Конструктор живых систем: Красный лед (СИ) - Птица Алексей

— Ну, что же, молодой человек. Я надеюсь, вы хорошо перекусили и отдохнули и теперь сможете нам показать другую грань вашего весьма необычного, и я бы даже сказал весьма неоднозначного, дара.

— Я готов.

— Тогда прошу вас показать то неизвестное оружие, из которого стреляли в вас и в Великого князя Ростислава Владимировича.

— Минутку.

В этот раз мне предстояло немного по-другому использовать свой дар, в чём имелся определённый нюанс, и для чего приходилось перестраивать как своё восприятие, так и мышление. Хотя, казалось бы, один дар — одно действие, один путь, но не всё так просто. Сосредоточившись, я смог показать нужную картину.

Короткоствольный обрез возник в воздухе, покрутился, дав обозреть себя со всех сторон, и дальше я стал демонстрировать его работу в действии. Он изрыгнул огонь, показав, каким образом производит выстрел, затем я повторил действия террориста с перезаряжанием и досыланием патрона в ствол. Даже показал сам патрон, который вытащил из подсознания мой дар. Продемонстрировал и другие особенности, делая всё просто по наитию.

Сил данное действие требовало не так много, как на картину покушения. Об оценке своих возможностей я не думал и сейчас старался показать максимально возможное, за счёт силы своих способностей и особенностей дара. Наконец, я устал и погасил картину.

— Превосходно! — сказал самый главный из жандармов, который так и не удосужился мне представиться, — я бы даже сказал — великолепно! Вы можете подождать меня в кабинете поручика, пока я улажу все возникшие у нас вопросы, после чего переговорю с вами наедине.

— Да, конечно, Ваше превосходительство.

— Вот и хорошо, можете идти, господин студент.

— Слушаюсь.

Поручик отвёл меня в свой кабинет и, оставив сидеть за столом, принялся разбираться с бумагами, что-то перекладывая или, наоборот, подшивая. Я ему не мешал и не пытался ничего спрашивать, просто наслаждался тишиной и покоем. Через какое-то время любопытство, всё же, взяло вверх, но рассудив, что поручик знает меньше, чем его начальник, а тот вскоре придёт сюда, чтобы поговорить со мной лично, я решил пока помолчать.

Время шло, и большие настенные часы вскоре пробили шесть часов вечера. Я находился в кабинете минут двадцать, и от нечего делать принялся внимательно рассматривать его внутреннее убранство.

Обстановка не поражала разнообразием: стулья, стол, сейф, шкаф, полностью забитый папками и какими-то книгами в дерматиновом переплёте, а то и в самом обычном, практически самодельном. Письменный прибор в виде совы, раскинувшей крылья далеко в стороны и макающей клюв в чернила, ну, и картина государя-императора Павла Пятого в полный рост, что висела над сейфом.

Рассматривать обстановку мне постепенно надоело, я решился задать вопрос и прервать тишину, изредка нарушаемую шуршанием страниц толстых дел и стуком дверцы сейфа и ящиков письменного стола, производимых поручиком.

— А как мне дальше учиться с такими событиями?

— Также учиться, как и раньше, только усиленно, и всё из-за того, что постоянно попадаешь в приключения. Придётся, правда, пропускать занятия, а потом навёрстывать, и так по кругу.

— Так я же не специально, они сами меня находят⁈

— Ну, как есть. Тебе надобно на несколько дней исчезнуть из академии. Думаю, что полковник предложит тебе немного поболеть и полечиться.

— А как же лекции?

— Наверстаешь. Если захочешь, мы поможем с литературой, которой нет у вас в библиотеке, а если и есть, то тебе в общежитие могут её и не давать.

— Это было бы славно, — сказал я вслух и вновь посмотрел на стенные часы. Они показывали семь минут седьмого. «На улице уже темно, а мне ещё добираться обратно», — подумал я.

— Тебя отвезут, — «прочитал» мои мысли поручик, и в этот момент в дверь кабинета раздался громкий стук, она отворилась, и в проёме двери показался жандарм, как оказалось, адъютант полковника.

— Полковник ждёт! — сказал он и посторонился, показывая, что мне пора идти.

Я встал и вышел вслед за адъютантом, оставив поручика в своём кабинете. С нами идти он не собирался.

На этот раз мы пошли не в зал, где я демонстрировал покушение на великого князя, а в кабинет полковника. Адъютант постучал и, дождавшись разрешения, аккуратно распахнул дверь, впустив меня внутрь.

— Присаживайтесь, господин Дегтярёв, — сказал мне полковник.

— Слушаюсь!

Пока я усаживался, полковник пристально рассматривал меня, видимо, додумывая какую-то свою мысль. Дождавшись, когда я уселся, он начал разговор.

— Ну, что же, показ всей той драмы, что разыгралась у вас буквально перед глазами, поразил сегодня всех присутствующих. Можно сказать, что на меня весьма произвела впечатление детализация и общий эффект от всей картины. Не иначе, вы её додумали и вспомнили многие детали, которые раньше у вас в голове не отложились. Так?

— Да, это так, — с осторожностью ответил я, смотря на полковника.

— Итак, ваш детальный показ неизвестного оружия мне понравился, а инженеров, что присутствовали на этом показе, и вовсе привёл в восторг. У вас есть определённый технический талант, ведь вы также продумали конструкцию пистолета и натолкнули специалистов на весьма интересные решения. Это я сужу целиком по их словам. А ведь вы всего лишь студент — первокурсник, и вам ещё учиться и учиться, чтобы стать настоящим военным инженером. Вы ведь хотите стать военным инженером?

— Да, но я хотел больше стать не военным инженером, а офицером-бомбардиром.

— С этим всегда успеется. Обстановка в мире напоминает кипящий чайник, который грозит облить кипятком каждого, кто к нему прикоснётся. Сейчас многие народы Европы стремятся подбросить в огонь побольше дров, преследуя свою цель. Война не за горами, и нашей империи следует к ней основательно подготовиться, так что, вы успеете себя проявить на военном поприще, чего я вам категорически не рекомендую. Собственно, покушение на Великого князя — это уже начало войны, но пока необъявленной. Наши враги сделали ход конём, теперь за нами ответный удар, но мы пока не знаем, с кем именно мы сели играть за шахматную доску. А благодаря вам, узнаем намного быстрее, но это глобально. Что же касается вас лично, то первое: вы должны подписать вот эту бумагу, — и полковник придвинул ко мне листок.

— Что это?

— Обязательство не разглашать информацию о том, что вы видели и слышали во время покушения, а также то, что вас пригласили сюда, с целью демонстрации обстоятельств покушения. Кроме того, вы не должны ни с кем и нигде упоминать о любых последующих событиях, в которые вы можете оказаться вовлечены, демонстрируя свой дар. Это важно, в целях вашей же безопасности.

— Ясно, — задумался я над словами полковника.

Думал я недолго.

— Я согласен!

Взяв лежащую недалеко от меня перьевую ручку, я окунул перо в чернильницу, заранее придвинутую мне полковником, и быстрым росчерком поставил свою подпись на документе, и только потом его внимательно перечитал. Судя по всему, это стандартный бланк с вписанными в пустых типографских строках условиями того, о чём именно я не должен распространяться. Ничего опасного в тексте я не обнаружил, всё написано по существу, возражений к нему у меня не возникло, поэтому, расписавшись, я отдал бумагу в руки полковнику.

— Хорошо. Формальности улажены, и мы можем перейти к более предметному разговору, господин студент. Как вы смотрите на то, чтобы несколько дней не выходить из общежития, в связи с недомоганием? Необходимую справку от доктора вам предоставят, так что, вы сможете провести время по своему личному усмотрению.

— А зачем?

— С целью сохранения вашей жизни, и чтобы вас могли в любой момент забрать из общежития, представив пред очи членов семей императорского дома. Я изложил суть вашего показа начальнику корпуса жандармов, и он довёл все полученные от вас сведения родственникам великого князя, а также упомянул о вашей самоотверженности при поиске его убийц.

— А Великий князь убит?