Адвокат Империи 7 (СИ) - Фабер Ник

С одной стороны, вроде и правильно. Кого попало не возьмут. А с другой, весьма спорно. Это в значительной мере ограничивало приток свежей крови.

Но кто я такой, чтобы их осуждать? Сейчас важно не это, а человек, что подошёл ко мне и протянул руку.

— Я так понимаю, что вы и есть Александр Рахманов, — тепло улыбнулся он. — Давид Лаврентьев.

Одного со мной роста. На вид лет тридцать, может быть, чуть больше. Блондин с довольно добродушным и располагающим к себе выражением на лице.

— Не скажу, что мне приятно, — отозвался я, пожимая его руку. — Всё же мы противники.

К моему удивлению, он рассмеялся. Тепло и искренне.

— Понимаю. Ничего страшного, Александр. Я не в обиде, правда. Просто хотел сказать, что видел в новостях то, как вы выступили в суде против Стрельцова. Браво. Очень хорошо было сработано.

Удивительно. В его словах не было ни граммы фальши. Искреннее и честное восхищение.

— Не так уж и хорошо, — скривился я. — Будь оно так, как вы говорите, это дело и вовсе не дошло бы до суда.

— И то верно, — кивнул он. — Но всё же не могу не отдать вам должное. Вы действовали прекрасно в столь сложной ситуации…

— Но? — с намёком в голосе перебил я его. — Я так понимаю, что сейчас услышу «но».

Мои слова нисколько его не возмутили. Даже более того, в эмоциях Лаврентьева скользнуло понимание.

— Проницательны, как я и думал. Да, боюсь, что вы правы. Уж не обессудьте, Александр, но я пришёл сюда для того, чтобы защитить права своего клиента. Точно так же, как и вы.

— К чему вы клоните?

Лаврентьев оглянулся в сторону входа, будет, хотел удостовериться в том, что судья всё ещё не пришла.

Кстати. Я глянул на часы. Заседание должно было уже начаться. Процессы по подобным вопросам не являлись публичными и решались между двумя сторонами в закрытом порядке, где за судьёй оставалось окончательное решение. Потому кроме нас и двух приставов в зале более никого не было.

И отсюда возникал резонный вопрос. А где, собственно, Екатерина? Опаздывать — это не очень хорошо для адвоката. А для судьи уж тем более.

— К тому, что я должен сделать всё для того, чтобы защитить своего нанимателя, — пояснил Лаврентьев. — Думаю, что мы с вами в чём-то похожи. Мы оба готовы действовать… рискованно, скажем так. И оба печемся о том, чтобы наш клиент получил лучшую защиту. В противном случае вы не стали бы вести себя так, как вели на процессе со Стрельцовым. И почему-то я уверен в том, что вам вряд ли от этого было приятно.

— Не стану спорить с вашими словами. Но я всё ещё не услышал сути вопроса.

— Суть, Александр, в том, что я хотел бы попросить вас отказаться от ваших притязаний. Отзовите свой запрос.

Вот сейчас не понял. Нет, его просьбу-то я понял. Тут без вопросов. Но почему его подход такой… рыцарский? Нет. Скорее джентльменский. Он будто старый англичанин, который предупреждает меня о том, что собирается вызвать на дуэль. Что за чушь?

— А сделать я это должен потому… почему

— Потому что мне известны причины, по которым вы хотите добиться раскрытия этой информации, — пояснил Лаврентьев. — И я могу со всей ответственностью заявить о том, что того, в чём обвиняет «Счастливый Путь» ваша клиентка, там никогда не происходило.

Вот, значит, как. Понятно. А сделать такое заявление он мог с такой уверенностью только по одной причине. Хотя нет. По многим на самом деле. Но учитывая его эмоции, на ум мне приходила всего одна. Лаврентьев говорил не как наблюдатель со стороны. Уж слишком сильно встрепенулись его чувства в тот момент, когда он заговорил о приюте.

— Вы сами оттуда, — сказал я, и Лаврентьев даже не стал отнекиваться.

— Да. Провёл там пять лет. С тринадцати до восемнадцати. И, чтобы быть честным, я благодарен этому месту. Если бы не оно, то годам к шестнадцати я либо сторчался бы в каком-нибудь притоне, либо же меня просто зарезали в одной из подворотен.

Ещё одна искренняя и тёплая улыбка.

— «Путь» дал мне… путь, если простите за тавтологию. И как уже сказал, я благодарен этому месту. Оно изменило меня. Дало мне путь в новую, куда более лучшую жизнь. Возможность получить образование. И я не хочу, чтобы у него были проблемы из-за надуманных и голословных обвинений.

— А вот это любопытное заявление, — я поморщился и с вызовом посмотрел ему в глаза. — Лаврентьев, чего вы хотите? Чтобы я отказался? Этого не будет.

Кажется, мой ответ его действительно расстроил. Ладно бы выражение на лице, но и его эмоции очень ясно говорили об этом.

— Что же, — его губы тронула печальная усмешка. — Я хотя бы попытался. В любом случае, Александр, не принимайте на свой личный счёт. Это только работа.

С этими словами он развернулся и направился в сторону своего стола.

— Это что сейчас было? — тихо спросила Настя.

— Это глубокая личная и эмоциональная заинтересованность, — хмыкнул я. — И, боюсь, что у нас могут проблемы. Так что будь готова.

— К чему именно?

— Ко всему.

— Всем встать! — зычно скомандовал пристав, когда судья вошел в зал за нашими спинами.

Стоило мне обернуться, как я понял, что первый раунд мы уже проиграли.

Тихо напевая себе под нос негромкую мелодию, Дмитрий спустился по винтовой лестнице в арсенал.

— Сахим, ты тут?

Это место всецело принадлежало им. Арсенал личный охраны графского рода Уваровых представлял из себя довольно обширный склад оружия и того, что они могли себе позволить. А позволить они себе могли многое. Благо положение, как социальное, так и финансовое их господина давало доступ к практически полной номенклатуре разномастного огнестрельного добра, которое состояло не только на вооружении Императорской армии, но и заграничных войск. Даже вплоть до некоторых типов тяжёлого вооружения.

— Да, Дим, — раздался ответный выкрик из глубины помещения. — Я тут.

Пройдя вдоль стеллажей для хранения оружия, Дмитрий с одобрением отметил, что всё лежит точно на своих местах. Почищенное. Бывший профессиональный военный, он всегда ратовал за сохранение порядка и строжайшей дисциплины.

Вот и сейчас, проходя мимо полок, он не смог найти к чему придраться, что его безмерно радовало.

Сахим сидел за широким столом и сейчас придирчиво осматривал разобранный затвор своей винтовки.

— Граф дал добро.

Невысокий и худой мужчина оторвал глаза от затворной группы и повернулся к своему начальству.

— Когда?

— Завтра. Мы уже достаточно хорошо изучили его график. По будням возвращается поздно вечером, так что это будет лучшим вариантом. Если не выйдет завтра, то повторим через неделю.

План был прост. Если господин прав и парень ментат с возможностью оказывать влияние на чужую волю, то это крайне опасная цель. С таким не выйдет обставить всё как обычное убийство во время ограбления.

В прошлом они уже поступали таким образом. Двое загримированных. Третий на контроле. Встретить цель вечером, по возвращению домой, сделать дело. Забрав бумажник, телефон и имеющиеся при нём ценности, сымитировать ограбление. Главное — подобрать такое место, пути подхода и отхода к которому будут пролегать подальше от наводнивших город камер наблюдения. А в последнее время это было ой как непросто.

— Значит, всё же придётся мне с моей крошкой поработать, — пробормотал Сахим, нежно погладив приклад своей винтовки. — По поводу места…

— Мы уже всё проверили, — опередил его Дмитрий и положил на стол карту, которую принес с собой. Ткнул пальцем. — Вот здесь. Многоэтажная парковка.

— Семьсот метров?

— Семьсот тридцать. Ближе лучшего места нет. Лазаревы там кучу камер поставили. Безопасность у мерзавцев в лучшем виде.

— Ясно, значит, стрелять буду из фургона, — сделал вывод Сахим. — Вы уже осмотрели место?

— Да, Лёнька ездил туда вчера. Окно для стрельбы не очень большое. Видишь…

— Да, — тут же кинул киргиз, который носил неофициальное звание лучшего стрелка среди всех людей Дмитрия. — Сектор для стрельбы будет между двумя зданиями. Там много машин вечером?