Сокровище колдуна - Нормаер Константин

      Граф Калиостро недоверчиво уставился на низенького старичка с огромной седой бородой в пожухлом тулупе с многочисленными заплатами. Мужичок поправил ремешок мушкета, что висел за спиной, фыркнул и ткнул пальцем в заморского гостя:

–– Этот шо ли платит?

–– Господин Феникс приехал к нам издалека, – начал Петр.

Но старик лишь высморкался в кулак и упрямо повторил:

–– Этот шо ли платит?

Граф кивнул. И уточнил:

–– Простите, а с кем имею честь?

–– Федор Валерьянович. Местный фестер, то бишь лесной времянник.

–– Рад знакомству, уважаемый. Мой сопровождающий Петер сказал, что вы сможете меня проводить в особое место. Чиортово Тьемечко, кажется.

Лесник, выпучив глаза, покосился на Петра Архиповича, что стоял справа от заморского гостя.

–– Куды?

–– Ну чего вылупился-то?! – внезапно взвился сопровождающий. – Тебе же сказано, в Чертов круг надобно. И заплатить тебе за это готовы, дурья твоя башка!

Фестер перевел взгляд на иноземца, еще раз осмотрел того с ног до головы и недоверчиво скривил бородатую физиономию.

–– Темечко, говорите. И какова плата?

–– Пьять рублей, – торжественно объявил Калиостро.

–– Ого! – присвистнул сопровождающий.

А вот фестер присвистнул и покачал головой.

–– Мало? – удивился граф.

–– Много! – тут же ответствовал лесной времянник. – Не, так дело не пойдет. Плати меньше, а то не пойду.

Калиостро закусил губу и растерянно уставился на Петра. Ему говорили, что московиты странный и по многим цивилизованным мерками неправильный народ. Но чтобы требовать за работу меньше, чем дают, с таким граф сталкивался впервые.

–– Почему просиешь меньше?

–– Так все просто, господин хороший. За рубь готов я провести вас хоть к Темечку, а хоть к черту на Кулишки. И делайте вы там шо хотите. А коли больше дадите, стало быть, ответственен я за вас стану. Чего случись, с меня спрос будет. А мене оно зачем? Вот доведу вас до места и вспоминай как звали.

Кивнув, Калиостро отметил, что истории про строгий, но справедливый нрав московитов тоже оказались правдой.

–– Корошо, будь по-вашему, – согласился граф. – По рукам?

Но совершить рукопожатие они так и не успели. Снаружи сторожки, в которой они находились, послышался протяжный вой. Причем достаточно близко.

Московиты переглянулись, на их лицах возникло волнение. Ни страх, а скорее, удивление. Фестер открыл дверь, снял с плеча мушкет и вышел во двор. Остановился в паре шагов от порога и подслеповато оглядел свои владения.

–– Волки? – поинтересовался Калиостро.

–– А шут их знает, – фыркнул фестер. – Могут и бродячие собаки глотки драть. Они у нас дикие, ишо и не так могут!

Граф посмотрел на небо. Луны не видать. Сплошная темнота, хоть глаз выколи.

–– Видьемо, вы правы, это все-таки собаки. Волки обычно на луну войют, – согласился граф.

За спиной крякнул Петр и, оказавшись возле иноземца, сказал:

–– Не, господин Феникс, волки – они в любую погоду голос подают. Им для этого луны не нать. А вот волколаки, тем да – без ночного светила никак.

Граф нахмурился:

–– Волколаки?

–– Ага, – кивнул фестер. – Али в вашей заморщине оборотни не водятся?

–– А, поньял. Вы, верно, говорите про ликантропию, – догадался Калиостро. И заметив на бородатых лицах непонимание, пояснил: – Это давно известный научьный фактум. Психологиеческое расстройство собственного сознания, когда пациент воспринимает себя как волка. И поступки у него соответствующие.

Фестер хохотнул, а Петр перекрестился.

–– Уж не знаю, как там в вашей Пруссии, а у нас с этим все проще. Ежели ты зверь, то ты зверь. А если днема человек, а ночью зверь, стало быть, оборотень, – объяснил лесничий.

–– И где же обитает этот ваш оборойтень? – поинтересовался Калиостро.

Сплюнув себе под ноги, фестер со всей уверенностью заявил:

–– Так, знамо где, в этом вашем Темечке.

–– Тогда чьего же мы ждем? Поспешим, господа, пока неведомое подает нам голос, – воодушевился граф.

Но в отличие от него московиты не проявили никакого рвения. Вздохнув, фестер отошел в сторонку и, достав трубку, забил табак. Вскоре в темноте появился крохотный огонек.

–– Может, все-таки не поедете, ваше сиятельство? – предпринял последнюю попытку вразумить иноземца Петр.

–– Отчего ты так не хочьешь меня отпускать?

–– Так боязно, – честно признался сопровождающий. – А коли с вами что случится? Тама ведь всяка чертовщина бывать!

Не успел граф ответить, а вкрадчивый голос фестера медленно опутал присутствующих, словно паутина:

–– Помню, был у нас недалече такой случай. Приняли в деревне Гнилуши одну селянку. Молодая девка, дородная. Сказала, что сама она карелка. Мол, везли с родичами табак в столицу, да лиходеи на них напали, одна она живехонька и осталась. В общем, приютили бедолажку. А спустя какое-то время стал кто-то у соседей потихоньку кур таскать. Местные, недолго думая, дежурство назначили. Так и поймали в одну из ночей пришлую, да не в людском обличии, а в волчьем. Повинилась девка перед общиной и поклялась, что больше промышлять злом не будет. Поверили ей люди и порешили ее оставить, но следить до первого проступка. И что вы думаете? Сдержала карелка обещанное. Даже больше скажу: покрестилась родимая да замуж вышла. Нарожала детишек, и никто больше ее особенность в укор не ставил. И по сей день живет она тама и горя не знает.

–– Интересная история, – не стал спорить граф. – Но зачем ты нам ее рассказал?

–– Да все это к тому, что оборотни – они ведь тожа разные бывают, – пояснил Петр. – Ладно там малец некрященный, кого земля не приняла, и он к родне своей волчонком вернулся. Или бедовый какой мужичок, что оборотнем укушен был. А то ведь и хорошие оборотники попадаются.

На лице Калиостро возникла улыбка:

–– Ты менья неправильно понял, Петр. Я ведь ни охоту на них учинять собираюсь, а поньять их природу хочу. А если силы плохие докучать мне будут, так могу и лес ваш от темной хвори излечить.

Достав длинную тонкую трубку, Калиостро понюхал душистый табак и, щелкнув пальцами, зажег огонь. На кончике, у ногтя, возник крохотный огонек, который стал быстро увеличиваться.

Петр в изумлении погладил бороду и нервно улыбнулся. А вот фестер отреагировал более сдержанно.

–– И впрямь диво. А мы, видешь ли, по старинке: кремень да кресало.

–– Это лишь малая толика моих умений, – сказал Калиостро.

–– Верю, – согласился лесничий. – Я ведь человек служивый, повидал всякое. Правда, у нас, служивых, огонь-то обычно из других мест извергать можно, на то природная дырень имеется. А палец, он, вроде как, совсем для другого предназначен.

–– И долго ли вы живете на этом свете? – уточнил Калиостро.

–– Так, почитай, уж сорок шесть годков.

–– И впрямь, немало. А я, открою вас секрет, родился в год извержения Везувия –более двух тысяч лет назад. И пока не повстречьял ни одного человека, который мог бы потьягаться со мной в способностях.

–– Получается, вы, батюшка, чародей?! – прошептал Петр.

–– Именно, Петья. Так что седлай коней и вези меня в ваше Тьемечко. Есть у меня там одно очень важное дело. Безотлагательное!

2

Лес сузился, осел, ощетинившись голыми ветками, словно дикобраз. Не хотел он раскрывать свои сокровенные тайны непрошеному гостю. Граф смотрел сквозь стекло кареты на темное беззвездное небо. Он ждал, когда ночные ориентиры порадуют его своим присутствием.

Тучи разошлись, и на всеобщее обозрение выкатила огромная с червоточинами луна. «Добрый знак», – подумал про себя Калиостро. Он и помыслить не мог, что его визит в дремучую Московию сможет обернуться подобной удачей.

Граф достал из дорожного чемодана небольшой ларец. Крохотный ключ не сразу вошел в замочную скважину – карету сильно трясло на дорожных ухабах. Наконец Калиостро удалось открыть расписной ларец и достать старую потрепанную карту. Развернув ее, он посмотрел на обозначенное красным крестом место, где хранились сокровища знаменитой Марины Мнишек.