Варяг III (СИ) - Ладыгин Иван

Его приволокли двое берсерков. «Счастливчик» оказался высоким и жилистым мужчиной. Короткая борода клинышком блестела в каплях дождя. Его умные глаза быстро бегали из стороны в сторону, выискивая путь для бегства. То, что он был охотником, чуялось за версту. Да и в лесные засады, как правило, других не посылали…

Торгнир с трудом слез с коня. Ноги подкосились, он едва устоял, хватаясь за луку седла. Всё тело ныло от пережитого напряжения. Он швырнул поводья оруженосцу и подошёл к ближайшему дереву. Затем медленно вытащил из-за пояса острый нож и хищно усмехнулся:

— Тащите этого ублюдка сюда. Я сам его допрошу!

* * *

Азарт всё-таки ударил в молодые головы, и всё пошло под откос…

Торгильс видел, как его парни после второго удачного залпа загорелись. В их глазах вспыхнул тот самый огонёк, против которого он, как старший, всегда боролся на охоте: «Добить! Догнать! Положить ещё!». Ведь жадность отупляет…

Он стоял на своём посту, за толстым дубом, и видел, как они, вместо того чтобы мгновенно отступить вглубь чащи, к заранее подготовленным отходным тропам, продолжили сыпать стрелами. Раскрывая позиции. Показывая врагу, где сидят «птички».

Он сорвался с места и побежал по сырой скользкой земле, спотыкаясь о корни, не чувствуя боли в старых ранах. Подбежал к ближайшему, долговязому Буту, и врезал ему кулаком в челюсть, не сдерживая сил.

— Назад, олух! Беги!

Бут опешил, выронил лук и взглянул на Торгильса тупым взглядом. А потом — словно по сигналу — на них обрушился град стрел. Ответный залп разъярённых Альфборгцев…

Бут получил стрелу тремя пальцами ниже левого глаза. Тонкий наконечник прошёл навылет, показавшись острым кончиком у него на затылке. Парень рухнул, как подкошенный. Остальных скосили за следующие несколько секунд.

Торгильс чудом уцелел… На миг забыв обо всём, он попытался оттащить тело Бута в кусты. Но тут-то его и схватили.

Тяжелый удар по затылку взорвал все нервные окончания на голове… Его сбили с ног. Мир проплыл и заплясал перед глазами. Потом последовали верёвки, впивающиеся в запястья и жесткие пинки в бока. Горькое просветление наступило уже на коленях, в центре звенящего стального муравейника, под десятками чужих, ненавидящих глаз.

Перед ним появился Торгнир, которого он видел когда-то лишь мельком. Новоиспеченный ярл Альфборга был молод и красив, как ядовитая змея, и его холодные глаза не сулили охотнику ничего хорошего…

Торгильс попытался плюнуть и высказать всё, что он думает о предателях, об убийцах стариков, о жадных щенках, лезущих на чужой надел… Но из пересохшего горла вырвался лишь хриплый и беззвучный выдох.

Торгнир не стал тратить время зря и нанес удар. Мир взорвался белыми искрами и звоном в ушах. Потом последовал удар в живот. Воздух со свистом вырвался из лёгких. Охотник сложился пополам, едва не свалившись набок. Его вырвало желчью прямо на сапоги Торгнира.

— Сколько вас тут ещё, в этом паршивом лесу? — голос ярла прозвучал прямо над его ухом. Тихо, почти ласково. — Где остальные засады? Сколько человек у Рюрика на стенах? Быстро отвечай!

Торгильс закусил внутреннюю сторону щеки до крови. Дикая и отчаянная мысль пронеслась в голове: «Нужно откусить язык. Сделать так, чтобы я не смог говорить. Чтобы не смог предать даже под пытками!»

Он сжал челюсти, чувствуя, как напрягаются мышцы шеи.

Торгнир, будто прочитав его мысли, вздохнул с преувеличенной скукой и снова ударил. На этот раз по другой скуле, с противоположной стороны. Голова Торгильса дёрнулась, шея хрустнула.

— Вставьте ему между зубов палку, — равнодушно бросил Торгнир кому-то через плечо. — Чтобы не баловался с языком.

Его грубо дёрнули за волосы, заломили голову назад. Между зубов, сквозь стиснутые губы, втиснули обломок сырой крепкой ветки. Она впивалась в дёсны, в нёбо, мешала сомкнуть челюсти, вызывая новую волну тошноты.

— Я тебя пытать буду, урод ты лесной! — Торгнир наклонился, его лицо оказалось в сантиметрах от лица Торгильса. От него буквально веяло холодной и спокойной жестокостью. — Так, как в этих лесах ещё никого не пытали. Я выбью из тебя всё дерьмо. Каждую крупицу сведений. И мне плевать, останешься ты жив или нет. У меня мно-о-ого времени…

Торгильс попытался выругаться, но сквозь палку получилось лишь бессмысленное, животное мычание. Мерзкое и липкое отчаяние начало подниматься из грудины, заполняя всё внутри.

— Постойте, ярл!

Из толпы воинов, столпившихся вокруг, вышел человек. Коренастый, но широкий в плечах. Торгильс сразу же узнал его. Сердце ёкнуло и провалилось в ледяную бездну. Это был Ларсон. Бонд с восточных хуторов, что находились на самой границе с землями Альфборга. Торгильс много зим подряд покупал у него муку, лучшую в округе. Иногда менял шкуры. Выпивали вместе пару раз, говорили о ценах и о погоде.

— Я его знаю, — сказал Ларсон, указывая на охотника толстым пальцем.

Торгнир медленно оторвал взгляд от пленного и оценивающе посмотрел на бонда.

— Да? И кто он такой?

— Это Торгильс… Он охотник и мой сосед… Он из тех, что живут на границе, у Восточного леса. К его хижине и дороги-то нормальной никогда не было… Одна тропинка… Он часто ко мне на хутор за мукой ходил. Рысьи и лисьи шкурки менял… Молчун, но руки золотые. Глаз у него… — Ларсон махнул рукой, — меткий очень. Но в этот раз, видимо, промахнулся…

— Торгильс… — Торгнир намеренно растянул имя, пробуя его на вкус. Потом снова посмотрел на Ларсона, и в его глазах вспыхнул деловой, практический интерес. — Неужели один в лесу живёт? Без родни?

Ларсон замялся всего на секунду. Но этой секунды хватило. Он был плохим лжецом. А вокруг стояли десятки других людей, которые могли знать правду.

— Нет… — пробормотал он, глядя в землю. — Не один. Жена у него есть. Анса. Красивая и сильная женщина. Правда, дура… Умная бы за такого не вышла… Она хорошая и радушная хозяйка. А огород у них… просто загляденье. Слышал я, что она сейчас перебралась в Горные долины, к его брату…

На этих словах мир для Торгильса окончательно перевернулся и рухнул. Всё внутри заледенело. Страх за себя, за свою жизнь, за боль — всё это растворилось и улетучилось, как дым по утру… Он не на шутку испугался за Ансу… За их низенький, но крепкий дом с тёплым очагом. За её громкий и раскатистый смех, который раздавался из сеней, когда он возвращался с добычей. За её сильные и нежные руки… За ту жизнь, что они строили год за годом, вдали от войн и всяких там ярлов…

Торгнир мгновенно заметил это изменение. Он увидел, как потухли и остекленели глаза охотника. Как скулы обвисли, словно с них срезали мышцы. Как всё напряжение в крепком мужчине схлынуло, оставив после себя только пустую и безвольную оболочку.

Ярл широко и искренне улыбнулся. Это была улыбка торговца, заключившего отличную сделку…

Не торопясь, он вытащил палку изо рта Торгильса. Тот даже не сопротивлялся.

— Итак, друг мой… — голос Торгнира стал тихим и вкрадчивым, почти дружеским. Он присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с пленным. — У нас с тобой появилось взаимопонимание. Ты расскажешь мне всё, что знаешь об обороне Буянборга. Где стоят засады помимо этой. Сколько человек на стенах. Где слабые места в частоколе. Где ворота, которые можно поджечь. И… — он сделал драматическую паузу, — ты лично проведёшь нас безопасными тропами прямо к этим воротам. Чтобы мы подошли тихо, как тени. Усёк?

Торгнир наклонился ещё ближе. Его шёпот был слышен только им двоим.

— Иначе… Я прикажу десятку своих молодцов отправиться в Горные долины. Я выберу самых отчаянных и уродливых берсерков, что истосковались по женскому телу… Не сомневайся! Они возьмут лучших коней и навестят дом твоих родичей. И пока мы тут будем заниматься войной, они смогут составить твоей Ансе… самую тёплую и дружную компанию. Уверен, они смогут придумать что-нибудь оригинальное… Мало ли что придет в голову уставшим и злым мужчинам?