше. Первое, что бросалось в глаза — невероятный простор, в котором терялся даже массивный письменный стол орехового дерева, стоявший у противоположной стены.

Слева тянулась стена с четырьмя высокими окнами в тяжелых бордовых портьерах, сквозь которые открывался вид на дымящие трубы комбината — сердце города Колокамска. Между окнами висели фотографии в рамках: комбинат с высоты птичьего полета, торжественные митинги, вручение ордена.

Справа господствовала огромная карта Советского Союза — от Балтики до Камчатки, испещренная красными флажками и линиями. Под картой выстроился длинный стол для совещаний, покрытый зеленым сукном, с двенадцатью креслами. На столе — графины с водой под хрустальными крышками, пепельницы из уральского малахита.