Экстрасенс в СССР (СИ) - Яманов Александр

Жестоко? Нет! Можно было обойтись с этой мразью круче. Просто не хочу напрягать дар подобными действиями. Вдруг Матрёна права? А грызуна мне ничуть не жалко.

Глава 16

Бунт

Братья Думбадзе почти пришли в себя, когда прибежали первые люди. Один из братьев, потеряв ориентацию в пространство, едва не проломил забор и лёг рядом. Второй подполз к нему. Я проверил пульс Вахтанга и перевернул его набок, чтобы не захлебнулся кровью из сломанного носа. Затем указал явившемуся с дружинниками участковому на финку:

— Товарищ лейтенант, это его, — киваю на продолжающего ругаться Реваза. — Лена всё видела и подтвердит. Только, пожалуйста, оприходуйте холодняк, как положено. А то прокуратура может возбудиться и попытается повесить на меня превышение необходимой самообороны.

Дождавшись, когда прибежит больше людей, я рассказал Панфилову свою версию событий. Стоявшая рядом Лена кивала, а потом повторила практически то же самое. Судя по прочитанным обрывкам мыслей, милиционер всё правильно понял. Он аккуратно поднял финку за лезвие, положив её в бумажный пакет, протянутый кем-то из зевак.

После чего нас с очухавшимися грузинами проводили в сельсовет. Реваз всю дорогу грозился зарезать меня, как свинью, и продолжал ругаться. Вахтанг держался за сломанный нос, но помалкивал. Братья-борцы пребывали в шоковом состоянии и тоже безмолвствовали. Хотя не уверен, что они способны выдать что-то связное. Уж больно тупые. У них даже не мысли, а инстинкты, вперемежку с белым шумом. Всё-таки гены плюс инбридинг.

Меня посадили в конце коридора, а грузин в начале. Через несколько минут появился председатель и ещё раз расспросил, что случилось. В это время участковый по очереди опрашивал побитых горцев в кабинете парторга.

Откат догнал меня, когда Жуков закончил со мной и пригласил для расспроса Лену в свой кабинет. Всё тело буквально скрутило. Ещё начала болеть голова. Я так и просидел почти до утра. Иногда дремал, превозмогая боль и слабость.

Параллельно наблюдал, как выводят по одному грузин. Колхозный фельдшер обработала им раны и зафиксировала сломанную руку Реваза. Затем шабашников заперли в предбаннике кассы. Я думал, что ситуация решится в течение двух-трёх часов и меня отпустят. Зачем вообще держать человека всю ночь? Но, похоже, что-то помешало участковому решить всё оперативно.

Когда Панфилов появился в очередной раз, я не выдержал и спросил:

— Товарищ лейтенант, ну что там?

— Соколов, пока посиди. И не вздумай отсюда уходить, — ответил участковый.

А из обрывков его мыслей выяснилось, что должен приехать кто-то из области и во всём разобраться. Странно, при чём здесь область? Ведь село относится к РОВД. К чему огород городить? Ведь дело-то плёвое. Плохо, что я не могу полноценно читать мысли. Человек должен находиться рядом и думать обо мне. Пришлось ждать и надеяться, что лейтенант перепутал.

Оказалось, что я ошибался. В девять утра к сельсовету подъехал жёлто-синий милицейский УАЗ с гербом СССР на дверях. Из него вышли два милиционера и следователь прокуратуры в форме. Позже выяснилось, что это, судя по петличкам, юрист второго класса. Пока же я рассматривал гостей в окно.

Появление новых персонажей насторожило, но в меру. Плюс устал как собака из-за бессонной ночи. Ещё рабочая неделя давала о себе знать.

Гости сразу приступили к работе. Один из милиционеров снял отпечатки пальцев у нас с грузинами. Затем забрал пакет с финкой и вышел из сельсовета. Через пять минут машина умчалась в сторону города.

При этом следователь бросил на меня несколько нехороших взглядов. Затем он оставил второго милиционера в коридоре, а сам занял кабинет парторга. Кстати, Романов тоже вскоре появился, посмотрел на меня осуждающе и скрылся за дверью. После чего Панфилов начала по очереди заводить грузин на допрос.

Почему органы так возбудились, я так и не понял. Поэтому постарался успокоиться, просто ожидая своей очереди. Моя пора настала после Лены, неожиданно появившейся в сельсовете. Заходя в кабинет, она мне улыбнулась. Зато через полчаса вышла бледная, с расфокусированным взглядом. В этот раз девушка на меня не посмотрела, либо специально отвела взгляд. Видимо, встреча со следователем её сильно удивила. Наконец участковый вызвал меня.

Зайдя в кабинет, я огляделся, заметив сидевшего в углу парторга. Панфилов отошёл к окну и замер там статуей. После чего следователь указал на стул.

А он достаточно молодой, тридцати точно нет. Только уставшее и бледное лицо с мешками под глазами прибавляет ему годков.

— Гражданин Соколов, садитесь. Я, Горюнов Василий Петрович, юрист второго класса областной прокуратуры. Приехал, чтобы разобраться в ваших художествах, — с ходу начал следователь таким тоном, будто моя вина уже доказана. — Сейчас у нас двое пострадавших, получивших тяжкие телесные повреждения. Ещё парочка с сотрясениями. Они говорят, что вы на них напали с группой неизвестных лиц, и готовы написать на вас заявление.

— Это те четверо носатых, что не дали проводить девушку до дома и пытались меня зарезать? Странно. Я запомнил нашу встречу по-другому. Кстати, товарищ следователь, повреждённая рука и расквашенный нос как-то до тяжких травм недотягивают.

— Медицинская экспертиза выяснит, дотягивают повреждения до тяжких телесных или нет. К тому же вы забыли о сотрясения мозга у братьев Думбадзе. Скорее всего, травмы получены от ударов тяжёлым предметом. Впрочем, моё дело снять показания, приобщить улики к делу и действовать согласно закону. Судя по показаниям пострадавших, в час тридцать после полуночи, вы в пьяном виде с группой лиц напали на них. Четверо строителей приехали по комсомольской путёвке из Грузинской ССР. Вели себя они смирно и все силы направили на помощь колхозу. Причин для конфликта между вами не было. Пострадавшие в один голос утверждают, что обнаруженная финка не их. И это вы с ножом напали на Вахтанга Головани, Реваза Кабахидзе и братьев Думбадзе.

— Напал и не зарезал? Вместо этого немного настучал по физиономиям. Как-то не клеится это всё, товарищ следователь. А ещё я не пил. Можете сами проверить, запаха перегара нет. Также не мешает провести экспертизу на этот счёт, — отвечаю, с трудом сдерживая усмешку.

— Ничего, дайте нам время, и мы во всём разберёмся, — пригрозил следователь и принялся перекладывать бумажки по очереди из одной папки в другую.

Голова трещала, но я всё равно услышал несколько мыслей юриста второго класса. Похоже, Горюнову было всё равно, кто виноват. Он просто выполнял приказ начальства. Его раздражала необходимость потратить выходной на поездку в такую глушь.

— На финке отпечатки Реваза. Девушка Лена, которую я провожал, наверняка уже рассказала, что с нами никого не было. И я повторяю, что не пил, в отличие от ваших пострадавших. Думаю, во время допроса вы сами учуяли от них винное амбре. А председатель ещё подтвердит, что у нашей бригады сухой закон.

— Степень опьянения выяснят медицинские эксперты. А ещё скоро придут данные по отпечаткам пальчиков на финке, — строго произнёс Горюнов.

Это должно было прозвучать как угроза, но я усмехнулся.

— Гражданин Соколов, боюсь, скоро вам будет не до ухмылок. И вообще, вы хотите сказать, что смогли справиться один с четырьмя крепкими парнями?

— Как видите, смог.

— И откуда у вас такая подготовка?

— Спорт, служба в армии, отсутствие вредных привычек и работа на свежем воздухе, — снова усмехаюсь, глядя в недобрые глаза следователя.

— Василий Петрович, — внезапно заговорил участковый. — Местных там точно не было. Лена Макарова всё подтвердила. Они шли одни. Получается, сам справился. Дело плёвое, даже превышение самообороны не привяжешь.

— Лейтенант, выйдите! — возмутился вскочивший Горюнов, указав на дверь.

Как только Панфилов вышел, следак выскочил за ним. Он так хлопнул дверью, что она приоткрылась. И я услышал разговор.

— Лейтенант, ты чего вмешиваешься? Погоны жмут? — начал давить Горюнов.