Комонс (СИ) - Батыршин Борис

Мы с альтер эго старательно тянем время. Аст, наоборот, ждёт. Смолчать нельзя – слишком сильно потрясение, да и соображения элементарной справедливости отметать не стоит: «во что ты меня втянул»? загадочная вечерняя прогулка с раскопками на заснеженном совхозном дворе, внезапно обернувшаяся нападением неведомого психа с ножом. И не просто нападением – самым настоящим убийством, пусть и совершённом при очевидной самообороне. А тут ещё и это…

Проржавевшая коробка из-под печенья. Надписей не различить, краска облупилась, на крышке – вмятина от удара погибшей на боевом посту «Белки». У Серёги перочинного ножа не нашлось, крышку пришлось отколупывать сначала ногтями, потом ключом от номера, а когда и из этого ничего не вышло – черенком чайной ложечки.

Содержимое захоронки высыпано на стол, где и пребывает в художественном беспорядке, живо напоминая сцену из боевика: бандиты после налёта делят награбленное. Пять пачек купюр в банковской упаковке – пять, десять, две по двадцать пять, и одна – по сто рублей. В сумме – шестнадцать тысяч пятьсот рублей. В пересчёте на нынешние советские цены на столе сейчас лежат «Волга» и ВАЗовская «двойка».

– Тот тип был хозяин этих денег? – в очередной раз вопрошает Аст. – Хотел отобрать у нас?..

– Не говори ерунды… – устало отвечаю. – Я что, похож на грабителя? Деньги запрятал один тип, взяточник и вор. Запрятал – а сам сбежал, потому что его милиция искала.

– Так значит, надо сдать всё это в милицию?..

Кто бы сомневался! Советское воспитание, «пионер – всем ребятам пример», «Следствие ведут знатоки» по телевизору. Альтер эго, что характерно, готов согласиться с другом, но общее понимание ситуации не позволяет рубить с плеча…

Часть купюр подпорчена, размокли по краям, слегка заплесневели. Но это пустяки – когда захоронку нашли (найдут? Нет, теперь уже точно не найдут), коробка была расплющена проехавшейся по ним многотонной железякой, и большая часть денег попросту пришла в негодность.

Аст перебрал пачки, отложил. Смотрит на меня в упор, ждёт. Бабай обещал, а как же…

Сказать?

Можно, конечно, что-нибудь наврать, но… Намечаются такие дела, что верный друг не помешает. А если Серёга почувствует сейчас фальшь или, хуже того, заподозрит в каких-то тёмных делишках – мы с Женькой можем его потерять. Нет, закладывать он не побежит – но и говорить будет больше не о чем.

Ты уверен? На самом деле? А то ведь знаешь, как говорят…

– Да-да… – Аст нетерпеливо заёрзал. «Много будешь знать – состаришься» и всё такое. Давай уже, а?

– Состаришься? – я невесело усмехаюсь. – Да ты, как я погляжу, оптимист. Тут бы до завтра дожить… Ладно, слушай, и не говори, что я тебя не предупреждал…

Делаю паузу, собираясь с духом. Альтер эго нетерпеливо подталкивает – давай, не тяни, сколько можно?

…ну, хорошо, хорошо….

– Всё началось с того, что в начале шестидесятых годов на маленький городок, расположенный где-то на Южном Урале, подвергся нападению Пришельцев из глубокого космоса…

Конец второй части

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Концерт для обреза с оркестром

1

1979 г, 13 февраля.

Москва, ул. Фестивальная, школа № 159.

Просто зимний денёк.

Третья четверть в разгаре. На горизонте, день ото дня всё отчётливее маячат переводные экзамены. Подтвердили – классы будут сливать, девятых в нашей школе будет два вместо четырёх восьмых. Женька зубрит русскую грамматику – спохватился, когда я категорически заявил, что со всеми этими заумными правилами я ему не помощник. Писать без ошибок – это завсегда, всё же редактор с многолетним стажем, а вот остальное…

«Указательные слова во многих случаях являются необходимыми членами главного предложения, без которых сложноподчинённое предложение не может быть построено…»

Б-р-р-р… Нет, это точно без меня. Пусть заучивает наизусть, иного способа тут нет, я в своё время поступил именно так. И, разумеется, благополучно забыл всю эту заумь на следующий день после сданного на «отлично» экзамена.

С остальными экзаменационными предметами дело обстоит попроще. Диктант для нас с альтер эго не проблема, алгебру и геометрию удалось за вторую четверть изрядно подтянуть – собственными усилиями, без помощи бабушки-профессора математики. Так что этот сегмент нашего будущего если и не радужный, то внушает определённый оптимизм.

Аст. До сих пор в голове не укладывается, как это он нам поверил. Сразу, с первого раза. Видимо, альтернатива с Бабаем, вляпавшимся в тёмную уголовщину, казалась настолько омерзительной, что Серёга предпочёл Пришельцев и попаданца из будущего. Доказательств-то у нас с альтер эго не было никаких, разве что туманное «ты посмотри на меня, разве не видишь, как всё переменилось за эти полгода»?

Видит. Но всё равно, сомнение нет-нет, да и мелькнёт в глазах. И заметно отдалился в последнее время…

Мы с Женькой не обижаемся. Узнать, что в черепушке у школьного друга сидит гость из двадцать первого века, вознамерившийся воевать с инопланетянами – это не каждому по плечу. Аст пока справляется.

Чтобы еще больше развеять его сомнения, выдаю предсказания, из числа тех, которые можно проверить сравнительно быстро. Благо даты событий вызубрены заранее, в рамках подготовки к «попаданству». Итак, первое: в середине января иранский шах Реза Пехлеви бежит из страны. Когда Димка Якимов на политинформации прочёл об этом в вырезке из «Правды» – надо было видеть серёгины глаза! Он глядел на меня, как на призрак, облизывал внезапно пересохшие губы, порывался что-то сказать… Я незаметно (урок, всё же!) развёл руками – а что делать, я предупреждал.

Осуществление второго пророчества на подходе – ранним утром семнадцатого февраля боевые части НОАК после артподготовки перейдут границу с Вьетнамом, и начнётся «первая социалистическая» война. К счастью – недолгая, всего месяц, но достаточно кровопролитная. Это уже через четыре дня, и Аст заметно нервничает. Я тоже, поскольку предвижу многочисленные «а что будет дальше…» Нет уж, ставить предсказания на поток не входит в мои планы.

Пятый урок, химия, позади, первоначальные сведения о характеристике элемента по его положению в периодической таблице получены и усвоены. Мы с шумной толпой одноклассников скатываемся с третьего этажа. Какое же наслаждение – усесться на серые пластиковые перила и проехаться по ним с ветерком до площадки между этажами. И там попасться патрулю мрачных дежурных-десятиклассников, а то и самой завучихе, караулящей нарушителей в засаде. Народ растекается по гардеробу, и ноги несут нас с альтер эго в подвальный тир, где военрук Георгий Палыч ждёт нас на занятии по стрельбе.

– Хорошо Абашин. Спуск только не дёргай и за дыханием следи.

– Слушаюсь, тащ майор! – отзываюсь. Эту серию я отстрелял из положения стоя.

– Давай ещё серию – и хватит на сегодня.

Ещё серию – это мы с радостью, это мы завсегда. Ловлю мишень в отверстие диоптра. Выстрел, затвор назад, патрон, прицел, задержать дыхание, выстрел….

– Ученик Абашин стрельбу закончил!

Жора приникает к трубе.

– Восемьдесят два из ста – неплохо, очень неплохо. Если и дальше так пойдёт – можешь идти на второй взрослый.

– Спасибо, тащ майор! Разрешите приступить к чистке оружия?

Кроме меня в тире трое десятиклассников. На выскочку они косятся с неодобрением – им-то Жора такую ответственную операцию не доверяет.

– Валяй. Гильзы только собрать не забудь.

Стреляные мелкашечные гильзы мы не сдаём – кому нужен этот хлам? Ссыпаю горсть жёлтых, остро воняющих порохом цилиндриков в карман школьного пиджака – завтра на переменке раздам первоклашкам. Они уже привыкли к таким подаркам и всякий раз осаждают меня весело гомонящей стайкой..

Отвожу затвор, заглядываю в канал ствола. Эх, баллистольчиком бы спрыснуть… но чего нет, того нет. А потому ограничиваюсь тем, что прохожусь по нарезам ёршиком из медной проволоки, потом наматываю на шомпол кусок пакли, капаю на неё скипидаром – бутылка хранится у Жоры тут же, в шкафчике, вместе с прочими принадлежностями для чистки – и гоняю его туда-сюда, пока пакля не перестаёт выносить из ствола свинцовые блёстки.